Наши партнеры

Литературная энциклопедия (в 11 томах, 1929-1939)
Статьи на букву "К" (часть 4, "КАР"-"КАТ")

Статьи на букву "К" (часть 4, "КАР"-"КАТ")

КАРИКАШ

КАРИКАШ Фридьеш (Fridyes (Fritz) Karikas, 1893-) - венгерский пролетарский писатель. Член компартии с 1917. К. начал писать лишь в эмиграции. По профессии - рабочий-металлист. Во время империалистической войны Карикаш в качестве военнопленного попал в Россию, служил затем, во время советской диктатуры в Венгрии, в венгерской Красной армии, после крушения советской власти эмигрировал в Вену, откуда снова попал в РСФСР, где стал красным директором одной фабрики. В своих рассказах Карикаш гл. обр. изображает бои венгерской Красной армии; это лучшие и наиболее популярные рассказы в молодой венгерской пролетарской литературе. Карикаш пишет необычайно просто, сочно и живо, всегда учитывая требования своего читателя. Он - большой знаток крестьянской психологии и хорошо владеет крестьянским языком. Библиография: Крестьянские рассказы, изд-во «Московский рабочий», 1929.

КАРИМИ

КАРИМИ Фатых (Каримов) (1871-) - татарский буржуазный публицист и писатель. Лит-ую деятельность начал в 1900 рассказом «Джиангир Махзум» (Сын муллы Джиангир). К. является в татарской лит-ре пионером борьбы за новую светскую школу. Художественная ценность его рассказов невелика; он больше резонер, чем художник. На яз. его заметно сильное турецкое влияние. Как публицист К. сыграл большую роль. Он организатор и редактор крупнейшей татарской буржуазной газеты «Вакт» (Время), органа оренбургских горнопромышленников Рамеевых (1906-1917). Газета «Вакт» была руководящим органом татарской прогрессивной торгово-промышл. буржуазии и задавала тон националистическому движению среди татар. После Февральской революции К. отошел от «Вакт» и основал новую газету «Янга Вакт» (Новое время), к-рая в первом своем номере, накануне пролетарской революции (1/XI-1917) заявила, что «мусульмане не могут быть ни большевиками, ни меньшевиками, а должны остаться единой свободной нацией». После Октябрьской революции руководимая К. газета «Янга Вакт» переходит на позицию «признания» советской власти... и примирения большевизма с исламом, обнаруживая так. обр. буржуазное понимание Октябрьской революции. Сменовеховство К. завершилось сотрудничеством в советской печати: он работал в газете «Юл» (Путь) в Оренбурге, был корреспондентом газеты «Кзыл Татарстан» в Средней Азии. В настоящее время К. - сотрудник Центрального издательства народов СССР.

КАРКО

КАРКО Франсис (Francis Carco, 1886-) - современный французский писатель. Основные черты творчества К. - нервность и острота переживаний, ирония и импрессионистичность яз. Тема романов К. - жизнь подонков современного Парижа, проституток, апашей и др.; в романе «L’equipe» (Артель, 1921) К. мастерски использует воровской жаргон. Филантропическое отношение автора к изображаемой им социальной среде иногда переходит в своеобразный протест против социальных условий, порождающих представителей «дна». Такого рода беспочвенный протест без всяких положительных социально-политических идеалов чрезвычайно характерен для богемы, типичным выразителем к-рой является К., начиная с первых сборников стихов; и неслучайно писатель с наибольшим пафосом изобразил певца богемы средневековья Франсуа Вийона - в романе-биографии «Le Roman de Francois Villon» (1926) - самом популярном произведении К., переведенном на многие яз. (русск. перев. «Горестная жизнь Франсуа Вийона», Б. Д. Левина, изд. «Прибой», Л., 1927). Для К. характерен патологический психологизм и в описании его героев. За последние годы (начиная с 1926) К. однако освобождается от патологии и импрессионизма, усваивает более сдержанную манеру письма, расширяет круг своих наблюдений, переходя к более широким бытовым картинам. Библиография: I. На русском яз. кроме упомянутого: «Человек, которого выслеживают», Роман, перев. С. И. Васильева, Под редакцией Д. О. Гликмана, изд. «Мысль», П., 1923; Банда, Роман, перев. Р. В. Иванова, изд. «Мысль», Л., 1926; От Монмартра до Латинского квартала, перев. М. Е. Абкиной, изд. «Прибой», Л., 1927. Стихи: La boheme et mon cOur, 1912; Chansons aigres-douces, 1913; Petits airs, 1920. Проза: Instincts, 1911; Les innocents, 1916; L’equipe, 1921; Perversite, 1922; Homme traque, 1922; Verotchka l’etrangere, 1923; Rien qu’une femme, 1924; L’Amour venal; Images cachees; Du Monmartre au Quartier Latin; Nuits de Paris, 1927; La legende et la vie d’Utrillo, 1929; Printemps d’Espagne, 1929; Rue Pigalle, 1929; La rue, 1929; Chacun sa vie, 1929; Le Fanfaron, 1929. II. Franc Nohain, Le cabinet de lecture, 1922; Martindu Gard M., Impertinences, 1924; Lefevre Fr., Une heure avec..., v. I, 1924; Dubech L., Les chefs de file de la jeune generation, 1925; ряд рецензий на «Le Roman de Francois Villon» в «Nouvelle Revue Francaise», «Revue de Paris», 1926.

КАРЛЕЙЛЬ

КАРЛЕЙЛЬ Томас (правильнее Карлайль) (Thomas Carlyle, 1795-1881) - английский критик, романист, философ, историк и публицист. В 20-х гг. XIX в., когда Карлейль вступил в лит-ру, промышленный переворот в основном был закончен, крупная буржуазия закладывала фундамент своей эстетической культуры. Сын каменщика, сельский учитель, профессиональный литератор, под конец жизни ректор honoris causa Эдинбургского университета, Карлейль соединял буржуазный культ сильной личности, «героя», с аристократическим пантеизмом ранне-шеллингианского типа; выдвигал теорию избранных, аристократии духа, которой надлежит править миром; в той же книге, в к-рой поддерживал справедливость требований чартистов, нападал одновременно и на буржуазию и на аристократию. Политико-исторические и философские теории К. легли в основу дальнейшего развития английской общественной мысли: известно его влияние на Диккенса, Дизраэли, Дж. С. Милля. К. же первый заговорил о «бо`льшей Британии» (greater Britain), - формула, к-рая в 80-х гг. была развита его учеником и биографом Фраудом и наново повторена Дэльком - двумя первыми идеологами британского империализма. Общеевропейская лит-ая заслуга К. - в создании методов «органической критики» (см. «Критика»). Тэн неоднократно называет К. своим учителем и удивляется, что у К. отсутствует последний решающий момент анализа - социология. Задачей критики, по мнению К., является установление в исторической среде, взрастившей данного «героя», тех положительных идеалов, к-рые осуществляло его жизнетворчество. Иными словами, жизнь и творчество суть неразъединимые части единого исторического конструктивного процесса. В этом признании разумности и телеологичности исторического процесса - идеализм К. и ключ к его теории «героев», возрождающейся ныне в Англии в критических высказываниях и при той же философской концепции у Честертона. «Герой» воплощает «разумный», т. е. положительный, конструктивный момент исторического процесса. Ни Вольтер, ни Руссо, ни даже Дидро не являются по К. «героями», т. к. их деятельность привела к революции. «Героями» являются создатели систематических построений - полицейского государства (Кромвель, Фридрих II), волевой эстетики (Шиллер), философии приятия мира (Гёте). Анализ художественной практики автора (Гёте, Шиллер, Бернс, Стерлинг и т. д.) ведет к раскрытию в лит-ом творчестве все тех же положительных идеалов сильной воли. Отсюда чрезвычайно характерные для взглядов К. переоценка С. Джонсона (см.) и полное непонимание всей французской буржуазной литературы середины века - Бальзака, Сю, Жорж Санд и др. Другая заслуга К. - создание философского романа-памфлета «Sartor Resartus, жизнь и замечания проф. фон Тейфельсдрека из Вейснихтво» (1831; в досл. перев.: «заштопанный портной» и «проф. Чертоводерьмо из Нивестьгде») - романа в большой степени автобиографического, построенного не без влияния Рихтера (см.) и целиком посвященного проблеме «философии одежды», т. е. по существу философской проблеме о несходстве видимой личины, к-рую надевают на себя люди, с их внутренней сущностью. Проблема эта была поставлена в плане не столько психологическом, сколько социальном. Особое значение К. для Англии заключается в том, что он пропагандировал мало до него известную англичанам немецкую романтическую литературу: Рихтера, Гофмана, Музеуса, Фуке («Образцы немецкого романтизма», 4 тт., 1827). Сюда же относится его перевод романов Гёте, книга о Шиллере, публичные лекции о немецкой лит-ре и т. д. В настоящее время в Англии возрождается интерес к К. со стороны реакционных кругов. Новые английские исследователи (Честертон и др.) акцентируют в К. поиски единого положительного воззрения, к-рое К. называл религией, не находя иного, более точного термина. Библиография: I. Изданий К. очень много. Наиболее доступное собр. сочин., Chapman Hall. L., 1895, в 37 тт.; сюда не входят воспоминания (лучшее изд. Под редакцией Портона) и переписка с Эмерсоном (1883) и Гете (1887); Песнь о Нибелунгах, «Биб-ка для чтения», 1857, II; Нибелунги, «Современник», 1841, XXIV; 1842, XXV; Герои и героическое в истории, «Современник», 1856, и отд. изд. в перев. В. И. Яковенко, СПБ., 1891 (изд. 2-е, СПБ., 1898); Алмазное ожерелье, «Заря», 1869, VII; История французской революции, перев. Под редакцией Н. Ляпидевского, т. I, Бастилия, М., 1866 (изд. 2-е, В. И. Яковенко, СПБ., 1907); Исторические и критические опыты, М., 1878; Загадка сфинкса, М., 1900 (из «Past and Prespnt»); Новалис, перев. Лазурского, М., 1901; Sartor Resartus, перев. Н. Горбова, М., 1902 (изд. 2-е, М., 1904); Теперь и прежде, перев. Н. Горбова, М., 1906; Этика жизни, перев. Е. Синеруковой, Под редакцией и с предисл. В. В. Битнера, СПБ., 1906. II. Лучшая биография написана лит-ым душеприказчиком Карлейля Фраудом - 4 тт., Лондон, 1890. Очень важны автобиография Дж. С. Милля и письма жены Карлейля; в настоящее время выходит многотомная биография D. A. Wilson’а. Маркс К. и Энгельс Ф., Собр. сочин., т. VIII, О «Latterday pamphletes»; Энгельс Ф., Положение в Англии (о «Past and Present»); Лавров П. А., Этюды о западной литературе, П., 1923; Тэн И., Новейшая английская литература, СПБ., 1876; Гензель П., Томас Карлейль, СПБ., 1903; Дауге, Т. Карлейль, М., 1916; Кареев Н., Томас Карлейль, П., 1923; Chesterton G. K., Carlyle, L., 1926; Lehman B. H., Carlyle’s theory of the hero, its sources, development, history and influence on Carlyle’s work, 1929; Dunn W. H., Froude and Carlyle. A study of the controversy, N.-Y., 1930. Карлейль и немецкая литература: Streul W., T. Carlyle als Vermittler d utscher Literatur und deutschen Geistes, Zurich, 1895; Schoder B., Carlyle’s erster Faustaufsatz, Braunschweig, 1896; Neff C., Mill of Carlyle, 1924.

