Наши партнеры

прогнозы на формула 1

Литературная энциклопедия (в 11 томах, 1929-1939)
Статьи на букву "Л" (часть 4, "ЛЕВ"-"ЛЕК")

В начало словаря

По первой букве
A-Z А Б В Г Д Е Ж З И Й К Л М Н О П Р С Т У Ф
Предыдущая страница Следующая страница

Статьи на букву "Л" (часть 4, "ЛЕВ"-"ЛЕК")

ЛЕВИДОВ

ЛЕВИДОВ Михаил Юльевич (1892-) - журналист. До революции работал в «Летописи» М. Горького, в 1917 - в «Новой жизни». В начале 1918 Л. заведывал Бюро печати НКИД, потом был корреспондентом советского телеграфного агентства в Ревеле, Лондоне и Гааге, заведывал иностранным отделом ТАСС, печатался в «Правде» и др. органах партийно-советской печати.

Л. писал по вопросам международной политики, литературы и театра, кино и газетоведения. Книги Л. - большей частью сборники очерков газетного характера, в к-рых серьезные проблемы трактуются только в «связи» и «по поводу». Статьи о литературе собраны в книжке «Простые истины» (Москва, 1927). Будучи очень далек от марксизма, Л. блуждает в своих статьях по поверхности явлений, увлекается мелкими эффектами парадоксов и часто приходит к реакционным выводам. Отрицая активно-познавательное значение искусства, Л. «от имени современного и будущего читателя» требует от литературы «не поучения, не обличения, а только исключительно развлечения».

В 1924 Л. примкнул ненадолго к Лефу, с которым он объединялся по линии мелкобуржуазного нигилистического отношения к культурному наследству. Написал статью в защиту «организованного упрощения культуры». Левидов не понял и не показал, что революционное «упрощение культуры» создает базу для гигантского роста новой культуры не только вширь, но и вглубь. Связанный с футуристско-лефовскими кругами, Л. договорился до того, что «всякое искусство в революционной стране - не считая футуризма - имеет тенденцию стать - или уже стало, или на путях становления - контрреволюционным», «пролетпоэзия - это многоголовая и многоголосая Вербицкая», «искусство... никогда не предмет массового потребления» и пр. Мещанская подоплека этих реакционных высказываний Левидова очевидна.

Социальную сущность своих воззрений по вопросам искусства сам Л. определяет достаточно четко, заявляя, что он говорит от имени читателя интеллигентского и мелкобуржуазного. Мелкобуржуазный либерализм находит у Л. пестрое и часто весьма вульгарное выражение.

В последние годы Левидов работает преимущественно в области театра и кино. Его перу принадлежит пьеса о Бабёфе («Заговор равных»), в течение недолгого времени шедшая на сцене московского Камерного театра. Слабая в художественном отношении, эта пьеса была выражением мелкобуржуазных тенденций.

ЛЕВИН

ЛЕВИН Хана (Chana Lewin, 1899-) - современная еврейская поэтесса. Была членом ВУСПП. Р. в Новомосковске (Днепропетр. района) в крайне бедной семье. По окончании начальной «школы для бедных детей» была портнихой, затем приказчицей. В 1917 дебютировала циклом стих. в «Kunst Ring» (Харьков). В 1919 вступила в Красную армию. С 1925 сотрудничает систематически в журн. «Die roite Welt», «Prolit», «Der Stern». B 1929 издала книгу стихов «Zustaier» (Лепта).

Внимание Л. привлекают картины революционной борьбы на фронте и в тылу, политическая злоба дня, новый быт и социалистическая стройка. Все эти мотивы развиваются в большой поэме «Eine wi a sach andere» (Одна из многих) и ряде циклов стих. - «Eigene un fremde» (Свои и чужие), «Froi» (Женщина) и др., изобилующих яркими бытовыми зарисовками. Поэма «Одна из многих» повествует о жизни еврейской провинциальной девушки Симы, вышедшей из самой «гущи бедноты». Жестоко эксплоатируемая и унижаемая еврейской буржуазной средой, Сима примыкает к революционному движению и впоследствии вместе со своим другом Васей сражается бок-о-бок в рядах Красной армии. Вернувшись с фронта, эти неразлучные герои поступают на рабфак; начинается новая - мирная - фаза. Проблемы новой семьи, материнства и борьбы за материнство освобожденной женщины-пролетарки особенно волнуют поэтессу. Ей не чужды и соблазны «уютного» отдохновения. Однако все эти сугубо личные настроения Левин преодолевает твердым сознанием революционного долга: «Каждый миг - готова расстрелять покой домашнего жилья...».

«Но лозунг нашего союза - Будь готов!

Мы помним все его:

Мы с этим лозунгом выращиваем рощи,

Мы с этим лозунгом встречаем смерть».

Надежной защитой против упадочнических «осенних» настроений является для Л. неотступное воспоминание о фронте. Для ее творчества характерно перерастание лиризма в сатиру. Тяга к лирической сатире особенно чувствуется в циклах «Беспризорные» и «Женщина». Несмотря на некоторые трагические нотки, прорывающиеся в наиболее художественных стихах из цикла «Женщина» и в ряде стихов цикла «Осень», творчество Л. в основном проникнуто глубоким социальным оптимизмом, отражающим мировосприятие класса-победителя. В отношении художественного оформления стихи Л. еще недостаточно зрелы. Как и многие молодые еврейские поэты, Левин стремится к творческому претворению еврейского фольклора. Для поэтессы характерно широкое использование диалектизмов. Левин Хана написала также две книжки для детей: «Sozgewet» (Соцсоревнование) и «Junge Boier» (Молодые строители). В настоящее время готовится к печати книга прозы Л.

Библиография:

Добрушин И., «Die roite Welt», 1929, 11-12; Исакович Д., «Die roite Welt», 1929, 5-6.

ЛЕВИН-ЛИПМАН

ЛЕВИН-ЛИПМАН (Lewin-Lipman, 1877-) - еврейский беллетрист и журналист. Р. в Могилеве, в семье раввина. В 1900 дебютировал в варшавской еврейской газ. «Der Jud» (Еврей) рассказом «Dos jidische joseml» (Еврейский сирота). С 1900 по 1916 жил в Варшаве, Вильне, Петербурге, где постоянно сотрудничал в еврейской буржуазной печати. Писал на древнееврейском и еврейском яз. После Февральской революции поселился в Москве, где был секретарем еврейской религиозной общины. Издал в 1909 том рассказов «Schriften» (Сочинения), проникнутых запоздалым народническим сентиментальным гуманизмом. В ряде рассказов Л.-Л. выведены типы старых евреев из патриархальной среды еврейского местечка. Они призваны по замыслу автора сеять любовь к «прекрасной старине».

Библиография:

Olgin, Lebn un Wisnsaft, 1909, V; Reizen Z., Lexikon far der jid. Literatur, B. II, 2 Ausgabe.

ЛЕВИТАН

ЛЕВИТАН Михаил (Michl Lewitan, 1884-) - видный еврейский публицист. Член ВКП(б). Родился в семье еврейских колонистов (в б. Екатеринославской губернии). Учился в реальном училище, сдал экзамен на звание народного учителя. Будучи учеником, примыкает к левому, так наз. «рабочему» крылу сионистического движения, затем - к еврейской социалистической партии. Долгое время работал в качестве учителя, был основателем еврейской школы в Киеве, известной под названием «Демиевская школа». В 1914 выпустил в издании В. Клецкина (Вильна) первый на еврейском языке учебник по арифметике. В 1919 Левитан вступает в коммунистическую партию. Редактирует ряд центральных еврейских коммунистических органов на еврейском языке.

