КОГАН
КОГАН Петр Семенович (1872-) - критик и историк зап.-европейской и русской литературы. Р. в семье врача, окончил гимназию и историко-филологический факультет Московского университета, где работал у Александра Веселовского и Стороженко. В оставлении при университете по кафедре зап.-европейской литературы К. было отказано ввиду его еврейского происхождения. В 1910 К. сдает магистерский экзамен при СПБ. университете и избирается приват-доцентом по кафедре германо-романской филологии. Одновременно К. читает лекции на Высших женских курсах им. Лесгафта. После Октябрьской революции К. работает в Наркомпросе в качестве председателя научно-художественной секции ГУСа, ведет также и педагогическую работу. С 1921 до последнего времени - президент ГАХНа. Печататься К. начал в «Русской мысли», «Образовании», «Современном мире» и др. журналах. Первая его работа напечатана в «Книговедении», 1895, № 4-5. В 1903 выходят его «Очерки по истории зап.-европейской литературы». Книга эта явилась на русском языке почти первым обзором (если не считать лекций профессора Стороженко), охватывающим всю зап.-европейскую литературу в главнейших ее проявлениях, рассматривающим эту литературу в тесной связи с современными ей социально-политическими и научными течениями. «Автор, - пишет В. М. Фриче в статье, посвященной К., - последователь идейно-культурного метода: история литературы для него - отраженная в художественных образах, отвлеченных понятиях история духа времени» («Новая книга по истории западно-европейской литературы», «Русская мысль», 1903, кн. 9). В эпоху реакции, когда более четко вырисовываются два враждебных течения в лит-ой критике - идеалисты и марксисты, - К. примыкает к лагерю последних и ведет решительную борьбу против идеалистов - Гершензона, Мережковского, Айхенвальда, Чулкова и др. Лозунгу последних - «литература, в отличие от других форм словесного искусства, есть царство художественной формы» (Гершензон) - К. противопоставляет теорию служебной роли литературы, устанавливает зависимость ее от экономики и тесную связь литературы с наукой, философией и общественно-политическими идеями эпохи. В противовес критикам-импрессионистам, устанавливающим примат переживания в литературе и полную зависимость последней от творческой индивидуальности (Айхенвальд), Коган подчеркивает зависимость личности художника от общественной среды. «Литературное произведение есть акт общественный, а не индивидуальный» («Пролог»). Но, ставя так. обр. литературное произведение и художника в тесную зависимость от экономики общества, а также науки, философии и общественно-политической мысли и придавая, особенно последним, огромное значение, К. недостаточно оценивает влияние классовой и политической борьбы. Литература является памятником эпохи, выразителем мировоззрения всего общества, культурных его устремлений: «Литература и философская мысль - лучшее выражение культурного стремления общества» - пишет Коган в брошюре «Интеллигенция и народ» (1917). Литература рассматривается у К. не как непосредственное отражение психоидеологии известного класса, а как выражение господствующей или популярной в обществе данного периода идеи или системы научных взглядов. Так. обр. творчество Ибсена у К. - воплощение идей ницшеанства, Золя - зависит полностью от естественно-научной системы Дарвина, Гамсун - поэт иррационального и т. д. Характерно, что пропагандируя в своей брошюре «Интеллигенция и народ» необходимость для литературы итти на службу к новой, разрушающей старое силе (пролетариату), К. именует ее слишком широким термином - «демократия». «Необходимо уничтожить существующий разрыв между литературой и демократией, необходимо отыскать пути, на к-рых могло бы начаться взаимодействие идейно-творческих, с одной стороны, и демократических явлений - с другой». («Интеллигенция и народ»). Однако взгляду на литературу как на выражение психоидеологии определенного общественного класса противоречит высказанный в той же брошюре взгляд К. на литературу как на выражение идеологии только господствующей общественной группы. «Угнетенные никогда не имели собственных грамотеев в художественном творчестве, поэты, певшие о страданиях народа, подходят с точки зрения гуманной части угнетателей..,» («Интеллигенция и народ»). Тяготеющий к марксизму метод Когана в его дооктябрьских работах нередко сводится к радикальному просветительству. В своих литературно-критических работах послеоктябрьского периода К. более близок к марксистскому литературоведению. Но, признавая, что разбор художественного произведения нельзя поручать человеку, стоящему на «внеклассовой» точке зрения («Наши литературные споры»), К. в разборе литературных явлений послеоктябрьского периода, а также и в новых изданиях «Очерков по истории зап.