КАРМАНСКИЙ

КАРМАНСКИЙ Петро (1878-) - современный галицко-украинский поэт. Образование получил в гимназии и на философском факультете Львовского университета; учился также в богословской католической коллегии в Риме. К. является одной из центральных фигур объединения галицких модернистов «Молода муза» (см.). В книге «Блуднi огнi», а также и в др. книгах немало стихотворений на гражданские темы, в к-рых слышатся иногда даже нотки социального протеста. Однако общая настроенность творчества К. - лирико-меланхолическая. По кругу своих эмоций и по формальным приемам К. близок русскому эстетизму; на его поэзию оказала также сильное влияние католическая мистика. Ряд украинских поэтов, вышедших из Галиции или Буковины (Загул, В. Кобылянский и др.), находились под влиянием Карманского. После войны Карманский выпустил книжку сатир на темы военной эпохи («Al fresco»). Библиография: I. Произведения К.: 3 теки самовбийцi. Психилогiчний образок у замiтках i поезiях, Львiв, 1899; Ой, люли, смутку, Львiв, 1906; Блуднi огнi, Львiв, 1907; Пливем по морi тьми, Львiв, 1909; «Al fresco», Вiршована проза, Львiв - Киiв, 1917. В настоящее время вышла новая книга стихов Карманского, еще не имеющаяся в СССР. II. Белецкий А., Антология украинской поэзии в русских переводах, вступ. статья, ГИУ, 1924; отдельно та же статья на украинском яз.: Двадцять рокiв новоi украiньскоi лiрики, ГИУ, 1924; Рудик Дм., Молодомузуi, «Життя й революция», 1925, XII; подробная библиография до 1919 в «Хрестоматii новоi украiнськоi лiтератури», М. Плевако, ч. 2.

КАРМАНЬОЛА

«КАРМАНЬОЛА» - французская революционная песня, в первоначальном составе («К. о роялистах») сложившаяся в эпоху Великой французской революции среди простонародья Парижа, - особенно революционной бедноты («санкюлотов»), - в бурные дни взятия Тюильри и заключения королевской четы в Тампль (авг. 1792). Мотив «К.» был занесен в Париж с юга марсельцами, сыгравшими значительную роль в песнетворчестве революции. Происхождение «К.» не установлено. Первоначально «К.» называлась повидимому провансальско-пьемонтская пляска (типа bourree), в к-рой партнерами выступали карманьолы, сезонники (при сборе винограда) из Карманьолы и др. местностей Пьемонта. Карманьолы - пьемонтская беднота - носильщики, чистильщики сапог, подметальщики - один из наиболее экспансивных элементов среди парижских санкюлотов (откуда и якобинский костюм назывался «К.»). Мотив «К.» - южно-французский; мотив припева «К.» совпадает со старинной песенкой лионских ткачей-канютов («Les tisserands font plus que les eveques»). В августовские дни 1792 «К.» состояла из 12-13 куплетов: г-н Вето (прозвище короля со времени борьбы из-за права veto) изменил отечеству, г-жа Вето интриговала против народа. Но швейцарцам не удалось отстоять дворца. Людовик XVI и Мария Антуанетта заключены в Тампль. Затем идет призыв к объединению в борьбе с врагами народа, виват в честь марсельцев и бретонцев, противопоставление парижских санкюлотов и всей страны горсти роялистов и аристократов. Первоначальный текст распевался в различных вариантах, легко подвергаясь изменениям, - напр. намек на казнь Людовика XVI и прибавленный стих к куплету о г-же Вето после казни королевы. В революционной армии прибавился космополитический куплет о солдатском котелке (gamelle), к к-рому стекутся хлебать все народы, вместо того чтобы резать друг друга. Этот куплет впоследствии приобрел особую значимость. «К.» запечатлела ряд исключительных событий Великой французской революции. Форма баллады придала ей особую эмоциональность и вместе с тем эпичность. «К.» легко вбирала в свой состав новые исторические переживания и лозунги, но это лишило ее первоначальной цельности. Став сразу чрезвычайно популярной, «К.» приплясывалась с кружением на припеве вокруг алтарей отечества и на площадях, исполнялась хором и публикой в театрах, игралась военным оркестром, служила военным маршем, увлекала поэтов («Jolie chanson sur l’air de Carmagnole» Флориана) и драматургов и вызвала ряд подражаний и пародий. Бонапартом «К.» была запрещена. «К.» воскресает в Июльской революции 1830 и Февральской революции 1848. В это время начинают оформляться «республиканские куплеты» «К.» («Что нужно республиканцу»). В них находит отражение республика с ее социально-политическими учреждениями. В последние годы Второй империи в «республиканскую К.» вкладывается революционно-социалистическое содержание, и из противоаристократической и республиканской она превращается в противобуржуазную и социалистическую. Коммуна заменила в «республиканской К.» стихи о «свободе человеческого рода» - «Коммуной человеческого рода». Подавление Коммуны вызвало куплет «Vive la Commune de Paris». В разное время при Третьей республике - особенно после ее первых острых социальных боев в 1883 (бурная стачка углекопов в Монсо лэ-Мин) - стали обращаться новые революционно-социалистические куплеты (иногда называемые «социальной К.») о закрытии казарм, роспуске парламента, захвате земли, заводов и банков, экспроприации буржуазии, объединении крестьян и рабочих - «fourches et fusils, ca ira» (аллитерация) - в единую армию восстания и о разделе продуктов труда поровну. К ним в анархистски настроенных рабочих кругах прибавляются куплеты о динамите и бомбах, причем один из них, с припевом «Aux dictateurs - la bombe», был приписан Кропоткину. В К. все чаще вплетается «ca ira» в его новой, противобуржуазной форме. Новые наслоения вытесняют первонач. текст (буржуазия давно перестала петь «К.»), оставляя из него как балладное ядро лишь куплеты о г-не и г-же Вето, и те с новым припевом против буржуа. До середины 90-х гг. «К.» - излюбленная песня франц. рабочих. Но эпос «К.» изжил себя, а лозунговые наслоения были неопределенны и разноклассовы. Среди гэдистов, а с 1899 среди всех вообще французских социалистов «К.» уступает место пролетарскому гимну - «Интернационалу». «К.», наряду с переводами, вызвала ряд самостоятельных «К.» на др. яз. Таковы немецкая «К.» с припевом «Ja, man ruft schon kuhn - Vive la Commune» и еврейская «К.» (в соединении с «ca ira»), сложенная под впечатлением убийства Плеве (ту и другую см. «Chansonnier international du Revolte», Лондон, 1906). Библиография: I. Тексты - во многих сб. песен и отдельных изд. Русск. перев.: Василенко Вл. в «Антологии революционной поэзии», Под редакцией В. Казина и С. Обрадовича, М., 1924; Остроумова Л. (только куплеты о г-не и г-же Вето) в сб. «Революционная поэзия на Западе», Под редакцией и с предисл. Л. Гроссмана, М., 1927; Усова Д. в нотном изд. «Карманьолы», М., 1929. Все это переводы первоначального текста «Карманьолы». II. Pierre C., Les hymnes et les chansons de la Revolution, P., 1904; Tiersot J., Les fetes et les chants de la Revolution francaise, P., 1908 (русск. перев.: Тьерсо Ж., Празднества и песни Французской революции, 1918).

КАРМЕН

КАРМЕН Л. О. (псевдоним Лазаря Осиповича Коренмана) (1876-1920) - беллетрист. Первые очерки и зарисовки К. освещали быт одесских портовых «дикарей» - люмпенпролетариев, беспризорных детей, забитых каменеломщиков и т. д. Оживление революционного движения в начале 900-х гг. вызвало в демократических кругах интерес к социальным «низам», и написанные с большим знанием среды и любовью к «отбросам общества» очерки К. были очень популярны одно время. Рассказы первого периода творчества К. написаны под сильным влиянием раннего Горького. После революции 1905 К. сотрудничает в петербургских «толстых» журналах; в эту пору он значительно расширяет свою тематику, оставаясь однако на прежних буржуазных радикально-демократических позициях. Библиография: I. Дикари, Одесса, 1901; Дети-глухари, Одесса, 1902; Рассказы, Одесса, 1903; На дне Одессы, Одесса, 1904; Рассказы, т. I, СПБ., 1910; Под красной звездой, Одесса, 1919; К солнцу, М., 1923; Рассказы о пятом годе, изд. «Биб-ки Огонька», М., 1925; Накануне, Сб. рассказов, М., 1927. II. Львов-Рогачевский В., Предисловие к «Накануне»; Сверчков Дм., Предисловие к книге: «Рассказы о пятом годе». Рецензии на «Накануне», «Красная новь», 1927, V (Н. Тиц); «Октябрь», 1927, VI (Н. Ларионов).

КАРОНИН

КАРОНИН (псевдоним Николая Елпидифоровича Петропавловского) (1857-1892) - писатель-народник, сын сельского священника. В 1874 Каронин был арестован и судился по «делу 193 о революционной пропаганде», но оправдан; в 1879 снова привлечен в качестве обвиняемого по делу о тайной типографии. В 1881 выслан в административном порядке на 5 лет в Западную Сибирь. Литературная деятельность К. делится на два периода. К первому относятся его очерки и рассказы из крестьянской жизни, объединенные в три серии. Первая серия - «Рассказы о парашкинцах» (1879-1881). В них жестоко, прямо и правдиво изображен распад крестьянских устоев, расслоение крестьянства, очень четко дан образ крестьянина-кулака - Епишки. Патриархальные устои, столь любовно зарисованные Златовратским, распались - «парашкинцы бегут» из деревни и даже «не вместе и не на новые места», а в одиночку, кто куда может. В жизни деревни остаются, как замечает К., «мелочи и пустяки». Их К. изображает во второй серии рассказов, так и озаглавленных: «Рассказы о пустяках» (1881-1883). Торжество кулачества в борьбе с общинными началами К. изображает, не приукрашивая его, но и не отрицая «прогрессивных» в условиях наступающего капитализма его сторон. Третья серия крестьянских рассказов озаглавлена «Снизу вверх». Центральный художественный образ их - Михайло Лунин. Он сын бедняка-крестьянина, сознательно ушедший в город от деревенской нищеты. Автор-народник не позволяет ему вполне слиться с городскими рабочими, а заставляет его думать о том, как бы помочь деревне выбраться из той «ямы», в к-рую ее забросила история. Таким образом в рассказе «Снизу вверх» налицо отход Каронина от народничества. Во второй период своего творчества К. преимущественно изображает среду мелкобуржуазной народнической интеллигенции («Бабочкин», «Мой мир», «На границе человека», «Борская колония» и др.). Противоречия, свойственные неустойчивой мелкобуржуазной идеологии, проходят красной нитью через все фигуры этих рассказов. У Бабочкина «душа полна благородства, а дела его трусливы», у него есть «идеал», а он освобождает «бубновых тузов», «какая-то хворь овладевает его душой», «расколотый пополам, он едва владеет собой». От неустойчивости своего социально-срединного положения страдает и герой повести «Мой мир». Он мучается вопросами: «Кто же я в самом деле - герой или поросенок?». Ему тяжело жить «двойником», у него нет твердой классовой почвы: «Где граница между моим и общественным?» Большая повесть изображает интеллигентскую колонию, ее зарождение и печальный распад («Борская колония», 1891). В лице Дениса Чехлова («Учитель жизни», 1891) К. дает законченный образ разночинного интеллигента, чувствующего свое социальное одиночество и пытающегося найти руководящую нить жизни в слабых отголосках толстовского учения. В творчестве К. закреплена так. обр. вся та гамма социальных противоречий, к-рая была присуща части мелкобуржуазной интеллигенции, еще отвлеченно ориентирующейся на «народ», но уже осознающей его глубокую политическую пассивность и забитость. Этими негативными сторонами своего творчества Каронин представлял большую ценность для русских марксистов (ср. напр. положительную оценку К. Плехановым, подчеркнувшим большую познавательную ценность изображения К. разложения деревенских «устоев»). Как и большинство других народников, К. тяготеет к серии очерков со сравнительно слабой разработкой фабулы, но с богатыми жанристскими описаниями и обилием этнографических характеристик. Библиография: I. Наиболее полное собр. сочин., в изд. К. Т. Солдатенкова, Под редакцией А. А. Попова, 2 тт., изд. 2-е, М., 1899. II. Слепцов А. А., Петропавловский (Каронин), «Русское богатство», 1893, VI; Богданович А. И., Петропавловский-Каронин, «Мир божий», 1898, XI (то же в сб. «Годы перелома», СПБ., 1908); Скабичевский А., Мужик в русской беллетристике, «Русская мысль», 1899, IV-V, или в Собр. сочин. Скабичевского; Неведомский Мих., Зачинатели и продолжатели, П., 1919 (ст. «От эпохи опеки к эпохе самоопределения», гл. V); Колпенский В., Памяти Н. Е. Петропавловского (Каронина), «Каторга и ссылка», 1923, VI (ср. «Былое», 1906, X); Плеханов Г. В., Собр. сочин., т. X, Гиз, М. - Л., 1924 (статья о Каронине); Горький М., О писателях, изд. «Федерация», М., 1928 (и в Собр. сочин., т. XVI, Гиз, М. - Л., 1927); статьи Буша В. и Племянниковой В. в сб. «Литературные беседы», II, Саратов, 1931. III. Мезьер А. В., Русская словесность с XI по XIX ст. включ., ч. 2, СПБ., 1902; Владиславлев И. В., Русские писатели, изд. 4-е, Гиз, Л., 1924.