Л. занимает видное место среди еврейских газетных работников и публицистов. Он написал ряд статей по вопросам литературы (гл. обр. о лит-ой политике).

ЛЕВИТОВ

ЛЕВИТОВ Александр Иванович (1835-1877) - писатель-народник. Р. в бедной семье дьячка в селе Добром, Тамбовск. губ. Учился в Лебедянском народном училище и в губернской семинарии. Не окончил курса вследствие жестокого обращения с ним семинарского начальства и, выйдя из предпоследнего класса, отправился в Москву пешком, чтобы поступить в университет. Из Москвы Л. через короткое время переехал в Петербург, поступил там в Медико-хирургическую академию, но вскоре был оттуда исключен и за участие в студенческом политическом кружке сослан в Шенкурск Вологодской губ., а затем в Вологду. По истечении трехлетней ссылки поселился в Москве. К концу 50-х гг. относятся первые беллетристич. опыты Л., к-рые печатались в «Зрителе», «Биб-ке для чтения», «Современнике», «Развлечении», «Русской речи», «Времени». С середины 60-х гг. Л. вел кочевую жизнь, переезжая из города в город и меняя профессии. Сильная нужда, подчас доходившая до нищеты, в соединении с приобретенным в ссылке алкоголизмом и туберкулезом быстро подорвали силы Левитова. В январе 1877 он умер в клинике Московского университета.

По своей классовой принадлежности Л. - разночинец, представитель той мелкобуржуазной демократии, к-рая вышла на общественно-политическую арену в эпоху 60-х гг. В пределах разночинства Л. занимает однако свое особое место. Если Шеллер-Михайлов, Омулевский и др. представляют преимущественно мелкое городское мещанство, если Слепцов - представитель деклассировавшегося дворянства, перешедшего на рельсы мелкобуржуазной идеологии (ср. его повесть «Трудное время»), то Л. генетически связан с наиболее «упадочными» прослойками мелкой буржуазии капиталистического города и разоренной деревни. Главное произведение Л. - «Степные очерки» (2 кн., 1875). В первом из этих сборников встает во всей своей неприглядной наготе жизнь московских закоулков и зловонное дно столичных трущоб. Внимание Л. привлечено бытом отвратительных вертепов большого города, картинами нищеты, пьянства, грязного разврата и обитателями этих вертепов - проститутками, спившимися чиновниками, босяками, ворами, пропойцами - людьми, сломленными жизнью и опустившимися на дно. Не менее безотраден и другой сб. произведений Л., посвященный его дорожным впечатлениям, «сельским улицам», мягкая почва которых не спасает людей от «позорного страдания», от горя, тянущегося во всей его жизни, «как обоз какой нескончаемый». «Родит горе степного человека, и оно же его, по нашей пословице, в ранний гроб кладет... Смотрит на все это степной человек каждый день божий до того, что и на светлое солнышко взглянуть ему некогда, да и нельзя никак проглянуть к нему, потому что не столько заслоняют его от хороших глаз пыльные столбы, вздымаемые страданием и нищетою, сколько те громадные, все небо занимающие клубы, к-рые вздымает на наших улицах глупая, чванливая, но богатая спесь, когда она с крикливым хвастаньем, заглушающим всякий человеческий голос, валит по посаду впереди и вслед за горем, страдающим и нищенствующим».

Был ли Л. народником? Некоторые исследователи его творчества (напр. И. Игнатов) отрицали это считая Л. поэтом «стихийного горя», не только крестьянского, но и общечеловеческого, отмечали у него отсутствие печали по народу, идеализации деревни и пр. Вся эта этически-импрессионистская аргументация не выдерживает научной критики - уже в приведенной выше цитате из «Степных очерков» говорится о «богатой спеси», которую Л. неоднократно противопоставлял нищете. Правда, Л. никогда не поднимался до изображения процессов классовой борьбы, но это - слабая сторона очень многих народников, в особеннотси раннего периода. Наконец неправильно утверждение и об идеализации народниками крестьянства - в творчестве Г. Успенского и Каронина-Петропавловского она отсутствует, и творчество Л. не отделено пропастью от творчества других писателей. Вместе с целым рядом других разночинских писателей Л. является художником крестьянской демократии, хотя социальные проблемы заострены у него менее сильно, чем напр. у Решетникова и у Г. Успенского.

Своеобразие стиля Л. раскрывается в его беллетристических жанрах, среди которых гл. место принадлежит очерку. Очерки Л. не блещут правильностью яз., последовательностью развития действия, композиционным единством, столь характерными для дворянской литературы; по удачному выражению Скабичевского, очерки Л. представляют собой «лиро-эпические импровизации». Л. тяготеет здесь к бытописи, к объективному показу своих героев. Отсюда - обилие внешних деталей обстановки, красочных диалогов; все это вместе с исключительной широтой круга наблюдения делает Л. одним из самых видных очеркистов-шестидесятников. Л. любит называть свои зарисовки «сценами» («сцены сельской ярмарки», шоссейные типы, картины и сцены), любит облекать их в рамку «воспоминаний» («из воспоминаний временнообязанного», «из дорожных воспоминаний»). Бытовым зарисовкам его часто свойственен языковый гротеск (ср. напр. заглавие посмертного очерка: «Завидение муской, дамской и децкой обуви»). Л. является наконец прекрасным мастером интерьера («Московские трущобы») и пейзажистом («Степные очерки»), неизменно связывающим картины природы с действием единством эмоционального тона. «Я остановился и слушал эти рыдания по степному, почти общему горю: по всему полю тяжким стоном стояли они, и слушая их, мне казалось, что им мало этого поля; я желал, чтобы слезы, вызвавшие их, рекой многоводной зашумели по всему миру земному, потому что плакала ими неутешная мать». Авторской речи Л. свойственны периодичность и музыкальность, богатство эпитетов и метафор, прекрасно соответствующих лирической насыщенности его очерков.

Библиография:

I. Собр. сочин. Левитова, с предисл. А. Измайлова, в 8 тт., изд. «Просвещение», СПБ, 1911; Избранные сочин. Левитова, в 2 тт., в настоящее время издает «Academia».

II. Нефедов Ф. Д., Левитов как писатель и человек, «Вестник Европы», 1877, III; Его же, А. И. Левитов, вступ. ст. к I т. «Собр. сочин.», М., 1884; Пыпин А. Н., Беллетрист-народник 60-х гг., «Вестник Европы», 1884, кн. VIII; Игнатов И. Н., А. И. Левитов, в «Истории русской литературы XIX века», изд. «Мир», т. III; Айхенвальд Ю. И., Силуэты русских писателей, т. III (неск. изд.).

III. Мезьер А. В., Русская словесность с XI по XIX ст. включительно, ч. 2, СПБ, 1902; Владиславлев И. В., Русские писатели, изд. 4-е, Л., 1924.

ЛЕВИЦКИЙ

ЛЕВИЦКИЙ - см. Ядвигин.

ЛЕВИЦКИЙ И. С.

ЛЕВИЦКИЙ Иван Семенович (1838-1918) (псевдоним Нечуй) - украинский писатель второй половины XIX века. Р. в местечке Стеблеве, Киевской губ., в семье сельского священника. Учился в сельской школе, затем в монастырской «бурсе», в киевской духовной семинарии, с 1861 по 1865 - в киевской духовной академии. По окончании академии Л. занялся преподавательской работой в средних учебных заведениях Полтавы, Калиша, Седлеца и Кишинева.