-европейской литературы», далеко не всегда рассматривает литературные явления с точки зрения их классовой сущности. В определении современных литературных течений К. становится нередко на «объективную» точку зрения, никак не оценивая их с точки зрения соответствия общественно-политической жизни и запросам страны, хотя и признает, что «в литературе главное содержание - идеологическая чистота, революционное, подчас новое мироощущение» («Наши литературные споры»). И само определение классовой сущности Коган часто заменяет расплывчатыми психологическими характеристиками. Так, историю современной литературы и критики К. определяет как борьбу двух «стихий» - действенной и созерцательной: «Лицом к лицу очутилась бьющая через край жизнь, не регулируемая потребностью выражения, с одной стороны, и инстинкт архитектонического стремления к оформлению, традиционная привычка созерцания («Наши литературные споры»). В своем определении пролетарской литературы К. часто сбивается на классификацию исключительно по тематике. Однако бесспорной заслугой К. является то, что в период лит-ой дискуссии 1923-1925 о возможности существования пролетарской литературы К. четко выступил как горячий ее поборник. Признавая и декларируя марксистский метод в оценке литературных фактов единственно правильным и возможным, являясь продолжателем общественной тенденции в лит-ой критике, Коган все же близок еще к культурно-историческому и социологическому методу в литературоведении. И его марксизм, в особенности в дореволюционных работах, проявляется не столько методологически, сколько лирически, в форме сочувствия материализму и социализму. Диалектика содержания и формы, диалектика литературных стилей редко раскрывается в работах К., склонного ограничиваться публицистическим освещением идей писателя, импрессионистическими и отрывочными замечаниями о формальных особенностях, не рассматривая стиля в его диалектическом единстве. Несмотря на это, работы Когана сыграли положительную роль в русском литературоведении своей борьбой против эстетствующей критики, а также попыткой установить на протяжении почти всей мировой литературы зависимость последней от экономики эпохи. «История зап.-европейской литературы» К. - важный этап в подготовке марксистского литературоведения. К. - прекрасный популяризатор, книги его написаны простым, четким языком, не лишенным публицистической заостренности. Библиография: I. Очерки по истории зап.-европейской литературы, т. I, М., 1903 (изд. 9-е, Гиз, М., 1928), т. II, М., 1905 (изд. 8-е, Гиз, М., 1928), т. III, чч. 1 и 2, М., 1909-1910 (изд. 4-е, Гиз, 1928); Очерки по истории древних литератур, т. I. Греческая литература, М., 1907 (изд. 5-е, Гиз, М., 1923); Очерки по истории новейшей русской литературы, 3 тт., М., 1909-1912 (изд. 6-е, 2 тт., Гиз, М., 1929); Белинский и его эпоха, М., 1911; Белинский, М., 1911; Романтизм и реализм в европейской литературе XIX в., СПБ., 1914 (изд. 2-е, М., 1923); Интеллигенция и народ, М., 1917; Н. Г. Чернышевский в русском освободительном движении, П., 1917; Пролетарские поэты, Литполитотдел Реввоенсовета Запфронта, 1920; «Пролог», изд. 2-е, Гиз, М., 1923 (изд. 1-е, 1915); Белинский и его время, М., 1923; Литература этих лет, изд. «Основа», Ив.-Вознесенск, 1924; Пролетарская литература, изд. «Основа», Ив.-Вознесенск, 1924 (изд. 4-е, 1925); Красная армия в нашей литературе, изд. «Военный вестник», М., 1926; Наши литературные споры, изд. ГАХН, М., 1927; Литература великого десятилетия, изд. «Московский рабочий», М., 1927; История русской литературы от древнейших времен до наших дней, изд. «Молодая гвардия», М., 1927; Горький, Гиз, М., 1928; Хрестоматия по истории зап.-европейской литературы, тт. I-II, Гиз, М., 1929-1930. II. Фриче В. М., Рецензии на «Очерки по истории зап.-европейской литературы», т. I, «Образование», 1903, кн. 10, и «Русская мысль», 1903; Белецкий А. И., Рецензии на «Теорию словесности», М. - П., 1915, «Наука и школа», 1916; № 2; Переверзев В. Ф., Рецензия на «Очерки по истории новой русской литературы», «Печать и революция». 1923, кн. 3; Эйхенбаум Б., Вопросы вокруг вопроса о формалистах, «Печать и революция», 1924, кн. 5; Ср. ответ П. С. Когана, О формальном методе, там же, 1924, кн. 5, Ипполит И., Грустная история, «Книга и революция», 1930, № 8; Динамов С., Рецензия на «Красную армию в нашей литературе», «Книгоноша», 1926, № 41-42; Фриче В. М., Рецензии на статью Когана «О комсомольской прозе», «Красная нива», 1927, № 9; Глаголев А., Рецензия на «Наши литературные споры», «Журналист», 1927, № 21; Дубовников А., Рецензия на «Историю русской литературы с древнейших времен до наших дней», «Молодая гвардия», 1928, № 4; Рогожин И., Рецензия на «Историю русской литературы в самом сжатом изложении», «На литературном посту», 1928, № 1. III. Словарь членов Общества любителей российской словесности при Моск. университете, М., 1911; Писатели современной эпохи, т. I, ред. Б. П. Козьмина, изд. ГАХН, М., 1928; Мандельштам Р. С., Художественная литература в оценке русской марксистской критики, ред. Н. К. Пиксанова, изд. 4-е, Гиз, М., 1928; Ее же, Марксистское искусствоведение, ред. Н. К. Пиксанова, Гиз, М., 1929.