КАРОТТИ

КАРОТТИ Артуро (Arturo Carotti, 1875-) - итальянский писатель, видный журналист, политический деятель. Сын мелкого фабриканта. Как социалист подвергался политическим преследованиям и эмигрировал в Сев. Америку, где продолжал свою лит-ую деятельность, одновременно работая на фабрике. С 1913 по 1922 - член итальянского парламента, сначала от социалистической, а потом от коммунистической партии, в организации к-рой принимал участие. Был редактором нескольких социалистических еженедельников. К. автор ряда романов и новелл. Большинство его романов - научно-фантастического содержания. Некоторые из них интересны своею ярко выраженной социалистической тенденцией. Ценнее в художественном отношении серия его произведений для детей, написанных им в СССР и изданных на русском яз. Одно из них - «Нинни и Чикка против фашистов», - выдержавшее за сравнительно короткое время несколько изданий, считается одним из наиболее удачных произведений для детей в итальянской послевоенной левой лит-ре.

КАРПЕНКО-КАРЫЙ

КАРПЕНКО-КАРЫЙ Иван Карпович (1845-1907) (настоящая фамилия Тобилевич) - украинский драматург и артист. Отец его - обедневший шляхтич-чиншевик, мать до замужества - крепостная. Образование К.-К. получил в уездном училище. В 14 лет поступил на службу писцом. В течение 23 лет был чиновником и долгое время состоял секретарем городской полиции в Елисаветграде, откуда был уволен и сослан (1883) за снабжение паспортами революционеров. В 70-х гг. К.-К. примыкает к украинскому народническому течению, чуждому радикальных социальных идей, занимающемуся изучением истории и этнографии, не шедшему дальше задач вполне легального культурничества. Рано развивается у К.-К. любовь к театру. Обладая незаурядным актерским талантом, он долгое время однако предпочитал бродячей актерской жизни устойчивое положение чиновника и владельца солидного хутора (полученного в приданое за женой). Только под влиянием семейных потрясений и увольнения в 1883 К.-К. поступил на сцену, но в том же году был сослан (вторую половину ссылки он отбывал на своем хуторе). С 1889 до конца жизни он не покидает уже сцены и является выдающимся артистом. Писать К.-К. начал поздно: его первая пьеса появилась в 1883, а до нее был напечатан лишь один его рассказ. К.-К. жил в эпоху, когда под натиском ломавшего все преграды капитализма изживались остатки феодализма, гибло дворянско-помещичье землевладение и шло быстрое расслоение деревни. С одной стороны, вырос и укрепился предприимчивый «хозяйственный мужик», не только весьма искусно грабящий односельчан, но и перехватывающий земли у разорившихся помещиков («баре горят, а мужики с пожара таскают» - говорит карпенковский персонаж); с другой стороны, быстро пролетаризировалось малоземельное крестьянство. Господство рынка, власть денег углубляли классовые противоречия, формируя новые социальные взаимоотношения. Процесс капитализации и пауперизации деревни и является основной темой творчества К.-К. Его возмущают бедствия, к-рые, как ему кажется, «город несет селу», но о радикальной борьбе с ними он не задумывается. В своем творчестве К.-К. выражает лишь настроение и психологию вполне обеспеченного и лойяльно настроенного хуторянина-собственника, обеспокоенного надвигающимися бедствиями и растущими хозяйственными затруднениями. Реакция 80-х гг. привела писателя к полной аполитичности. Произведения К.-К. этого периода проникнуты идеями самоусовершенствования и своеобразным морализмом. Центральной фигурой его пьес становится жадный кулак-приобретатель. К.-К. великолепно изучил этот персонаж и ярко обнажает, заостряя карикатурной штриховкой, его грубую хищническую природу. Интересно проследить в ряде его комедий и драм последовательный рост «приобретателя». К. дает яркую художественную историю этого персонажа. В первых его произведениях - драме «Бурлак» (1883) и комедии «Розумний i дурень» (1885) - кулаки действуют пока еще в сравнительно скромных масштабах, применяют примитивные формы грабежа; здесь кулак - в стадии «первоначального накопления». В комедии «Сто тысяч» (1890) дан кулак-ростовщик - Калитка, - жадно сгребающий вокруг себя земельные пространства («Ах, святая землица... приобрел бы тебя без счету»). В пьесе «Хазяiн» (1900) изображен могущественный аграрий, миллионер Терентий Пузырь. Не в пример предшественникам, вынужденным еще приспособляться к крестьянину, Пузырь находится в состоянии открытой классовой войны с средним крестьянством и батраками. К услугам Пузыря государственный аппарат и вооруженная сила. На мужицкой земле изворотливый хозяйчик, мелкий кулак, постепенно превращается в крупного хищника-агрария, напролом идущего к своей единственной цели - наживе. Формы эксплоатации, им применяемые, соответственно разнообразятся и становятся все жестче в зависимости от изменения социально-экономической обстановки и обострения классовой борьбы. Чутьем художника угадывая социальную природу и значение Калиток, Пузырей и Окуней, К.-К. все же был далек от понимания подлинной их классовой сущности и не сумел противопоставить им сколько-нибудь убедительных положительных героев. Через всю свою жизнь К.-К. пронес идеалистическую, «от дедов унаследованную» веру в то, что «правда там, где святая природа, где землю орошают трудовым кровавым потом»; характерно, что город навсегда остался ему чуждым, в нем он видел лишь средоточие зла и общественных недугов. Неудивительно после этого, что рецепты справедливой, разумной жизни, данные К.-К., реакционны даже для своего времени: его положительные герои рекомендуют напр. «священное писание» в качестве весьма радикального средства для усовершенствования людей. Не понимая движущих сил общественной жизни, К.-К. склонен рассматривать кулаков-потовыжимателей как моральных уродов. Наряду с типами «приобретателей» К.-К. дал фигуры всевозможных посредников (факторов, сутяг-писарей, дельцов-«аблакатов»), появляющихся в период закрепления капитализма на Украине. Под конец жизни К.-К. становится типичным либералом, ратующим за «прогресс». В канун крестьянских восстаний на Украине в 1899 он пишет «Саву Чалого», где проводит мысль о возможности классового мира между шляхтой и крестьянством, об их «общем интересе», выводя на первый план героев «приобретательства», гибель к-рых он предчувствует. Однако бедноту, эксплоатируемых, К.-К. рисует пассивной, лишенной инициативы толпою. В одной из последних своих пьес «Хазяiн» К.-К. вскользь упоминает о крестьянском бунте и высказывает полное непонимание и растерянность перед событиями 1905. Кроме уже упомянутых пьес, К.-К. принадлежит ряд исторических и историко-бытовых пьес («Гандзя», «Чумаки»), а также ряд пьес психологически-бытового характера; в противовес предшествовавшей украинофильско-народнической традиции, культивировавшей «народную» драму «с пением и танцами», они отличаются целеустремленным действием («Безталанна» - о раздвоении психики, «Батькова казка» - о ревности). Особо следует еще упомянуть комедию, точнее трагикомедию, «Мартин Боруля», обнажающую общественно-психологические корни честолюбия. Драматург-артист, К.-К. отдал некоторую дань и эффектной театральности. Исторические драмы, в основу к-рых К.-К. клал народные думы и песни или подлинные события, менее удачны - они несколько напыщенны и надуманны. На К.-К. значительное влияние оказал Островский, от которого он перенял основные элементы композиции (полная интереса завязка, широкое, плавное течение действия) характеристику образа, речевую полноту и выразительность. Но вместе с тем К.-К. основательно переплавил различные (лит-ые и театральные) влияния и нашел свои творческие пути, особенно в выборе сюжетов пьес. Сюжеты К.-К. брал непосредственно из жизни: в основе каждой бытовой и психологической его пьесы лежит конкретный житейский случай. В такой «документальности» - особенность творчества К.-К., она же обусловила и реализм его пьес. Практик театра, К.-К. серьезно считается с требованиями сцены и часто прибегает к испытанным драматургическим приемам как в разработке отдельных сценических положений, так и в обрисовке характеров. К.-К. является одним из самых сильных драматургов своего времени. Драма его положила начало новым течениям в украинском театре. Предшественники К.-К. насаждали гл. обр. этнографическую пьесу, отражавшую в театре народнические увлечения простонародной речью, песней и фольклором, и подавали весь этот материал в мелодраматической или в комедийно-опереточной форме. К.-К. решительно порывает с этой традицией и переходит к реально-бытовой пьесе, к-рую он строит уже на социальной основе. В соответствии с этим индивидуальная интрига у К.-К. часто отодвигается на второй план, уступая место общественным коллизиям. От К.-К. ведет свое начало в украинском театре также психологическая (буржуазная) драма. Большое общественное значение его заключается в художественном показе расслоения деревни и мастерской обрисовке кулака-эксплоататора, не превзойденных никем из его современников и сохраняющих интерес к его пьесам до сих пор. Библиография: I. Важнейшие издания: Тобiлевич Р†ван (Карпенко-Карий), Драми и комедii, тт. I-IV. Одеса, 1897-1903; т. V, Полтава, 1905; Тобiлевич Р†ван, Вибранi творi, з переднiм словом О. Дорошкевича, «Книгоспiлка», Киiв, 1925; Тобiлевич Р†ван (Карпенко-Карий), Твори, тт. I-VI, ДВУ, Харкiв, 1929-1930. II. Огоновський О., Исторiя лiтератури рускоi, ч. 2, Львiв, 1889; Франко Р†ван, Р†ван Тобiлевич (Карпенко-Карий), «Лiтер.-наук. вiстник», Киiв, 1907, кн. XI; Тобiлевич С., Життя Р†вана Тобiлевича, «Лiтер.-наук. вiстник», Киiв, 1912, кн. IX; 1913, кн. I-III, VII-VIII, IX-XII; Юноша В., Островський - Карпенко-Карий, Збiрник «Сiч», Катеринослав, 1919, кн. I; Ефремов С., Карпенко-Карий, Критично-бiографiчний нарис, Киiв, 1924; Коряк В., Нарис iсторii украiнськоi лiтератури, т. II, ДВУ, Харкiв, 1929.