В академии Л. примкнул к студенческому кружку украинофилов, выписывавшему популярный в то время буржуазный украинский журнал «Основа». Писать Л. начал довольно поздно (1865), и первые его произведения («Двi московки», «Рибалка Панас Круть», «Причепа») печатались в галицийской «Правде», потому что на Украине печатание произведений на украинском языке представляло очень большие трудности, особенно после валуевского «Указа» 1863. Повести Л. приобрели немалую известность в Галиции и на Украине; в 1872 во Львове вышли отдельным изд. «Повiстi Р†. Нечуя», в 1874 в Киеве - «Повiстi Р†в. Левицкого». В Кишиневе, где Л. учительствовал (с 1873 по 1885), вокруг него собрался кружок учителей украинофилов, в котором Л. прочитал свой известный реферат «Непотрiбнiсть великоруськоi лiтератури для Украiни i для словянщины» (издан в Галиции под заглавием «Сьогочасне лiтературне прямування»). Реферат этот пронизан резкой проповедью украинского национал-шовинизма, характерного для всего наследия Левицкого и нашедшего особенно яркое выражение в его ответе на статью Пыпина (см.) «Особая русская няродность». Ответ этот был напечатан в журнале «Дiло» за 1891 под заглавием «Украiнство на лiтературних позвах з Московщиною».

Начав с подражаний Марко Вовчок, Л. пошел значительно дальше ее в деле создания монументального жанра. Будучи хорошо знаком с французскими натуралистами и русскими реалистами и следуя их манере, Л. сделался основателем буржуазного романа на Украине. В своих романах и повестях Л. стремится отобразить жизнь «целой нации». Он дает широкие зарисовки из жизни самых разнообразных слоев населения, заставляет их разговаривать на украинском яз. и рисует их либо представителями и апологетами родной национальности, либо ее врагами. Здесь и обедневшее, пролетаризирующееся крестьянство («Двi московки», «Баби»,«Кайдашева сiмя», «Микола Джеря», «Бурлачка»), и кулаки, и сельское духовенство («Старосвiтськi батюшки та матушки», «По-мiж ворогами»), купечество («Рибалка Панас Круть», «Хмари»), помещики («Микола Джеря», «Бурлачка»), мещанство («Киiвськi Прохочи») и чиновничество («Навiжена»), и интеллигенция («Хмара», «Над чорним морем»), и первые зародыши индустриального пролетариата («Микола Джеря», «Бурлачка»). Главная идея, проходящая красной нитью через все творчество писателя, это нацдемовская идея единой украинской нации, живущей и развивающейся независимо от России, идея борьбы за национальное освобождение.

Интеллигенция, к которой принадлежал и Л., ориентировалась не на «народ», а на «нацию» в европейском (буржуазном) смысле этого слова. «Европеизм, русофобство и воинствующий национализм, дух конкуренции и национальной гордости, дух европейской буржуазии, идеология капиталистической интеллигенции - вот особенности идеологии Нечуя-Левицкого» (Коряк).

Рисуя быт различных слоев украинского общества, Л. пытается показать гибель не какого-либо класса, а «гибель нации». Гибель эта вызвана крушением национального капитала, не выдерживающего конкуренции более сильного соседа, что ведет страну к колониальной зависимости.

Типичный герой Л. Павло Радюк («Хмара») - организатор воскресных школ, распространяет книги для «народа», собирает народные песни, ходит в национальном костюме, читает «Кобзаря» Шевченко всем - от «мужика» до «пана». Он говорит не с классом, а с нацией и о нации. «Наша земля на Украине, - говорит Радюк, - как золото, а народ наш часто голодает. У нас нет промышленности, а о народе никто не беспокоится, никто его не поставит на путь истины, не учит... Наша народная песня поэтична, чудесна, как творения первостепенных гениев; наша поэзия, наш язык богат, как чистое золото... Нам не нужно войны, нам нужно просвещение» и т. д.

Выступая в защиту национального капитала, но при этом снимая вопрос о классовости и говоря только о «нациях», Л. неизбежно переходил к шовинистическому нападению на представителей иных национальностей, проживающих на территории Украины - русских, евреев, поляков («Рибалка Панас Круть», «Причепа», «Хмара»). Следует особенно отметить несомненную долю антисемитизма, присущего творчеству Левицкого. Рисуя евреев-лавочников, автор старается вызвать в читателе отвращение к ним; совсем иначе он изображает торгашей-украинцев.

В ст. «Сьогочасне лiтературне прямування» Л. провозглашает три принципа «новой литературы» - принцип реальности, принцип национальности и принцип народности, которым он остается верен в своем творчестве от начала до конца.

Почти все романы Л. принадлежат к типу буржуазного семейного романа; автор следит за целыми поколениями, сменяющими друг друга. Глубокая тенденциозность этих романов отразилась на их художественности; это скорее «исследования», чем истинно-художественные произведения. Отсюда и герои - не живые люди, а схемы, воплощение какой-либо «идеи».

Если рассматривать идеи Л. в их развитии, в них можно видеть зародыши идеологии современного украинского фашизма, представшего перед судом советской общественности на процессе СВУ.

Библиография:

I. Твори, 11 тт., за ред. Ю. Меженка, ДВУ, Киiв, 1926-1930; То же, издание 2-е, тт. I-III, V-VII, Харьков, 1929; То же, издание 3-е, тт. I-X, Харьков, 1930-1931 (изд. продолжается).

II. Огоновський О., История лiтератури руськоi, ч. 3, вып. I, Львов, 1893; Левицкий Р†в., Автобиография, журнал «Свiт», 1881; Ефремов С., Р†стория украiнського письменства, 1917; Якимович С., До композицii романiв Нечуя-Левицкого, «Червоний шлях», 1925, № 3; Нiковський А., Вступ. ст. до «Миколи Джерi», вид. «Книгоспiлка», 1925; Шамрай A., Украiнська лiтература, «Рух», 1927; Меженко Ю., Ст. до «Творiв» Нечуя-Левицкого, ДВУ, 1929; Коряк В., Р†. С. Нечуй-Левицкий, «Критика», 1928, № 3; Его же, Нарис iсторii украiнськоi лiтератури, т. II; Его же, Буржуазное письменство, Харкiв, 1929; Его же, Украiнська лiтература, Конспект, ДВОУ, Харкiв, 1931; Кирилюк Е., Творчий шлях Р†. Нечуя-Левицкого (вступ. ст. до Р†. Нечуй-Левицкий, «Вибрани твори»), 1929; Дорошкевич О., Пiдручник iсторii украiнськоi лiтератури, выд. «Книгоспiлка» Киiв, 1931.

ЛЕВИЦКИЙ М.

ЛЕВИЦКИЙ Модест (1886-) (псевдоним Виборний-Макогоненко) - украинский писатель, типичный представитель буржуазного народничества в украинской литературе. Врач по профессии, Левицкий выпустил ряд популярных медицинских брошюр («Лихi хороби на очi», «Сибiрська язва» и т. д.) и книгу о заразных болезнях, специально предназначенную для массового крестьянского читателя («Лiкарський порадник»). Рассказы Л. рисуют мелких, беззащитных, темных людей, падающих под ударами суровой жизни («Забув», «Перша льгота», «По закону», «Злочинниця», «Щастя Пейсаха Лейдермана», «Порожнiм ходом» и другие). Все его творчество - типичная «просвiтянщина». Не случайно руководитель контрреволюционного СВУ Ефремов распространяется о его «гуманности», чуткости к «малым сим» (см. его «Р†сторiю украiнського письменства»). Буржуазный националист, Л. много занимался вопросом об отношении «украiнцiв» к «руським», очень ловко умалчивая о классовой сущности так называемого «демократичного украiнства», ведущего борьбу с «Россией» в интересах «украiнського народа», а на самом деле - в интересах украинской буржуазии и помещиков. В эмиграции, куда Л. перебрался вместе с петлюровцами, он пишет явно контрреволюционные произведения, оправдывающие даже еврейские погромы.