КАРПОВ Е. П.

КАРПОВ Евтихий Павлович (1857-) - драматург и режиссер. Примыкает к течению тенденциозной гражданской драмы (Потехин, Дьяченко, Чернявский и другие), противопоставляемой мелодраме и относящейся по приемам письма к школе Островского. К. был близок к народническому движению, дважды арестовывался и ссылался. В тюрьме в 1881 пишет свою первую драму «Тяжкая доля», в к-рой отражает расслоение деревни и ее пролетаризацию. К. идеализирует в народнических тонах связь с деревней, гуманно сочувствуя тяжкой «бедняцкой доле». Так например в драме «Шахта „Георгий » К. изображает двух пролетариев: одного - порвавшего с землей и ассимилировавшегося в индустриально-промышленных условиях, пьяницу, распутника, и другого - тоскующего в шахте, где «страшно», и стремящегося из черной пыли ее на деревенский простор, являющийся для него символом настоящей «Рассеи». Этой идеологии наивно-либерального народничества К. остается верен и в других своих пьесах этого периода. Постепенно эволюционируя с годами «вправо», К. становится в искусстве «консерватором» и находит даже возможным занять пост главного режиссера в театре А. С. Суворина (издателя «Нового времени») в Петербурге. К. долгое время был управляющим труппой Императорского александринского театра в Петербурге. Из пьес К. наиболее прочно держались в репертуаре «Рабочая слободка» и «Шахта „Георгий ». Библиография: I. Часть пьес К. собрана в книгах: Народные драмы, М., 1897; Драматические сочин., т. I, М., 1909; Беллетристические произведения К. печатались в «Русской мысли» («На пахоте», Повесть), 1892, IV-VII, «Русском богатстве» («Чариков», Очерк), 1892, IV-V, «Русских ведомостях» и др. II. Фидлер Ф., Первые литературные шаги, М., 1911 (автобиография). III. Мезьер А. В., Русская словесность с XI по XIX стол. включит., ч. 2, СПБ., 1902; Венгеров С. А., Источники словаря русских писателей, т. III, П., 1914.

КАРПОВ М.

КАРПОВ Михаил (1898-) - крестьянский писатель, член ВКП(б) с 1918. Учился в университете и комвузе. В 1925 выступил с книжкой рассказов и повестей, написанных в период 1921-1923. Основная повесть сборника «Апрельские прели» хотя и эскизна, но все же представляет известный интерес. Автор описывает те коллизии, к-рыми была полна крестьянская жизнь в первые годы советской власти. На одной стороне - темная колеблющаяся масса и подымающий голову кулак, на другой - охваченный новыми веяниями крестьянский молодняк; расхлябанный партийный интеллигент-судья и студент, будоражащий деревню и вступающий в борьбу с кулаком. Повесть является как бы эскизом большого романа. Проблема послеоктябрьской русской деревни разрабатывается автором и в романе «Пятая любовь». Главные герои, хотя и видоизмененные, те же, что и в «Апрельских прелях», но на обширном фоне романа они выступают рельефнее. В канву романа введены новые группы и лица: искренняя, но мало сознательная деревенская ячейка, взбудораженная молодежь, организуемая приезжим коммунистом в комсомол; сельский учитель-индивидуалист, превратившийся в общественника под влиянием того же коммуниста, и рабкор с большим общественным чутьем, но обретающийся духовно еще во власти деревенской тьмы. Главный герой романа - деревенский активист из демобилизованных красноармейцев - дан как новая общественная личность, перерождающаяся в процессе эволюции общественных отношений и с большим трудом искореняющая навыки, унаследованные от старого мира. Дефекты романа - пристрастие автора к натурализму в изображении любовных эксцессов и многословие. В позднейшем романе «Карбуш» К. изображает незнакомое ему дореволюционное рабочее подполье. Неудивительно, что автор с темой не справился: его герой шаблонно героичен, сюжет грубо тенденциозен. Библиография: I. Апрельские прели, Повести и рассказы, изд. «Прибой», Л., 1925; Карбуш, альман. «Прибоя», II, Л., 1926; Пятая любовь, изд. «Пролетарий», Харьков, 1927; То же, изд. 3-е, 1929; Мелкие рассказы, перепечатанные отдельными изданиями. II. Горбачев Г., Два года литературной революции, Л., 1926; Штейнман З., Мих. Карпов, «На литературном посту», 1926, V-VI; Левидов М., Простые истины, М., 1927; Николаева Т., Мих. Карпов, к характеристике творчества, «Октябрь», 1927, III. III. Владиславлев И. В., Литература великого десятилетия, т. I, Гиз, М. - Л., 1928.

КАРПОВ П.

КАРПОВ Пимен (1884-) - современный писатель. Р. в селе Турка, Курской губ. Печатается с 1908. Первую книгу «Говор зорь» выпустил в 1909, первую книгу стихов - в 1911. В сб. статей «Говор зорь» К. трактует о народе и интеллигенции. «Народ» за редкими исключениями идеален и даровит. Интеллигенция за редкими исключениями тщеславна, эгоистична, настроена эксплоататорски. К. причисляет к ней помещиков, людей интеллектуального труда и вообще горожан кроме рабочих, на к-рых он смотрит как на группу угнетенную, но вырождающуюся и нежизнеспособную. Единственно здоровый класс по Карпову - крестьянство. Создание народно-деревенской культуры - задача народа и отдельных интеллигентов, которые пожелают отрешиться от городской жизни. К. считает, что борьба за политическую свободу крестьянству совершенно не нужна, а выгодна только интеллигенции; «народу» же нужна только земля и улучшение материальных условий. Социологически беспомощная книга К., проникнутая своеобразным вульгарным народничеством и национализмом, представвляет собой своеобразный отклик на сб. «Вехи». К. примыкает к группе художников патриархально-кулацкой деревни (Клюев, Клычков), но отличается от них значительной степенью деклассации, своеобразного люмпенского отщепенства. К. всецело подчинился формальным влияниям символизма и декадентства. В сборниках его стихотворений «Звезды» и «Русский ковчег» трудно различить поэтическое лицо К.: так сильны здесь воздействия Сологуба, Брюсова и др. По содержанию стихи К. неопределенно гуманитарны. По форме - зачастую очень архаичны, пестрят образами архистратигов, архангелов и т. д. Лексика их изобилует славянизмами. В 1914 К. выпустил роман «Пламень», в к-ром пытался в художественной форме воплотить свои антиинтеллигентские и антигородские настроения. Роман этот отличается необыкновенно кричащей формой и исключительным обилием мелодраматических эффектов и ужасов. В рассказах пооктябрьского периода К. разрабатывает мотивы ущемленности деревенского интеллигента, обиженного городом, затертого и головотяпством деревенской советской общественности и темнотой деревенского быта. Это подчеркивание безвыходности деревенского бытия - прямой мост к реакционному отрицанию возможности переделки деревни. Библиография: I. Говор зорь, изд. Пушкинского т-ва, СПБ., 1909; Знойная лилия, Стихи, изд. «Союз», СПБ., 1911; Пламень, Роман, изд. «Союз», СПБ., 1914 (конфискован и сожжен); Трубный голос, Рассказы, Гиз, М., 1920; Звезды, Стихи, изд. «Поморье», М., 1922; Русский ковчег, изд. «Новая жизнь», М., 1922; Богобес, Драматический эскиз, изд. то же, М., 1922, и др. II. Блок А., Пламень, «Знамя труда», 1918, № 151 (по поводу одноименной книги К.)., или Собр. сочин., т. VII, «Алконост»; Иванов-Разумник Р. В., Жертва вечерняя, сб. «Творчество и критика», П., 1922. III. Владиславлев И. В., Литература великого десятилетия (1917-1927), т. I, Гиз, М. - Л., 1928.

КАРР

КАРР Альфонс (Alphonse Karr, 1808-1890) - французский писатель. Происходит из офранцуженной немецкой семьи. Готовился к профессуре, но стал журналистом; сотрудничал в «Фигаро». Написал лирическую поэму «Sous les tilleuils», переделанную затем в сентиментальный роман, имевший громкий успех (1832). За ним последовала серия повестей и романов («Une heure trop tard», 1833; «Fa diese», 1834; «Le chemin le plus court», 1837; «Genevieve», 1838, «Hortense», 1842; «Fort en theme», 1853; «Les femmes», 1853), написанных в своеобразно-эскизной манере, без разработки характеров, с меткими деталями, остроумными сатирическими выходками, легким и живым, но весьма неровным газетным стилем. Особое место среди произведений Карра занимают полуфантастические дневники («Promenades hors de mon jardin», 1855; «Lettres ecrites de mon jardin», 1857, «La peche en eau douce et en eau salee», 1858), отражающие пантеистические настроения К. Он был типичным мелким земельным собственником, идеализировавшим прелести сельской жизни и ненавидевшим город с его сутолокой, борьбой партий, буржуазной культурой. Отсюда и политическая физиономия К., его мнимая аполитичность и анархические идейки, выражающие протест против победоносного шествия промышленного капитализма. С 1839 К. издавал сатирические сборники «Les Guepes», выходившие маленькими томиками до 1849, в 1852 превратившиеся в «Bourdonnements», а затем возобновленные под прежним названием. Сатира К. лишена всякой политической остроты; ее банальность обеспечила ей успех у мещанской публики. После революции 1848 К. ввязался в политику и пытался пройти в учредительное собрание по списку умеренных, поддерживая в своем «Journal» генерала Кавеньяка, лидера республиканской буржуазии. Воцарение Наполеона III заставило его эмигрировать. Воспоминания К. вышли в свет под заглавием «Le livre de bord» (4 vv., 1879-1880). Библиография: I. Русск. перев.: Арфа Берты, «Телескоп», 1835; Бес в Париже, Париж и парижане, 2 чч., СПБ., 1846; Желтые розы, «Северная пчела», 1848; Клотильда, Роман, СПБ., 1858; Норманская Пенелопа, Роман, СПБ., 1860; Под липами, перев. А. М., 3 чч., М., 1862 (ранее - СПБ., 1859); Тщеславие, «Вестник иностранной литературы», 1896; Мысли-шутки, Стихотворения в прозе, перев. А. В. Амфитеатрова, «Новый журнал иностранной литературы», 1897; на франц. яз., кроме перечисленных выше см. L’esprit d’A. Karr, 1877; Les Guepes, P. - Nice, 1839-1876, 447 вып. II. Molenes P., de, A. Karr, «Revue des deux Mondes», 1842; Levy R., La vie et les idees politiques d’A. Karr, «Revue bleue», 1911, № 192 (№ 1); Mirecoure F., de, Alphonse Karr, 1853 et 1858.

КАСАТКИН

КАСАТКИН Иван Михайлович (1880-) - современный писатель. Р. в бедной крестьянской семье. «В детстве и юности прошел очень много специальностей», был в ученьи «у серебряных дел мастера», «служил в трактирах, торговал в разнос книжками, гребешками, карандашами и прочей мелочью» (из автобиографии). Работал слесарем на Сормовском и Путиловском заводах, был машинистом, сплавщиком леса, помощником лесничего и т. д. Член ВКП(б) с 1902. После Октября - партийно-советская, литературно-редакционная работа (редактор «Красной нивы»). Первый рассказ, написанный в нижегородской тюрьме в 1904, был напечатан в волжской газете «Судоход» в 1907. После этого К. печатался в сб. «Знание» и в ряде журналов. Основная тема К. - жизнь деревни первых двух десятилетий XX в. К. изображает бедняка, надрывающегося и затравленного кулаком. «Куриный надел», беспощадность во взимании подушного налога понуждают бедняков бросать деревню и уходить навсегда в город, на промыслы. Это отражено в рассказах «Петрунькина жизнь», «Тюли-люли», «С. Микульское», где на фоне северной приречной деревни рисуется быт бедняков, попавших в лапы хищных лесопромышленников Колокольниковых и пароходчиков Подлунниковых. В новых социальных условиях бедняк только озлобляется, однако на высоту социального протеста против эксплоатации он подняться еще не может. Свое отчаяние и гнев он способен лишь излить в форме «замысловатой» ругани («Путь-дорога», «Осенний ветер»). Жажда мести толкает его на кражи («Тимоха Жваха»); он поджигает имущество своего поработителя («Волчья песня»); или в пьяном исступлении избивает приятеля («Как это было»). Бедняки К., не видя впереди выхода, считают себя обреченными на тяжелую жизнь. И только наиболее передовые связывают свою личную судьбу со строем общества, коренное изменение которого должно освободить их от эксплоатации. «К-рого сословия больше, тому и правеж в руки. Вот бы как надо...», рассуждает деревенский любомудр («С докукой»). Если бедняк представлен в произведениях К. во всем его своеобразии, с большим знанием его психологии, то кулак дан поверхностно и художественно неубедительно. Не удались К. и интеллигенты и рабочие-кустари. Сознавая руководящую роль рабочего класса, К. находится однако во власти либерально-демократических настроений («Из жизни странника»). У него сильна тенденция к жалости и желание бежать от социальной несправедливости, а иногда и от людей на лоно природы («Лесовица», «Унжаки», «Лоси»). Свойственные К. созерцательно-индивидуалистические настроения и обусловливают выбор им жанра психологической новеллы, к-рая преобладает в его творчестве. После Октября К. написано всего несколько рассказов. В них те же герои: малыши-бедняки Гришка («Райпросвет и Гришка»), Силашка («Тюли-люли»), бедняк и интеллигент-учитель на фронте гражданской войны («Вражья сила», «Летучий Осип»). От старых, дореволюционных героев они однако отличаются своей бодростью и верой в светлое будущее. Библиография: I. Собр. сочин. с литературно-критическим очерком И. Кубикова, «ЗИФ», М. - Л., 1928-1929 (т. I. Мужик и др. рассказы; т. II. Волчья песня и др. рассказы; т. III. Кузькина мать и др. рассказы), и многочисленные отд. изд. сборников рассказов. II. Клейнборт Л., Очерки народной литературы, Л., 1924; Лидин В., Писатели, М., 1926; Ревякин А., И. М. Касаткин, «Крестьянский журнал», 1927, VIII, X; Кубиков И., Иван Касаткин, вступит. ст. к Собр. сочин. Касаткина. III. Владиславлев И. В., Литература великого десятилетия (1917-1927), т. I, Гиз, М., 1928.

КАСПРОВИЧ

КАСПРОВИЧ Ян (Kasprowicz, 1860-1926) - польский поэт, один из главных представителей «Молодой Польши» (см.). По происхождению крестьянин, получил высшее образование. В первые годы своей деятельности за участие в национально-народническом движении был арестован и просидел полгода в прусской тюрьме. К этому времени относятся революционные стихотворения К. Но по мере того как К. отходит от народнически-социалистического движения, в поэзии его начинают преобладать религиозные темы. Первая стадия этого процесса - борьба с религией. Такова поэма «Христос» (1891), в к-рой олицетворение недовольства и возмущения - Люцифер - побеждает Христа. Дальнейшие произведения Каспровича в большинстве своем проникнуты глубоким пессимизмом. В них поэт отрекается от прежних радикальных воззрений, восстает против толпы («ты была мне некогда богом, толпа»). Анархический индивидуализм чрезвычайно характерен для крестьянского в своей основе творчества К. Выброшенный из старой колеи благодаря развитию капитализма, разлагающему деревню и пролетаризирующему крестьянство, - он потерял прежние свои моральные и экономические устои. Книга его гимнов «Погибающему миру» (1901), отражающая искания человека, потерявшего веру в прежние догмы, является самым сильным его произведением. В гимне «День гнева» (Dies irae), изображающем день Страшного суда, поэт вопрошает всевышнего, по какому праву карает он людей за грехи, к-рые он, всемогущий, мог предотвратить и вина за которые поэтому ложится на него самого. В гимне «Святый Боже, святый всесильный», навеянном воспоминаниями о голоде и море 1873 в прусской Польше, К. требует, чтобы бог или спас народ от бедствий, или страдал вместе с ним, и кончает возмущенным протестом против равнодушия творца мира, заставляющего созданную им тварь страдать и гибнуть. Во второй книге гимнов («Salve Regina») уже намечается примирение поэта с религией; здесь даются жуткие портреты грешников, как Иуда, Саломея и т. д., или святых, как Франциск Ассизский, и бог здесь только доброе начало. Художественная ценность этой книги значительно ниже первой. Революция 1905-1906, толкнув К. окончательно вправо, как бы иссушила источники его творчества. Лирика К. становится все бледнее; в последние годы К. переходит к идиллической поэзии, соответствующей миросозерцанию сытого крестьянина-кулака, и становится заурядным версификатором. К. также принадлежит ряд образцовых переводов произведений английских, немецких, французских, итальянских и древнегреческих поэтов. Библиография: I. Поэмы. На взморье. Dies irae. Моя вечерняя песенка, перев. Вл. Ленского, СПБ., 1908; Все изданы во Львове: Poezje, 1889; Chrystus, 1891; Z chłopskiego zagonu, 1891; Swiat się kończy, драма, 1891; Anima lacrymans, 1894; Bunt Napierskiego, драма, 1894; Miłośc, 1894; Krzak dziékiej róży, 1898; Baśń nocy şwiętojańskiej, драма, 1900; Ginącemu, światu, 1901; Salve Regina, 1903; Uczta Herodjady, драма, 1905; O bohaterskim koniu i walącym się domu, 1906; Ballada o słoneczniku, 1908. Chwile, 1913; Księga ubogich, 1916; Marcholt, 1920; Księga miłości, 1922; Mój świat, 1925. II. Янимирский Я., Новейшая польская литература от восстания 1863 до наших дней, т. II, СПБ., 1908 (со сводом мнений польских критиков о К.); Przybyszewski St., Z gleby kujawskiej, Варшава, 1902; Chmielowski B., J. Kasprowicz, Варшава, 1904; Nowaczyńsky, Szkice literackie. Познань, 1918.

КАССАК

КАССАК Людвиг (Lajos Ludwig Kassak, 1887-) - один из виднейших лириков и прозаиков венгерской лит-ры. Рабочий-металлист по профессии, К. выступил впервые в печати в 1911 в центральном органе соц.-дем. партии Венгрии: «Голос народа» (Nepszava). В первом значительном произведении К. в прозе, «Королевство Мишилло» (Misillo Kiralysaga), описана в ярких натуралистических красках борьба крестьянской семьи за землю. Первые лирические произведения К. написаны под сильным влиянием Уота Уитмена, Андреаса Ади (Ady) и Бела Ревес (Revesz). Сб. стихов «Wagner Maszkjaban» (Под маской Вагнера, Будапешт, 1915), проникнутый гуманистически-пацифистскими идеями, обратил на себя внимание богатством формы и языка. В том же году К. основал активистский (см. «Aktion») орган «A Tett» (Дело, 1915), объединивший вокруг себя группу молодых писателей и художников, большинство которых во главе с Кассак явились революционерами лишь в области литературных форм. После запрещения цензурой пацифистского «Дела» К. издает журнал «Ma» (Сегодня, 1916). Группа революционно настроенных писателей от журнала вскоре совсем отошла, т. к. последний был далек от широких революционно настроенных рабочих масс. К 1915-1919 относятся лучшие революционные стихотворения К. Сб. стихотворений и рассказов того времени («Egy szegeny leleck megdicsoulesc, 1917), несмотря на свою формальную вычурность и перегруженность, внес свежую струю в затхлую атмосферу лит-ой жизни Венгрии и вызвал живую полемику. Во время советской диктатуры К. был членом лит-ой директории и являлся вместе со своей группой мишенью для нападок контрреволюционеров. Однако К. все же остается типичным представителем анархистского буржуазного искусства. В открытом письме («Письмо Бела-Куну во имя искусства», 1919) он требует защиты искусства от политики. После падения советской власти К. был арестован, затем бежал в Вену, где продолжал издавать журн. «Ma». В 1920 К. выпустил роман из эпохи советской диктатуры и сменившего ее белого террора («Maglyak enckelnek», Вена). Книга эта, несмотря на формальную отяжеленность и идеологическую путаницу, - героический эпос пролетарской революции и последняя революционная вспышка творчества К. Последующие произведения его проникнуты безграничным пессимизмом. Окружающая действительность - цепь непонятных для поэта явлений, подавляющих его. В дальнейшем К. все более приближается к лагерю контрреволюции. В центральном органе венгерских соц.-дем. выступает с нападками на коммунистов и сотрудничает в ряде буржуазных журналов. В 1926 появился автобиографический роман «Жизнь одного человека», в к-ром К. с большим мастерством рассказывает о своих годах учения и скитаний в качестве рабочего. Но книга эта только доказывает, что несмотря на свое пролетарское происхождение К. далек от пролетарской идеологии. Свое прошлое писатель расценивает с точки зрения «люмпенпролетария». В последующей книге «Дни, наши дни» (1928), отображающей процесс превращения прокурора-белогвардейца в социалиста, отошедший от пролетариата, фетишизирующий буржуазию К. не сумел правдиво изобразить представителей ни того, ни другого класса. Последний роман - «Angyalfold» - натуралистическая зарисовка будапештского предместья. Действующими лицами являются по преимуществу люмпенпролетарии. К. издает в настоящее время «A Munke» (Работа), «журнал человека и надклассового искусства», в к-ром внешней революционностью пытается отвлечь рабочую молодежь от революционной борьбы и коммунистического движения, проповедует «чистое», аполитичное искусство и занимается прямой провокацией в отношении революционных писателей (см. открытое письмо Международного бюро революционн. литературы к Кассаку в № 2 «Вестника иностранной литературы» за 1930).