Библиография:

Ефремов С., Р†сторiя украiнського письменства, изд. 3-е, Киiв, 1917; Дорошкевич Ол., Пiдручник исторii украiнськоi лiтератури, Киiв, 1929; Коряк В., Нарис iсторii украiнськоi лiтератури, т. II, ДВУ, Харкiв, 1929; Василенко В., На ганьбу, ст. в газ. «Комунiст» от 25/XII 1927.

ЛЕГЕНДА

ЛЕГЕНДА (от церковно-латинского «legenda», формы множеств. числа сущ. среднего рода «legendum» - «отрывок, подлежащий чтению», - осмысленной позднее как форма единственного числа женского рода). -

1. В первоначальном значении слова Л. - отрывки «житий» и «страстей» святых, зачитывавшихся во время церковной службы или монастырской трапезы в дни, посвященные этим святым.

2. Отсюда - в более широком, внеритуальном значении - небольшое религиозно-дидактическое повествование, разрабатывающее в форме связной фабулы или отдельных эпизодов фантастическую биографию лиц, животных, растений, вещей, ставших по каким-либо причинам предметами христианского культа: легенда о кресте, Л. об осине - иудином дереве и т. п.

3. При еще более широком словоупотреблении термин Л. применяется также для обозначения:

а) произведений неповествовательного характера, разрабатывающих «легендарные» темы - напр. драматических мираклей;

б) религиозно-дидактических повествований, связанных с нехристианскими культами - буддийским, мусульманским, иудейским: Л. о Будде, Л. о потомках Мухаммеда, хасидские Л. о цадиках;

в) не подтверждаемых историческими документами и часто фантастических рассказов о каком-либо историческом деятеле или событии, совершенно не связанном с религиозными культами; например Л. об Александре Македонском и т. п.

В подобном расширенном словоупотреблении термин легенда теряет точное литературоведческое значение, и рассмотрение его применения в переносном смысле выходит за рамки предлагаемой заметки, устанавливающей специфику жанра и диалектику его развития на конкретном историческом материале Л. феодальной общественной формации Зап. Европы.

Со стороны специфики жанра легенда может быть определена как малый жанр средневековой повествовательно-дидактической литературы, преследующий цели прямой пропаганды тех или иных элементов христианского культа и тем самым идеи избранничества духовенства, как агитационная новелла церкви.

Этой агитационно-пропагандистской установкой объясняются и наиболее характерные стилевые особенности средневековой легенды: в области тематики - отбор сюжетных элементов, способных наиболее сильно воздействовать на чувство слушателей - тематика ужасов и чудес, широкое развертывание описаний мук, пыток и казней, использование мотивов сексуального характера (насилие над девственницей, продажа девушки в публичный дом, соблазн распутной женщиной девственника), часто доходящих до пределов патологического (например возникающая в начале XIV века легенда о «двенадцатилетнем монашке», умирающем от тоски по сладостному младенцу Иисусу); в области композиции и языка - введение элементов прямой дидактики, часто занимающих весьма значительное место в построении повествования, риторические формы сказа, имеющие своей целью усилить воздействие на слушателя.

Агитационно-пропагандистская сущность легенды прекрасно осознавалась и церковью, усиленно насаждавшей и культивировавшей этот литературный жанр. Об этом свидетельствует наличие многочисленных сборников легендарных сюжетов (изложенных в мнемотехнических целях без всяких украшений, сжатым деловым языком), предназначавшихся для проповедников; об этом свидетельствуют предписания духовникам пользоваться мартирологами (так, папа Евтихиан рекомендует всем пастырям: «Martyrologium et poenitentialem sapiat. Libellum istum unusquisque habeat»); об этом свидетельствует наконец огромная собирательская работа, проводимая церковью по линии закрепления и циклизации Л. и особенно усиливающаяся в эпохи начинающегося «оскудения веры» - в эпохи позднего феодализма и его распада.

Поскольку духовенство в общественной формации феодализма образует весьма неоднородную по своей мощности прослойку господствующего класса, включающую наряду с крупнейшими феодальными землевладельцами и безземельное городское духовенство, постольку классовая ориентация его агитационной новеллы - легенды - существенно изменяется на различных стадиях развития феодализма. Так, для эпохи раннего (чисто аграрного) феодализма характерен, с одной стороны, расцвет панегирических легенд, связанных с именами крупных церковных и даже светских феодалов (ср. напр. Л. о св. Леодегаре, епископе Отунском, о св. Томасе, епископе Кёнтерберийском, св. Эдмунде, короле англов, и т. п.), а с другой - культивирование Л., пропагандирующих местные святыни и паломничество к ним (так наз. патрональные культы).

К этим двум типам Л., сохраняющим свою значимость на протяжении всей эпохи феодализма благодаря сохранению основных предпосылок их появления - феодальному способу производства и свойственному натуральному хозяйству партикуляризму, продвижение европейской колонизации (крестовые походы) и рост торговых связей с Востоком добавляют новый тип Л. с тематикой экзотических путешествий (широкое распространение Л. о св. Брандане) и восточной сюжетикой (Л. о Валааме и Иоасафе, Л. о семи спящих). Также не бесследно проходит для Л. выделение международной организации рыцарства и создание рыцарских орденов - ориентация на феодальную аристократию на новом этапе ее существования и претензия на пропаганду в ее среде идеи избранничества духовенства (Л. типа «Чистилища св. Патрика», «Рыцаря с бочонком», «Евстахия», «Маккавеев», разрабатывающие так сказать рыцарскую тематику) порождают цикл легенд совершенно куртуазного стиля (особенно Л. о Марии приобретают характер служения даме) и способствуют международному распространению Л. этого типа (Л. о св. Георгии).

Однако с началом обособления города от деревни, с ростом торговли и разлагающего действия торгового капитала, наряду с перечисленными выше типами Л., ориентирующимися целиком на феодальную аристократию, появляется и все более укрепляется существенно отличный тип Л., по тематике и стилю тесно примыкающий к новелле «городского сословия» - к фаблио (см.). Панегирик церковному князю-феодалу сменяется в Л. этого типа прославлением честного, добросовестного и благочестивого купца и ремесленника, тематика военных подвигов и небывалых путешествий - тематикой повседневного быта, в котором и осуществляется магическая помощь церкви и ее святых (Л. «О добром Герхарде, кёльнском купце», Л. типа «Чудес святой девы», где магическая помощь оказывается родильнице, у которой захлебнулся в воде младенец, женщине на тонущем корабле и т. п.).

Но легенда - церковная агитновелла - является не только средством воздействия на различные прослойки господствующего класса феодального общества с целью монопольного укрепления за духовенством командных позиций; она вместе с тем и главным образом обслуживает интересы господствующего класса в целом, являясь орудием идеологического порабощения эксплоатируемых классов, внедряя в них убеждение в нецелесообразности каких бы то ни было продвижений вверх по общественной лестнице, прославляя «нищих духом», смиренно и простодушно верующих. В десятках вариантов повторяется в Л. тема освобождения и спасения через веру неграмотных, невежественных, слабоумных, отверженных представителей люмпенпролетариата - воров и проституток; сюда относятся знаменитые легенды о «Жонглере девы Марии», о «Спасенном девой Марией с виселицы воре», «О беглой монахине» и др.

В эту же эпоху обостряющейся классовой борьбы Л. становится превосходным средством разжигания национальной и религиозной вражды (так, рост конкуренции между торговцами-евреями и христианами приводит к созданию цикла Л. антисемитского содержания, как Л. «Об умученном родителями-евреями обратившемся в христианство отроке» и т. п.).