КАСТИЛЬО, ДЕЛЬ

КАСТИЛЬО Флоренсио, дель (Florencio del Castillo, 1828-1863) - один из выдающихся представителей мексиканской новеллистики середины XIX в., прозванный «мексиканским Бальзаком». Сотрудник республиканских изданий, депутат конгресса, К. был активным деятелем буржуазного либерально-реформистского движения и принимал участие в борьбе за провозглашение республики и за захват власти генералом Хуаном Альваресом (1855). Участвовал в борьбе против французской интервенции, был взят в плен с оружием в руках и заключен в тюрьму в Вера-Крусс, где и умер. Литература была для К. второстепенным делом. Он оставил ряд новелл и повестей, в к-рых едва ли не впервые в мексиканской лит-ре наметил пути социально-психологического повествования в духе Жорж Санд и Бальзака. Основной повествовательный мотив К. - конфликты личного сознания под влиянием данных социально-экономических условий. Тема о власти денег над любовью лежит в основе повести «Amor y desgracia»; теме любви-товара в условиях буржуазного строя посвящена повесть «La Culpa» и т. д. К. является типичным представителем мелкобуржуазного морализма, следующего патриархальным традициям и враждебного морали буржуа-финансиста, приходящего на смену старомодному буржуа, ремесленнику и торговцу. В этом отношении вполне правильно утвердившееся в мексиканской критике сравнение К. с Бальзаком, к-рому он однако неизмеримо уступает и размером своего дарования и масштабом своей лит-ой продукции. Библиография: I. Obras completas de Florencio M. del Castillo. Primera edicion precedida de algunos rasgos biograficos por L. G. Ortiz, Mexico, 1872. II. Viramonte L., La novela en Mexico y el realismo en el arte, Mexico, 1909; Gamboa F., La novela mexicana, Mexico, 1914.

КАСТИЛЬОНЕ

КАСТИЛЬОНЕ Бальдасар (Baidasare Castiglione, 1478-1526), итальянский политический деятель и писатель. Получил классическое воспитание в гуманистической школе и рыцарское - при дворе Моро. После падения Сфорца поступил на службу к Франческо Гонзага, а затем к урбинскому герцогу Гвидобальдо ди Монтефельтро, двор к-рого описан им в «Книге о царедворце» (Il libro del Cortegiano). Эта книга представляет собой ряд связанных единством идеи и действующих лиц диалогов, в к-рых дается исчерпывающее описание совершенного придворного. Это своего рода рыцарский устав, отражающий новые социальные отношения в период наивысшего расцвета Ренессанса. Наряду с «Неистовым Роландом»» Ариосто и новеллами Банделло «Книга о царедворце» представляет собой один из наиболее замечательных памятников эпохи нарождающейся феодально-католической реакции. Ариосто в поисках идеального рыцаря вынужден углубиться в средние века, реставрировать далекий мир феодального эпоса, лишь слегка трансформируя его в целях сближения с современностью, - Кастильоне формирует образ своего совершенного рыцаря из материала, к-рый в изобилии представляет ему усложнившаяся социальная обстановка Италии. В конечном счете его царедворец - тот же паладин средневекового феодального властелина; однако не в одной беззаветной вассальной преданности и отваге его главное оружие: он - реальный политик, пользующийся в интересах своего классового господства всем тем арсеналом средств, с к-рым победоносно выступала на историческую сцену городская буржуазия: свободные искусства, положительные науки, личные качества (virtu в широком смысле этого слова). Его царедворец - синтетический образ помещика XVI в., приобревший все преимущества образованности и светскости для того, чтобы укрепить свои социальные и политические привилегии. «Книга о царедворце» так. обр. идеологически оформляет то классовое расслоение, к-рое характеризует эпоху упадка Ренессанса, кладет резкую грань между борющимися социальными группами, городской буржуазией и дворянством, и в этом отношении, несмотря на внешне спокойную форму беседы, предназначенной для развлечения, является не чем иным, как боевым манифестом аристократии, призывающим дворянство к восстановлению феодальных традиций и упрочению их с помощью оружия. Этой острой социально-политической установкой и объясняется тот громадный, успех, к-рый имела эта книга в странах, где усиленно проводилась или подготовлялась дворянско-помещичья реставрация. Библиография: I. Il cortegiano, con una prefazione di O. Bacci, 1915. II. Бургхардт Я., Культура Италии в эпоху Возрождения, 2 тт., СПБ., 1905-1906; Хоментовская А. И., Кастильоне, друг Рафаэля, П., 1923; Дживелегов А., Очерки итальянского Возрождения. Кастильоне, Аретино, Челлини, М., 1929; Cian V., Candidature nuziali di Castiglione, 1892; Marcello S., La cronologia del «Cortegiano» di B. Castiglione, 1895; Jackson T. G., A holiday in Umbia and the «Cortegiano» of Castiglione, 1917; Cartwright I., B. Castiglione the perfekt courtier, his life and letters, 1908.

КАСЫДА

АРАБСКАЯ К. - Касыда - самый «высокий» и устойчивый жанр арабской и вообще ближневосточной лирики. Название происходит от глагольного корня, означающего «направлять(ся) к цели», вероятно потому, что поэт здесь ставит определенную цель и должен итти к ней установленным путем. Целью бывает прославление или порицание племени (своего и чужого), позже восхваление покровителя и выпрашивание подарка. Есть К., где центр тяжести - в самовосхвалении или в дидактических сентенциях. Так. обр. термин К. покрывает собой оду, сатиру-инвективу и отчасти элегию, непременно значительной длины. Канонический план К. делится на 5 частей. Отдельные части К. редко связаны переходами; они самостоятельны и пишутся отдельно. Целое объединяется тематически (очень слабо) мотивом поездки и гл. обр. единой рифмой и единым метром всей К., иногда и сотни строк (формула рифмы по полустишиям, т. е. нашим строкам - а, а, в, а, с, а...). К. - самая прочная твердыня арабского классицизма. В разные эпохи делались попытки реформировать К., вводя в нее упрощенный размер, более свободный план, или вовсе отказаться от этой формы. Тем не менее она процветает и в наши дни с сохранением всего старинного антуража (верблюдица, пустыня, следы на песке) или с заменой их поездом, городом, пароходом, что производит на арабов впечатление футуристического скандала. ПЕРСИДСКАЯ К. - В классической персидской лит-ре К. является одной из основных лит-ых форм; развиваясь первоначально под влиянием выработанной арабской К., персидская К. сохранила ее основные черты: монорифмичность, структуру отдельных частей и общую «целевую» установку. К К. как основной форме придворной поэзии (мэд - хвала, панегирик, хеджв - хула, сатира-пасквиль) прежде всего применялись требования поэтического стиля, лит-ой техники, и потому К. является наиболее законченной, разработанной формой. В форме К. поэты часто откликались на различные события личной и общественной жизни. В суфийской лит-ре К. - или размышление на мистико-пантеистические темы, или поучение, или гимн космическому единству. В новейшей персидской поэзии К. является чаще всего просто стихотворением на «гражданские» темы, иногда сатирой, соединяющей критику общественную с пасквильными, порой циничными выпадами личного характера. К. как своеобразная лит-ая форма (монорифмичность при значительной длине стихотворения) не была заимствована европейской лит-рой; для видов ее (ода, элегия, сатира и т. п.) уже имелись свои традиционные формы, более соответствовавшие направленности европейской поэтики. В немногочисленных стихотворных переводах на русский яз. больших К. форма ее, как общее правило, не передается (напр. К. Саади в переводе Ф. Е. Корша, «Персидские лирики», М., 1916; Дж. Руми, «Восточные сборники», М., 1924, и др.). Библиография: I. Русск. прозаические перев. касыд (Муаллак) см.: Крымский А. С., История арабской литературы, т. I, 1911. Немецк. перев. касыд см.: Graf von Schack, Poesie und Kunst der Araber in Spanien und Sizilien. II. Ruckert F. (W. Pertsch), Grammatik, Poetik und Rhethorik der Perser, Gotha, 1874; Browne E., Literary History of Persia, v. II; Gibb E., History of Ottoman Poetry.

КАТАЕВ В. П.

КАТАЕВ Валентин Петрович (1897-) - современный писатель. Р. в Одессе в семье учителя. Печатался в «Одесском листке», в журналах «Весь мир», «Пробуждение», «Лукоморье». В 1915 ушел добровольцем на войну. Был дважды ранен, раз контужен и отравлен газами. После революции печатался в журн.: «Красная новь», «Новый мир», «Россия», «Леф», «30 дней» и др. Основной мотив творчества К., повторяющийся в разных вариациях: жизнь прекрасна и «оправдана» «сама по себе» тем, что она - жизнь. С наибольшей выпуклостью этот мотив выражен в повести К. «Отец», по собственному признанию автора - самой любимой и «пережитой» им вещи (1922-1925). Больной, изможденный и хилый старик-отец беззаветно и преданно любит своего сына, трогательно ухаживает за ним, когда тот в беде, продает свои последние пожитки, чтобы аккуратно приносить «передачу» арестованному. Но сын молод, здоров, эгоистичен, хочет наслаждений, и, когда его наконец освобождают из тюрьмы, он совершенно забывает об отце. Кто же по К. прав: сын или отец? По К. оба одинаково правы. Отец умирает одиноко в голоде, живя из милости «на чужих хлебах», но сына он (как в этом убеждает нас К.) всецело оправдывает. «Его последние слова были, - рассказывает одна из героинь повести, - предоставьте природе делать свое дело. Предоставьте природе...» Тот же основной подход к миру является центральной идеей, настроением большинства других произведений К. Одинокая, потерявшая все лучшее в жизни Наталья Ивановна решила покончить с собой. Она уже приготовила отраву. Но случайно подвернувшееся письмо о пережитых страданиях и счастьи и «рыжие крестики» засохшей сирени заставили ее «вспомнить свою любовь к мужу, смерть ребенка, расстрел брата, голод... Вся счастливая, трудная, изумительная, невыносимая, обыкновенная человеческая жизнь представилась ей... И она поняла, что в жизни равны и счастье, и горе, и любовь, и смерть. Что нет в жизни ни взлетов, ни падений. Она поняла, что умирать ей не надо...» («Рыжие крестики»). С точки зрения такого «непосредственного» подхода к миру любовь к женщине, «непосредственнейшее» восприятие мира, должна была играть в творчестве К. огромную роль. Отсюда - ряд рассказов о любви, где это чувство представлено как цель и смысл жизни («Зимой», «Опыт Кранца»). Ибо когда уходит любимая женщина - «Что же мне делать? Жизнь незаполнима» («Зимой»). Характерно также, что единственный сильный рассказ К. из эпохи империалистической войны («Земляки») дает любовно-половую сторону трудной солдатской жизни. В рассказе «Человек с узлом» трактуется проблема убийства вперемежку с нежно-любовными лирическими мечтами и т. д. Каков социальный смысл этой философии «непосредственной жизни», к-рая «изумительна» и «оправдана» сама по себе? Это - философия мещанства, философия людей, к-рые не хотят переделывать жизнь, устали бороться с ее невзгодами и способны только наслаждаться ею. К. никогда не поднимается в своем творчестве до общественно-значительной сатиры. Дальше поверхностных, внешних наблюдений юмор его не простирается, и поэтому он неизбежно переходит в веселое зубоскальство. Даже заведомо крупные, социально ясные явления К. мельчит, превращает в «шутку». Так построены его две крупнейших юмористических вещи: повесть «Растратчики» и пьеса «Квадратура круга». Растратчики у К. превращаются в безобидных, смешных дурачков, которых собственно грешно обидеть. И растрату-то они производят случайно, беззлобно, сами не ведая, что творят, как дети. Не за что таких людей судить: их можно «пожалеть», на них достаточно «накричать». И так по-детски трогательно «ощущает Ваничка», осужденный на 5 лет, «всю свежесть и молодость движущейся вокруг него жизни», так лирически мечтает о возврате к честной, трудовой жизни... Наконец и собственно выразительные средства К. вскрывают ту же социальную природу среднекультурного, зажиточного, городского мещанства. Эпитеты, сравнения, художественные детали, ассоциации мысли и т. п. - все это ограничено узким, преимущественно домашне-городским и книжным мирком. «Мать с дорогим, как японская чашка, лицом»; «крымские яблоки облаков»; «волны швабрами били в слепой маяк»: «щелк ночных выстрелов, похожий на щелк биллиардных шаров»; «...жизнь его, начавшаяся... голосом мамы, в к-ром, тысячу раз знакомый, блестел кремнистый путь и звезда говорила со звездой...»; «друг Эдуарда озабоченно продавал юбку английского шевиота, еще пахнувшую духами и смутно напоминавшую щелканье крокетных шаров и дачный скрип гамаков...» В этих деталях, ассоциированных с «мамой», декламирующей Лермонтова и т. п., «духами», вызывающими воспоминания о крокете и дачных гамаках, эмоционально и образно закреплен конкретный мир зажиточного городского мещанства, откуда К. вырастает и получает свои слова, краски и «философию». В последний период К. пытается преодолеть обывательскую ограниченность своего кругозора и приблизиться к социалистической стройке (см. его пьесу «Авангард», очерки и т. д.). Библиография: I. Собрание сочинений, 2 тт. «ЗИФ», М., 1928. II. О «Растратчиках»: Шафир А., «Красная новь», 1927, VI; Майзель М., «Октябрь», 1927, VI; Смирнов Н., «Новый мир», 1927, IX; В. К., «На литературном посту», 1927, XI-XII; Лежнев А., «Печать и революция», 1927, IV; Майзель М., «Звезда», 1927, VI; Ермилов В., «Правда», 1927, 29/IV. О «Квадратуре круга»: Лежнев А., «Правда», 1928, 8/IV, и др. О творчестве В. Катаева: Машбиц-Веров И., На грани, «На литературном посту», 1930, XI. Автобиографические сведения - см. в сборнике Лидина Владимира, Писатели, Москва, 1926. III. Владиславлев И. В., Литература великого десятилетия (1917-1927), т. I, Гиз, М., 1928.