Неудивительно поэтому, что уже рано жанр Л. вызывает пародию в новеллистической продукции «городского сословия», осмеивающей в фаблио ряд традиционных ситуаций Л. (ср. «О виллане, попавшем в рай благодаря своему уменью спорить», «О торговце, поручившем свою лошадь богу и взыскавшем убытки с божьих людей - монахов» и т. д.), противопоставляя пропагандируемой Л. идее магической помощи практические правила житейской мудрости:

«Ou quel paradis? dist Martin,

Il n’est paradis fors deniers

Et mengier et boire bon vin,

Et gesir sus draps deliez...»

(«В каком раю? - сказал Мартин, - / Нет рая кроме тугой мошны, / И еды и хорошего вина, / И спанья на тонкой простыне...» - «Сказ о Мартине-хапуге»). Эти зачатки критического отношения к Л., намечающиеся в эпоху позднего феодализма, превращаются в эпоху его распада, с ростом классового самосознания буржуазии, в мощное антилегендарное движение XVII-XVIII вв.; «просветители» от простого игнорирования легендарной тематики переходят к действенной, антилегендарной сатире, которой лучшие из идеологов революционной буржуазии наносят смертельный удар продукции, «способной вызвать лишь слезы... над слепотой и тупоумием породившего их человечества» (Лессинг). Л. умирает вместе с породившей ее общественной формацией. Попытки возрождения Л. делались романтиками, что являлось одним из характерных показателей реакционности их идеологии.

Библиография:

Литература, посвященная изучению Л., огромна, но в весьма значительной своей части преследует те же цели, что и сама Л. Библиографию Л. см. - для Германии - ст. «Legende» в «Reallexikon der deutschen Literaturgeschichte», B. II; для Франции - Doubet, Dictionnaire des Legendes, 1855; Histoire litteraire de la France; для латинской легенды средневековья и Л. других романских стран - Grober, Grundriss d. romanischen Philologie.

См. также Веселовский А. Н., Опыты по истории развития христианской легенды. См. также Апокрифы, Жития.

ЛЕДА

ЛЕДА - в греческой мифологии жена спартанского царя Тиндарея и одновременно жена Зевса, который сочетался с ней в образе лебедя. Плодом этого двойного брака были братья-близнецы (Диоскуры - «сыны Зевса») Кастор и Полидевк (Поллукс) и дочери - Елена и Клитемнестра. Античное искусство, особенно более поздних эпох, охотно изображало сочетание обнаженной Леды с лебедем, подчеркивая уже не мифологические, а эротические моменты сюжета.

С этой же точки зрения разрабатывает миф о Л. и позднейшая европейская поэзия (Парни, Пушкин, Баратынский и др.), иногда комически травестируя его (Гейне).

ЛЕДЯНКО

ЛЕДЯНКО М. - современный украинский писатель. Известен романом «На-гора`» (1929-1930) из жизни горняков дореволюционного Донбасса. В нем Ледянко отражает условия жизни и революционную борьбу рабочего класса в эпоху революции 1905 и последующих годов реакции. Автор дает много социально-бытового и психологического материала, но изображая забастовочное движение, революционные выступления, Ледянко отражает влияние объективизма; он показывает в мрачных красках жизнь рабочего класса и систему капиталистической эксплоатации, недостаточно выявляя революционный авангард пролетариата. Непонимание характера классовой борьбы приводит Л. к пессимистической оценке изображаемых им революционных событий. Рабочие-горняки у Л. далеко не соответствуют действительности: все они инертные, мало сознательные люди и т. д. Революционная интеллигенция трактуется Л. поверхностно, ходульно, несколько в авантюрном и сентиментальном плане. Большое внимание уделяет Л. типам капиталистов (Иван Гаврилович, капитан Генгер, пристав Винницкий и др.).

Несмотря на указанные недочеты, роман благодаря богатству фактического материала - одно из популярных произведений современной украинской советской литературы.

Роман вышел в трех книгах и с некоторыми изменениями и дополнениями напечатан в сборнике «Перший випал».

Библиография:

Запалахкотiло (Пьеса в 3 д.), вид. «Рух», Харкiв, 1926; На-гора, Роман, кн. I, Ятрань чорпа, периодич. вид. «Романи й повiстi», 1929, № 2, вид-во «Украiнський робiтник», отдельное издание, ДВУ (Госиздат Украины), Харкiв, 1930; Ha-гора, Роман, кн. II; В iмлi позолеченiй, «Романи й повiстi», 1929, № 10 (ч. 1-я), 1930, № 4 (16) (ч. 2-я), 1930, № 9 (21) (ч. 3-я); отдельное издание (все три части), «Книгоспiлка», Харкiв, 1930; «Перший випал», Сб. донецких рассказов, «Книгоспiлка», Харкiв, 1930; Старе, Молоде й Лiдiя, Оповiдання перше, ДВОУ, Лiтература й Мистецтво, Киiв, 1931, П. О. Л., 1930, № 1, стр. 205-208 (на кн. I) и «Гарт», 1930, № 2, стр. 173-181 (на кн. I и 1-ю ч. кн. II).

ЛЕЕЛЕС

ЛЕЕЛЕС A. (A. Lejeles, 1889-) (псевдоним Арона Гланца) - современный буржуазный еврейский поэт, драматург и журналист. Начав свою литературную работу в Лондоне, Л. в 1909 переезжает в Нью Иорк. Здесь гл. обр. и протекает его дальнейшая литературная деятельность. В поэзии Л. (стихотворения Л. собраны в книгах: «Лабиринт», «Молодая осень», «Рондо») урбанистические мотивы перемежаются с эстетской экзотикой. Л. был вождем и теоретиком недолго просуществовавшей индивидуалистически-эстетской литературной группы «интроспективистов» («In Sich»). Пропагандируя «свободный стих» и разрушение поэтических канонов, «интроспективисты» однако не шли дальше эклектической стилизации европейского «декаданса» и раннего футуризма. В своих драматических произведениях («Соломон Молхо», «Ошер Лемлен») Леелес в поисках экзотики уходит в мистику еврейского средневековья.

Библиография:

I. Gurstejn A., «strom», 1924, V-VI.

II. Rejzen Z., Lexikon fun der jid. Literatur, 2 Ausgabe, B. II, Wilno, 1927.

ЛЕЖНЕВ

ЛЕЖНЕВ А. (1893-) (псевдоним Абрама Захаровича Горелика) - критик, один из теоретиков лит-ой группы «Перевал» (см.). Примыкал к социал-демократам меньшевикам.

Воззрения Л. на литературу и искусство целиком исходят из меньшевистско-ликвидаторской политики Троцкого - Воронского (см.) в отношении пролетарской культуры, в частности искусства и литературы. Эстетические и литературоведческие взгляды Л. эклектичны и в основе своей идеалистичны, поскольку они определены старыми буржуазными (Кант, Шопенгауэр, Бергсон) положениями о бессознательном, интуитивном, иррациональном характере художественного творчества. Эти установки приводят Л. к крайне реакционным выводам: ратуя за бестенденциозное искусство, за «моцартианство», против «сальеризма», «огромной волной» накатившего на современное искусство и «одно время совсем было его затопившего», Л. призывает советских писателей к возможно большей «искренности». Последняя для Л. - «не моральная, а художественная проблема». Лозунгом «искренности» Л. заранее оправдывает всякое контрреволюционное произведение, лишь бы оно было «искренним».

Повторяя Воровского, Л. ставит перед писателями как центральную проблему - «проблему видения», понимая последнее не в духе диалектических материалистов как познание объективной действительности для ее преобразования, а в духе иррационалистического интуитивизма. Выступая будто бы против схематизма лефовской фактографии, Л. на деле яростно борется лишь с пролетарским революционным искусством, которому он в целом бросает обвинение в «сальеризме», лефовщине и пр. Пропагандируя «эстетическую культуру» для писателя, Лежнев включает в это понятие развитие у художника свойств «наблюдательности», уменья слышать разговорную речь, «ощущения слова», но не обязывает писателя иметь определенное мировоззрение. Л. не видит опасности на фронте литературы и искусства в развитии необуржуазных и кулацких тенденций, в обволакивании этими идеями молодых ростков пролетарской литературы. Л., ограничивая проблему утверждениями о необходимости борьбы с приспособленчеством, с халтурой («У нас начинает образовываться тип получателей гонораров, а это куда хуже всякой явной правой опасности»), явно смазывает тем самым необходимость борьбы с враждебной идеологией.

Как и Воронский, Горбов и др. идейные вдохновители «перевальства», Л. совершенно не понял пролетарского литературного движения, относясь к нему, как к агитке, как к «искусству», «цена которому медный пятак». Свысока третируя пролетарское творчество, Лежнев делает ставку на индивидуальное мастерство в ущерб классовой идеологии пролетариата и общественной роли литературы. Чревычайно характерна защита Лежневым правых тенденций в пролетарской литературе.

Лежнев известен как «теоретик» лозунга «нового гуманизма», с которым выступил «Перевал» в 1929-1930. В период обостреннейшей классовой борьбы этот лозунг объективно выражал сопротивление буржуазных элементов города и деревни развернутому социалистическому наступлению рабочего класса.

Защищая в своих теоретических и полемических статьях реакционные тенденции современной литературы, Л. неустанно борется с воинствующей марксистской критикой. В этом плане чрезвычайно характерны памфлетные (порою спускающиеся до пасквиля) выступления Л. в сборнике «Разговор в сердцах».

Библиография:

I. Вопросы литературы и критики, изд. «Круг», М., 1926; Современники, Литературно-критические очерки, изд. «Круг», М., 1927; Литературные будни, изд. «Федерация», М., 1929; Русская литература за десять лет, в книге: Лежнев А. и Горбов Д., Литература революционного десятилетия, 1917-1927, изд. «Пролетарий», Харьков, 1929; Разговор в сердцах, «Федерация», М., 1930; Предисловие к сб. «Ровесники» и статьи в журнале «Новый мир».

II. Ермилов В., Гармонический обыватель, «На литературном посту», 1929, XI-XII; Лузгин Мих., Ответ Лежневу, «На литературном посту», 1929, X; Сельвинский И., Письмо в редакцию, «Литературная газета», 1929, № 20; Якубовский Г., Три критика, «Литературная газета», 1929, № 9; Бочачер М., Гальванизированная воронщина, «Печать и революция», 1930, № 3; Его же, Сердце-победитель, там же, 1930, № 4; Гельфанд М. и Зонин А., К дискуссии о творческом методе, там же, 1930, № 4; Против буржуазного либерализма в художественной литературе (дискуссия о «Перевале»), изд. Комакадемии, М., 1931.

III. Мандельштам Р. С., Художественная литература в оценке русской марксистской критики, ред. Н. К. Пиксанова, изд. 4-е, Гиз, М. - Л., 1928; Писатели современной эпохи, т. I, ред. Б. П. Козьмина, изд. ГАХН М., 1928.

ЛЕЗГИНСКАЯ ЛИТЕРАТУРА

Статья большая, находится на отдельной странице.

ЛЕЗГИНСКИЙ ЯЗЫК

ЛЕЗГИНСКИЙ ЯЗЫК (lezgi cal) - яз. второго по численности (после аварцев) из народов Дагестана. По переписи 1926 лезгин насчитывается 144 795. Лезгины населяют Касум-Кентский, Курахтский и Ахтинский районы Даг. АССР. Область их расселения заходит также в смежные части Азербайджана (Гильский и частью Хаимастский районы). Главных наречий два: кюринское и ахтинское, причем кюринское наречие - наиболее распространенное. Есть еще ряд поднаречий. В Л. языке согласных фонем 38, гласных - 5.

Л. яз. как по своему лексическому запасу, так и по своей грамматической структуре имеет много общего с остальными яз. Дагестана (см. Дагестанские языки), от которых его отличает отсутствие грамматических категорий.

Пионером в деле изучения Л. яз. является П. К. Услар, составивший в конце 60-х гг. XIX в. «Грамматику кюринского яз.» (на основе русского алфавита) с приложением словаря и ряда прозаических лезгинских текстов (басен, анекдотов и пословиц), параллельно переведенных на русский яз. В 1892 в печати появились «Кюринские тексты» (сказки и пословицы), записанные при помощи усларовского алфавита Султановым и Лионидзе, то же - с параллельными переводами записей на русский язык и вступительной статьей («Грамматические заметки») М. Завадского.

В 1905 царское правительство, с целью облегчить руссификацию народа, сделало попытку создать лезгинскую письменность на основах, разработанных бароном П. К. Усларом, который вводил для горских алфавитов русское начертание. Управлением Кавказского учебного округа были изданы составленные народным учителем Абу-Джафар Мамедовым и написанные усларовским алфавитом «История восьми пророков, упоминаемых в Коране» (1905) и «Кюринская азбука» (1911). Попытка эта потерпела неудачу вследствие враждебного отношения к ней лезгинских народных масс.

Вопросы изучения Л. яз., фольклора и литературы и трудная задача создания письменности на родном яз. могли быть поставлены во всей широте только в послеоктябрьскую эпоху. В начале революции лезгин Абу-Джафар Мамедов, учитель из аула Касум-Кент и составитель букварей, к-рые печатались еще азбукой Услара (ср. выше), реформировал арабский алфавит, приспособив его для Л. яз. Другой проект (тоже на арабской основе) предложил лезгинский писатель и научный работник Г. Гаджибеков, записав при помощи этого алфавита образцы произведений лезгинской литературы («Песни лезгинских поэтов», выпущенные Центриздатом в 1927 с большим запозданием). В дальнейшем Дагестан примкнул к движению за создание латинизированного алфавита (так наз. «нового дагестанского алфавита»), применимого для всех дагестанских языков, а в том числе и для лезгинского. Однако в истории собственно лезгинской письменности следует отметить еще один промежуточный момент - работу «лезгинского кружка» в Москве (1925-1926), результатом которой явилась брошюра с проектом практического алфавита лезгинского языка на основе латинского алфавита.

В 1928 был составлен проект нового дагестанского алфавита, к-рый и лег в основу ныне принятого алфавита (таблицу лезгинского алфавита см. «Дагестанские яз.»).

На «новом дагестанском алфавите» выпущено по-лезгински уже довольно много книг учебного и научно-популярного характера, имеющих широкое распространение среди лезгинского населения. В административном центре Дагестанской АССР (Махач-Кала) выходит первая газета на Л. языке «Дзи-Дунья».

Библиография:

Услар П., Кюринский язык (этнография Кавказа, том VI), Тифлис, 1896; Писать ли по-лезгински?, изд. Кружка лезгин при Комитете по изучению яз. и культур восточных народов СССР, М., 1926 (стеклограф); Генко А. Н., проф., Кубинское наречие, «Известия Академии наук», Л., 1929. см. Дагестанские языки.

ЛЕЗИН

ЛЕЗИН Борис Андреевич (1880-) - литературовед, получил премию им. А. Потебни. Редактор и издатель сборников «Вопросы теории и психологии творчества» (см.), являвшихся центральной трибуной идеалистической школы потебнианства. В последние годы Лезин работает при кафедре литературоведения Харьковского государственного университета и редактирует полное собрание сочинений Потебни. В пооктябрьских работах (статьи в журн. «Червоний шлях», «Родной язык в школе» и т. д.) Л. пытается приблизиться к марксизму, но идеалистическая методология Потебни (см.), к-рую Л. не может преодолеть, препятствует успеху его попыток.