КАТАЕВ И.

КАТАЕВ Иван (1902-) - современный писатель. Р. в семье профессора. Печататься начал с 1921. В первые годы своей литературной деятельности Катаев писал стихи, в последнее время он перешел к прозе. Член ВКП (б). В 1923-1925 состоял в ВАППе, с 1926 - в «Перевале» (см.). Выдвинулся как один из руководителей этой организации. Основные вещи К.: «Сердце» (1928), «Жена» (1928), «Поэт» (1928), «Молоко» (1930). Тематика К. взята из современной действительности. Героями его являются коммунисты или советские работники. Но критический анализ быстро устанавливает мнимую коммунистичность его героев («Сердце»): коммунист Журавлев не видит за вещами производственных отношений тех людей, которые являются их творцами. Творчество К. пронизывает пламенная вера в человека, мелкобуржуазный «гуманизм». Любовь к людям стирает у него классовые грани, проявляется она большей частью через жалость, даже к классовым врагам. Его герои первые протягивают ветку мира. К. полагает, что пролетариат как «класс-победитель» есть в то же время «всепрощающий класс». Изображение классового врага несчастным и жалким в современных условиях обостреннейшей классовой борьбы демобилизует и разоружает массового читателя. Герои Катаева неспособны подняться до понимания необходимости напряженной классовой борьбы. Они не сознают необходимости революционного насилия во имя того же гуманизма. Героям К. не под силу усвоить известный тезис Ленина, что пролетарская «нравственность подчинена вполне интересам классовой борьбы пролетариата» и что высшим критери м пролетарской этики является только революционная целесообразность. Гуманизм К. доминирует над классово-пролетарской моралью. Герои Катаева считают себя жертвами долга, обреченными жить, работать и умирать во имя других, ради неясного будущего. Раздвоенность интеллигентской «души» героев К. выражается в их стремлении к счастью и одновременно к жертвенности, препятствующей этому счастью; она проявляется также и в их тяготении к коллективу, в бегстве от одиночества, являющегося «тоской и смертью», и одновременно в любви к уединению. У героев К. нет сильных и волевых эмоций, их заменяет пассивность. Творчеству К. свойственны тонкий и мягкий лиризм, ирония, никогда однако не переходящая в сатиру. Трагичность и значительные конфликты отсутствуют в его творчестве. Библиография: Бочачер М., Гальванизирован ная воронщина, «Печать и революция», 1930, III; Его же, Сердце-повелитель (о творчестве И. Катаева), там же, 1930, IV; Лежнев А., О молодых писателях, там же, 1929, II-III; Ровесники, сб. содружества писателей «Перевал», М., 1930.

КАТАЛЕКТИКА

КАТАЛЕКТИКА - учение о законстантной части стиха, т. е. о словах, расположенных после конечного стихового ударения. Такие слоги могут отсутствовать (акаталектика, мужское окончание) или наличествовать (гиперкаталектика) в том или ином числе: один лишний слог дает женское или хореическое окончание (uU), два - дактилическое (uUU), три - гипердактилическое, или пеоническое (uUUU); случаи 4, 5, 6, и т. д. слогов окончаний редки (пример в кн. Брюсова В., Опыты, М., 1918). Значение. К. в том, что, варьируя окончания строк, она дает возможность создавать своеобразные ритмические инерции, характеризующие и определенные строфы (см. «Строфика») и отдельные стиховые системы (напр. вольный стих, свободный стих или белый стих, где особенно распространена «игра» К., т. е. смена тех или иных сочетаний различных окончаний). В том случае, если определенное чередование окончаний закономерно проводится через все стихотворение, мы имеем урегулированную К., в противном случае - не урегулированную. Случаи, когда повторяющиеся окончания сопровождаются звуковыми повторами (см. «Повтор звуковой»), образуют рифму. В теориях стиха, оперирующих понятием стопы (см.), к К. относят случаи соотношения последней стопы (а не ударения) со следующими за ней слогами: в этом случае помимо гиперкаталектики (т. е. лишних слогов) и акаталектики (т. е. отсутствия лишних слогов) различают еще и К. в узком смысле (усечение), т. е. потерю стопой заканчивающего ее безударного слога или слогов, так: «Мчатся тучи, вьются тучи, Невидимкою луна...» (Пушкин) в первом случае дают акаталектику, а во втором - К., а строка: «Мой дядя самых честных правил...» - гиперкаталектику.

КАТАРСИС

КАТАРСИС - «очищение», в греческом религиозном врачевании - освобождение тела от какой-нибудь вредной материи, а «души» от «скверны» и болезненных аффектов. По учению Аристотеля, трагедия «при помощи сострадания и страха производит К. подобных (т. е. сострадания, страха и родственных им) аффектов» («Поэтика», гл. VI). Истолкование этих слов представляет значительные трудности, т. к. Аристотель не объясняет, как он понимает это «очищение», а греческое выражение «катарсис аффектов» имеет двоякий смысл и может обозначать: 1. очищение аффектов от какой-либо скверны, 2. очищение души от аффектов, временное освобождение от них. Однако систематическое обследование применения термина «К.» у Аристотеля и других античных теоретиков убеждает в том, что К. следует понимать не в этическом смысле как нравственное очищение аффектов (Лессинг и др.), а в вышеупомянутом медицинском (Бернайс): все люди подвержены ослабляющим аффектам, и, согласно учению Аристотеля, одной из задач искусства является безболезненное возбуждение этих аффектов, приводящее к К., т. е. к разряжению, в результате к-рого аффекты на время оказываются как бы удаленными из души. Трагедия, возбуждая в зрителе сострадание и страх, производит разряжение этих аффектов, направляя их при этом по безвредному руслу эстетической эмоции, и создает чувство облегчения, подобно тому как в греческом религиозном врачевании «энтузиастические» (кликушеские) состояния излечивались с помощью исполнения перед больными энтузиастических мелодий, к-рые вызывали повышение аффекта и последующий К. Представления о К. были перенесены из религиозно-медицинской сферы в область теории искусств повидимому еще до Аристотеля (вероятно пифагорейцами): у Аристотеля учение о К. является уже скрытой полемикой против Платона, отрицавшего социально-педагогическую полезность драмы. Библиография: I. Аристотель, Поэтика, русск. перев. Н. И. Новосадского, Л., 1927; Комментарии к «Поэтике» Schlemihl’я, изд. 2-е, Lpz., 1874; Bywater’а, изд. 2-е, Oxf., 1911; Rostagni, Torino, 1927. II. Классические исследования о К.: Bernays I., Zwei Abhandlungen uber d. aristotelische Theorie d. Dramas, 2 Aufl., Berlin, 1880; Doring A., D. Kunstlehre des Aristoteles, Jena, 1876; Weil H., etudes sur le drame antique, P., 1897; Finsler G., Plato und die aristotelische Poetik, Lpz., 1900; Knocke F., Begriff d. Tragodie nach Aristoteles, Berlin, 1906; Его же, uber d. Katharsis d. Tragodie nach Aristoteles, Berlin, 1908; Sues W., Ethos, Lpz., 1910; Howald, Eine vorplatonische Kunsttheorie, «Hermes», 1919; Иванов В., Дионис и прадионисийство, Баку, 1923. III. Важнейшая литература по К. - см. Аристотель, Поэтика, перев. Н. И. Новосадского, Л., 1927, стр. 111-113 (ср. стр. 15-20 и 34-36).

КАТАСТРОФА

КАТАСТРОФА (греч. katastrophe) - «поворот», «переворот», момент разрешения той напряженной ситуации, к-рая создана предшествовавшей К. борьбой, развивавшейся в течение драматического действия и «заданной» в экспозиции и завязке. Теория К. затрагивается уже в античной поэтике: в своем рассуждении о комедии Донат различает три важнейших момента в структуре драмы: протасис, эпиатасис и К. Теоретики Ренессанса стремились примирить это деление на три части с требованием Горация о делении на пять актов; К. отводился пятый акт. Немецкие теоретики XIX в. (Фрейтаг), исходя преимущественно из структуры драм Шиллера, намечают в строении драмы пять основных моментов: экспозицию, нарастание, высший момент, поворот и К. Являясь конечной вершиной действия, К. не является однако непосредственно его концом: действие может продолжаться и после К., но уже в том направлении, к-рое определено К. Самый характер К., та или иная степень ее напряженности, конкретное ее наполнение и т. д. определяются естественно характером того стиля, к к-рому относится каждое данное драматическое произведение. Так, пятичленное деление далеко не всегда осуществляется в драме; во многих случаях К. сводится не к разрешению конфликта, разыгрывающегося перед зрителями, но к раскрытию соотношений, установившихся до начала действия и известных зрителям (но не действующим лицам). Такова техника К. в «трагедии рока», - античной, неоклассической и романтической. Натуралистическая драма Ибсена, опуская все промежуточные звенья, проводит перед зрителем лишь одну К. Изменяется и мотивировка К. Если поэтика реализма и натурализма требует каузальной оправданности К. в действии и характерах персонажей драмы, то поэтика символизма и романтизма допускает в К. deux ex machina (см.). То же наблюдается и по отношению к содержанию К. В античной драме, где драматический конфликт развертывался обычно в плане борьбы героя и «рока», К. заканчивалась гибелью героя; в позднейшей драматической литературе понятие К. значительно шире и относится вообще ко всякому конечному результату столкновения противоборствующих в драме устремлений. Понятие К. приурочивается обычно к драматическому жанру; по существу однако К. как разрешение того действенного напряжения, к-рое создается в художественном произведении его противоборствующими устремлениями, присуща всякому фабульному лит-ому произведению как таковому, т. к. последнее немыслимо без определенно развивающегося действия в широком смысле этого слова, без организующего его конфликта (см.). Так. обр. К., если не рассматривать ее как специфический термин именно античной трагедии, представляет собою общекомпозиционную категорию, являясь разрешением конфликта - в частности и в драме, где она только более ярко выражена внешне. Библиография: Fiedler H., Die Darstellung der Katastrophe in der griechischen Tragodie, Erlangen, 1914; см. также библиографию в ст. «Драма» (общая теория драмы) и «Трагедия».