Библиография:

I. Художественное творчество как особый вид экономии мысли, «Вопросы теории и психологии творчества», т. I, Харьков, 1907, издание 2-е, 1911; Психология поэтического и прозаического мышления, там же, т. II, вып. II, СПБ, 1910; Из черновых заметок А. А. Потебни о мифе, там же, т. V, Харьков, 1914; Схема марксистского метода изучения художественного творчества, «Родной язык в школе», 1927, I; О сочетании психологического метода изучения художественного творчества с марксистским, там же, 1927, VI и др.

II. Фохт Г., О психологистах - «сочетателях» и о «сочетаемости вообще», «Родной язык в школе», 1927, VI.

ЛЕЙВИК

ЛЕЙВИК Г. (1888-) (псевдоним Лейвика Гальперна) - видный представитель современной мелкобуржуазной еврейско-американской литературы. Р. в Игумени (б. Минской губ.) в семье учителя. Учился в ешиботе в Минске, откуда был исключен за вольнодумство. Участвовал в рабочих кружках; за принадлежность к «Бунду» осужден в 1906 на 4 года каторги. Отбыл ее в московских Бутырках. Печатал свои первые стихотворения (написанные в тюрьме и посланные оттуда за границу) в нью-иоркском органе «Zajt Gajst» (Дух времени) в 1907. По отбытии тюремного заключения был сослан в Сибирь. В конце 1913 бежал из Сибири в Америку и поселился в Нью Иорке. После Октябрьской революции сотрудничал несколько лет в нью-иоркской коммунистич. еврейской газете «Frajhajt» (Свобода). В 1925 посетил СССР. В 1930 во время революц. восстания арабов в Палестине выступил против «Frajhajt» с декларацией, в к-рой оклеветал арабское восстание, пытаясь изобразить его как еврейский погром, и создал в Нью Йорке вместе с остальной группой ушедших из «Frajhajt» журн. «Di Woch» (Неделя), просуществовавший несколько месяцев. Этот орган, объединивший еврейских мелкобуржуазных националиститеских писателей, был по существу трибуной для контрреволюционной травли компартии и клеветы на СССР. В дальнейшем Лейвик не создал ни одного крупного произведения и неуклонно деградировал как поэт.

В 1916 Л. напечатал цикл стихотворений «Af Wegn Sibirer» (По сибирским дорогам). В этих стихах, как и в цикле «Untern sloss» (Под замком), Лейвик изображает каторгу и ссылку в символической форме, используя мотивы народных песен; в них Л. передает отчаяние и безнадежное настроение мелкобуржуазного интеллигента, «пострадавшего за революцию». Все дальнейшее творчество поэта проникнуто тем же отчаянием, вызванным проигранной революцией и одновременно самолюбованием мелкобуржуазного интеллигента, мнящего себя непонятым. Ярче всего это выражено в его драматической поэме «Der Gojlem» (см. Голем -).

Особое значение для понимания социальной природы Л. имеет его драма «Банкрот»: бывший революционер бежал из Сибири и прибыл в Америку. «Революционность» свою он растратил на родине, а приспособиться к американскому «бизнесс»-миру он тоже не в силах. Начинается самосозерцание и самокопание, характеризующие трагедию поэта и той группы мелкобуржуазной интеллигенции, которая изменила революции, но которой еще трудно полностью приспособиться к империалистической Америке. Мелкобуржуазно-индивидуалистический характер идеологии поэта резко выступает в драмах с рабочей тематикой. В драме «Sap» (Фабрика) снова появляется «раздвоенный лик» - фабрикант Вульф; в прошлом бундовец, он переживает внутреннюю драму бывшего революционера в прошлом и фабриканта в настоящем. Эта драма фабриканта из бундовцев заслоняет перед Л. проблему классовой борьбы. В последней драме «Гирш Леккерт» Лейвик пытается изобразить рабочее движение накануне 1905 (покушение рабочего Леккерта на губернатора фон Валя и казнь Леккерта). И тут вместо преданных борцов за дело рабочего класса выступают раздвоенные, мечущиеся из одной крайности в другую интеллигенты. При этом Лейвик наделяет национализмом «Бунда» рабочие массы: «И мы горды, что еврейские рабочие - передовые. Пусть палач знает, что только еврейские рабочие пришли первыми».

Все острые, классовые столкновения Л. притупляет, и они преломляются у него в виде душевных конфликтов отдельной личности, оторванной от коллектива.

Библиография:

I. Lider, N. Y., 1919; Der Gojlem, N. Y., 1921; smates, drame, N. Y., 1922; In Kejnems Land, N. Y., 1923; Bankrot, N. Y., 1923; Die oreme meluche, N. Y., 1923; Anders, N. Y., 1923. Кроме того стихи, драмы и статьи в разных еврейско-американских газетах и журналах. В СССР переизданы сборн. стихов: Durch sibn Tojtn, Киев, 1926; Aropgefalener snej, M., 1925.

II. Wiener M., «Di rojte Welt», 1927, 5; Ojslender, «Di rojte Welt», 1927, 6-7; Zart, «Der Stern», 1931, 3; Bronstein Jakov, «Der Stern», 1929.

III. Rejzen, Lexikon fun der jid. Literatur, B. II, 1929.

ЛЕЙКИН

ЛЕЙКИН Николай Александрович (1841-1906) - юморист 80-х гг. Писатель огромной плодовитости - автор нескольких тысяч сцен и рассказов. Р. в купеческой семье. Служил в различных коммерческих предприятиях. С 60-х годов отдался всецело лит-ой деятельности. Сотрудничал в журн. «Искра», «Библиотека для чтения», «Современник», «Отечественные записки». С 70-х годов работал главн. обр. в «Петербургской газете». С 80-х годов стал редактором и издателем журн. «Осколки».

Фабульным источником многочисленных произведений Л. - юмористических рассказов («Наши забавники», «Шуты гороховые»), романов («Стукин и Хрустальников», «Сатир и нимфа», «Наши за границей») - являлись нравы купечества Гостиного и Апраксинского дворов 70-80-х годов. Некультурный купеческий быт Л. изображал с точки зрения либерального буржуа, пользуясь неиссякаемым запасом смехотворных положений. Но его количественно богатая продукция поражает однообразием тематики, примитивизмом художественного метода. Купеческий быт Л. изображал, пользуясь приемами внешнего бытописательства, без показа каких-либо сложных общественных или психологических конфликтов. Л. часто прибегал к шаржу, карикатуре, стремился рассмешить читателя даже коверканием его героями иностранных слов. Изображение крестин, свадеб, масляницы, заграничных путешествий его смехотворных героев - вот тот узкий круг, в к-ром вращалось творчество Л. Он удовлетворял спросу на легкое развлекательное чтение, к-рый предъявляла к литературе мещанско-обывательская масса читателей политически застойной эпохи 80-х гг. Наряду с ней Л. угождал и вкусам части буржуазной интеллигенции, с удовлетворением читавшей о похождениях купцов с Апраксинского двора, считая, что она уже «культурна» и высоко поднялась над темнотой лейкинских героев.

В «Осколках» Л. в 80-х гг. работал молодой Чехов - «Антоша Чехонте», испытавший на себе первоначально сильное влияние Л.

Библиография:

I. Наиболее известные сборники Л.: Наши забавники, СПБ, 1879; Неунывающие россияне, СПБ, 1879; Шуты гороховые, СПБ, 1879; Саврасы без узды, СПБ, 1880; Цветы лазоревые, СПБ, 1885; Наши за границей, СПБ, 1890 (издание 13-е, СПБ, 1897); Где апельсины зреют, СПБ, 1893 (10-е издание, СПБ, 1898); Воскресные охотники, СПБ, 1893 (изд. 8-е, 1898), и мн. др.