КАТАХРЕЗА

КАТАХРЕЗА (греч. katachresis, лат. abusio) - термин традиционной стилистики, обозначающий употребление слов в переносном смысле, противоречащем их прямому, буквальному значению, причем противоречие это выступает или благодаря необычному соединению слов в переносном значении или благодаря одновременному употреблению слова в прямом и переносном значении. Пример К.: «С другой стороны сидел, облокотивши на руку свою... голову граф Остерман-Толстой» (Л. Толстой); «В безмолвии ночном живей горят во мне змеи сердечной угрызенья...» (Пушкин. Слово «угрызенья» в сочетании с глаголом «гореть» может быть понято и в буквальном смысле). В широком смысле под понятие К. может быть подведено всякое употребление слова, при к-ром забывается его этимологическое значение, - ср. «цветное белье», «красные чернила», «путешествовать по морю». Это отмечалось уже античными теоретиками, которые выделяют катахрезу «необходимую» (abusio necessaria - Квинтилиан), «когда на неимеющее своего наименования переносится наименование ближайшее». В этом смысле К. - необходимый и неизбежный момент почти всякого семантического развития. Как неправильный троп К. производит обычно непредусмотренное автором комическое впечатление логической несовместимостью соединенных образных выражений: «Правое крыло фракции разбилось на несколько ручейков». Библиография: Ст. «Катахреза» и «Метафора» в «Словаре литературных терминов», издания Л. Д. Френкель, М. - Л., 1925; Gerber G., Die Sprache als Kunst Bromb., 1871; Meyer R., Deutsche Stilistik, Munchen, 1930.

КАТАЯ

КАТАЯ Вейне (V. Kataja, 1867-1914) - популярный финский писатель-беллетрист. Крестьянин по происхождению и социальному положению, К. описывает жизнь деревни и природу северной Финляндии. С 1901 по 1913 К. опубликовал больше 30 тт. рассказов, романов и новелл. Романтик в ранних произведениях («Ирья», «Горе», «На исходе жизни», «К новой жизни» и др.), К. впоследствии приблизился к реализму, особенно в изображении деревенской жизни; внимание художника привлекает жестокая борьба крестьянина с природой и деревенский быт. По идеологии своей К. близок к зажиточному крестьянину, хозяйственному мужику. Кругозор писателя ограничивается интересами его героев - крестьян. Отношение деревни к культуре и политике - основная проблема его творчества («Под видом закона», «Казенный бедняк-арендатор», «Со шведской границы», «Контрабандисты», «На лесовозках в Айрисельгя» и др.). По форме произведения К. близки к творчеству Ю. Ахо (см.).

КАТЕНИН

КАТЕНИН Павел Александрович (1792-1853) - русский поэт, драматург и критик. Служил в министерстве народного просвещения, участвовал в войнах с Наполеоном 1812-1814. В 1817 - член тайного общества. В 1820 вынужден покинуть военную службу, а в 1822 выслан в деревню в Костромскую губ., где живет три года без права выезда, а потом семь лет добровольно. Вернувшись в Петербург, через два года уехал на военную службу на Кавказ, в 1838 подал в отставку, конец жизни провел в имении, слывя среди соседей безбожником и вольнодумцем. К. - центральная фигура лит-ой группы 10-х - 20-х гг. прошлого столетия, к-рое Тынянов вряд ли точно и полно назвал «младшими архаистами» (Грибоедов, Кюхельбекер). Обуржуазившаяся часть среднего дворянства отказывается от придворно-официального стиля классицизма, разрабатывает идеи индивидуализма, культивирует интимистское искусство. Однако перерастание буржуазных тенденций в осознанный либерализм и даже революционность (декабризм) естественно породило тягу к иному - пафосно-монументальному, гражданственному стилю (Плехановым отмечена сходная эволюция французского буржуазного искусства XVIII в. от сентиментализма к революционному классицизму). Эта тяга и проявилась в деятельности Рылеева и «младших архаистов», опиравшихся на пафосную поэзию классицизма, но трансформировавших и деформировавших ее принципы своим новым либерально-буржуазным (хотя и очень сильно окрашенным в дворянские цвета) содержанием. Разгром 14 декабря 1825 обусловил неудачу и затухание этой тенденции и изолированность К. в лит-ре. Непосредственно политический либерализм К. сказался в трех его произведениях. Он перевел одну из песен Великой французской революции «Отечество наше страдает», ставшую одной из любимых песен декабристского подполья. Зашифрованно либерализм К. выражен в «Элегии» и «Старой были», направленной против Пушкина за примирение последнего с царизмом. Однако вся лит-ая деятельность К., богатая смелым и талантливым экспериментаторством и новаторством, питается сходными с поэзией Пушкина социальными корнями. Борясь против приглаженной эстетской манерности, интимизма карамзинистов, К. разрабатывал «большие формы» (трагедия, эпос), жадно отыскивая соответствующий лексический строй, метры и строфику. Один из первых он ввел в драму пятистопный белый ямб, в эпос - октавы и терцины, смену метров в одном и том же произведении (в стихотворении 1819 «Мстислав Мстиславич» метр меняется 12 раз). Борясь с приглаженной балладой Жуковского за русскую тематику и народную лексику баллады, К. выражал свойственную декабристам тенденцию буржуазного патриотизма (в своих балладах «Ольга», «Убийца» и др. К. является непосредственным и во многом блестящим предшественником Пушкина). Поэзию К. высоко ценили Грибоедов, Кюхельбекер и во многом резко расходящийся с К. Пушкин. К 30-м гг. К. сошел с литературной арены. Библиография: I. Сочин. и перев. в стихах П. Катенина, 2 чч., СПБ., 1832; Княжна Милуша, СПБ., 1834; Письма П. А. Катенина к Н. И. Бахтину со вступительной статьей А. А. Чебышева, «Русская старина», 1909-1911, и отдельн. изд. II. Петухов Е., П. А. Катенин, «Исторический вестник», 1888, IX; Бертенсон С., П. А. Катенин, СПБ., 1909; Пиксанов Н. К., Заметки о Катенине, «Пушкин и его современники», вып. XII, СПБ., 1909; Розанов И. Н., Пушкинская плеяда, М., 1923; Тынянов Ю., Архаисты и новаторы, Л., 1929. Беллетристическое изображение Катенина: Писемский А. Ф., Люди сороковых годов (Катенин выведен под именем Коптева); Тынянов Ю., Смерть Вазир-Мухтара, Л., 1929. III. Мезьер А. В., Русская словесность с XI по XIX ст. включительно, ч. 2, СПБ., 1902; Венгеров С. А., Источники словаря русских писателей, т. III, П., 1914.

КАТКОВ

КАТКОВ Михаил Никифорович (1818-1887) - известный журналист и публицист. Р. в Москве, в семье мелкого чиновника. Учился на словесном отделении Московского университета, где увлекался философией, изучал Гегеля и на этой почве сблизился с кружком Белинского. Лит-ую деятельность начинает в 1839 сотрудничеством в «Московском наблюдателе» и «Отечественных записках» рядом переводов из Гейне и Шекспира и несколькими статьями о русской поэзии, написанными в национально-романтическом духе. С 1845 по 1850 К. - адъюнкт Московского университета по кафедре философии. Известность К. приобретает с 1856, когда совместно с К. М. Леонтьевым начинает издавать «Русский вестник» (см.). Первоначально этот журнал выражает взгляды правого крыла либерально-монархической партии, выдвигает идею местного самоуправления под руководством землевладельческой аристократии наподобие английской «джентри» и поддерживает подготовлявшиеся в 50-х гг. реформы (крестьянскую, судебную, цензурную и др.) с тем однако, чтобы они не нарушали общих начал монархического государства. Но при весьма скромном либерализме Катков с самого начала ведет борьбу с социалистическими «разрушительными» течениями, борьбу, доставившую ему впоследствии громкую славу вождя «национально-охранительного» лагеря. Уже в 1856 в статье о Пушкине он ополчается против Чернышевского. В начале 60-х гг. поднимает резкую полемику против «Современника» и «Русского слова» - органов радикальной мелкой буржуазии, разражается статьями против Герцена, обвиняя его в провокации молодежи на революционные выступления. В период польского восстания (1863) К. открывает в «Русском вестнике» и в газ. «Московские ведомости» яростную кампанию за беспощадное подавление «мятежа» и выступает в защиту известного усмирителя повстанцев Муравьева-«вешателя». Статьи по польскому вопросу снискали К. необычайную популярность в среде реакционного дворянства и сделали его официальным выразителем шовинистической политики великодержавного государства. К. требует усиления репрессий против революционного движения, берет под обстрел земство, суд присяжных и т. д. Наряду с «польской интригой» мелкобуржуазная интеллигенция становится для К. одним из жупелов, в к-ром перепуганное призраком революции реакционное дворянство видело угрозу своему существованию. К систематическим нападкам на печать радикального лагеря присоединяется поход против университетского самоуправления и наконец внедрение в среднюю школу пресловутой «толстовской системы классического образования», главным инициатором и вдохновителем к-рой был К. В последние годы царствования Александра II, в период лорис-меликовской «диктатуры сердца», К. становится в некоторую реакционную оппозицию правительству, возлагая на «либерализм» последнего ответственность за размах революционного движения. Зато после 1 марта он приобретает руководящее влияние на черносотенную политику Александра III. Катков оставил заметный след в истории русской публицистики, сумев объединить вокруг себя все темные силы дворянско-помещичьей реакции. Библиография: I. Собр. статей по польскому вопросу, помещавшихся в «Московских ведомостях», «Русском вестнике» и «Современной летописи» 1863-1864, 3 выпуска, М., 1887; Полное собр. передовых статей «Московских ведомостей» (1863-1887), 25 тт., М., 1897; О Пушкине, М., 1900. II. Неведенский (Щегловитов) С. М., Катков и его время, СПБ., 1888; Арсеньев К., Мнимое беспристрастие, «Вестник Европы», 1888, IX (о книге Неведенского); Любимов Н. А., М. Н. Катков и его историческая заслуга, СПБ., 1889; Сементковский Р., М. Н. Катков, его жизнь и литературная деятельность, СПБ., 1891 (изд. 2-е, 1910); Феоктистов Е., За кулисами политики и литературы, Л., 1929. III. Языков Д. Д., Обзор жизни и трудов покойных русских писателей, вып. VII, М., 1893 (биография, список работ Каткова и литературы о нем), и дополнения в последующих выпусках; Венгеров С. А., Источники словаря русских писателей, т. III, П., 1914 (библ. указания не позже 1899).