II. Введенский А. И., Современные литературные деятели, Н. А. Лейкин, «Исторический вестник», 1890, VI; Скабичевский А., История новейшей русской литературы, издание 7-е, СПБ, 1909 (глава IV. Беллетристы-публицисты); Лейкин Н. А., Мои воспоминания, «Исторический вестник», 1906, II-III; Б. Г. (Глинский Б. Б.), Памяти Н. А. Лейкина, там же, 1906, II; Лейкин в его воспоминаниях и переписке, 1907; Ясинский И. И., Роман моей жизни, Л., 1926; Мышковская Л., Чехов и русские юмористические журналы 80-х гг.

III. Мезьер А. В., Русская словесность с XI по XIX ст. включительно, ч. 2, СПБ, 1902; Венгеров С. А., Источники словаря русских писателей, т. III, П., 1914 (библиографические указания не позже 1899).

ЛЕЙЛА И МЕДЖНУН

ЛЕЙЛА и МЕДЖНУН - героиня и герой популярнейшей на Востоке арабской легенды о разлученных и страдающих любовниках. Эти «бедуинские Ромео и Джульетта» принадлежали к враждующим родам: Лейлу выдали замуж за другого, а Кайс (прозванный «меджнуном», т. е. одержимым демоном, безумным) ушел от своего племени в пустыню и жил одиноко, слагая песни в честь Лейлы. В конце концов оба погибают от тоски. Текст легенды содержит ряд любовных элегий. Впоследствии сюжет использован романтическим эпосом Персии и Турции и суфийскими поэтами; последние придали ему символический смысл тоски души в разлуке с божеством. Сохранилось более 20 поэм на эту тему; самая прославленная - поэма перс. поэта Низами (см.).

Библиография:

Brockelmann, Geschichte der arabischen Literatur, Weimar, 1897-1902; Huart Cl., Litterature arabe, P., 1902.

ЛЕЙМА

ЛЕЙМА - см. Пауза.

ЛЕЙНО

ЛЕЙНО Эйно (Eino Leino, 1878-1926) - финский поэт, писатель и драматург. Р. в семье землемера в Палтамо; еще студентом Л. печатает первые сборники своих лирических стихов («Мартовские песни», 1896; «Ночная пряха», 1897; «Сто и одна песня», 1898, и др.). Количественно литературная продукция Л. никем в Финляндии не превзойдена: он выпускал один за другим сборники стихов, писал целые серии романов и драм, переводил Рунеберга, Шиллера, Гёте, Расина, «Божественную комедию» Данте и т. д.

Л. - писатель финской буржуазии, певец эпохи утверждения национального самосознания. Националист и романтик, Л. пытался посредством широкого внедрения в новую финскую литературу национального эпоса («Калевала», «Кантелетар») дать финской поэзии новое ярко националистическое содержание и форму. Эта попытка модернизации народного творчества, превращения примитивной фантастики в сложную символику, делает его поэмы и баллады в большинстве своем трудно понимаемыми и художественно малоценными. Буржуазная критика особенно ценит его две книги древнефинских баллад «Helkavirsia».

Л. известен также как драматург. Темы для своих драм он брал из мира сказок, из Библии, восточных легенд, древнегреческой и римской истории, а также из истории и современной жизни Финляндии. В построении драмы он стремился к крайней простоте, пытаясь подражать древним грекам. Но его драмы, лишенные занимательной фабулы и острых сценических ситуаций, успехом не пользовались.

Большая заслуга Л. - обогащение финского литературного яз. словесными богатствами народной речи, в особенности яз. восточных племен - корелл. Вся же огромная литературная продукция Лейно особенным мастерством не отличается, хотя современная буржуазная критика и провозглашает его «народным поэтом». Националист и либерал до революции 1917, сыгравший прогрессивную роль в деле борьбы с царизмом, Л. и после революции остался поэтом национальной буржуазии - современной фашистской Финляндии.

Библиография:

I. На русский язык переведено: Яна Рoнтю, «Вестник Европы», 1908.

II. Siljo J., Eino Leino Lyyrikkona; Kallia O. A., Undempi Suomalainen Kirjallisuns; Tixtosankirja, Sesosa sin, 773-775.

ЛЕЙТЕС

ЛЕЙТЕС А. М. (1901-) - современный украинский критик и литературовед. Автор ряда работ по вопросам современной западной и украинской литературы. Р. в интеллигентской семье. Получил философское образование. В 1920 был одним из организаторов Всеукраинского союза писателей, в 1921 руководил Украинским литературным комитетом. Если не считать раннего выступления Л. - несколько парадоксальной брошюры «Поэзия как анахронизм», - то началом его критической деятельности является книга «Ренессанс украинской литературы», недооценившая значения классовой борьбы в украинской литературе. Эту недооценку широко использовали в дискуссии (см. Хвыльовый и Украинская литература) сторонники идеи Хвыльового. Сам Л. участия в дискуссии не принимал и в дальнейшей своей критической работе отталкивается от идеи «хвыльовизма» и установок «Ренессанса». Из остальных работ Л. следует отметить сборник «Силуети Заходу» (посвящен зап.-европейской литературе) и трехтомный труд «Десять рокiв украiнськоi лiтератури» (в сотрудничестве с М. Яшеком), вызвавший ряд откликов в украинской и заграничной прессе. Работа отличается тенденциозностью в духе «ваплитовства» как в подборе самого материала, так и в оценке его. Л. был членом Союза пролетарских писателей ГАРТ, «ВАПЛР†ТЕ» (см.), затем членом ВУСПП.

Библиография:

I. Поэзия как анахронизм, «Истоки», 1922; Жовтень i захiдня лiтература (на русск. и украинск. яз.), вид. «Червоний шлях», 1924; Ренессанс украинской литературы, ДВУ, 1925 (на русск. и украинск. яз.); Путi письменницькi, «ВАПЛР†ТЕ», 1926; Десять рокiв украiнськоi лiтератури, 1927; Силуети Заходу, вид. «Книгоспiлка», 1928; Вид Барбюса до Ремарка, «Пролитфронт», 1930.

II. «Новая русская книга», 1922, № 5, Берлин; Загул Д. М., Про нашу критику, «Плужанин», 1927, № 5; Хвиля А., Ясною дорогою, ДВУ, 1927.

ЛЕЙТМОТИВ

ЛЕЙТМОТИВ (немецк. Leitmotiv - «ведущий мотив») - термин, введенный в теорию музыки Рихардом Вагнером (см.) и применяемый иногда в литературоведении, преимущественно представителями психологического и формального направлений. Значение термина «лейтмотив» в литературоведении крайне расплывчато и неопределенно. Термин «Л.» употребляется, во-первых, для обозначения доминанты (см.), произведения или даже творчества писателя в целом: в этом значении можно сказать например: «Идея о неоправданном и неискупимом зле мирового порядка проходит Л. через все творчество А. де Виньи»; или: «Пессимистическое и выигрывает тот, кто хуже , становится Л. всего Romanzero Гейне». Термин «Л.» употребляется, во-вторых, для обозначения группы тематических элементов или выразительных средств, постоянных, «канонических» для определенного жанра и стиля; в этом значении говорится напр. о похищении, нападении морских разбойников, разлуке влюбленных, их скитаниях и конечном соединении, потере детей и признании их родителями как Л. греческого романа или о мрачном унылом пейзаже - кладбище, руинах, пожарище - как одном из Л. английской «кладбищенской поэзии» XVIII в. Наконец термином «Л.» обозначается тот комплекс тематических и выразительных средств, который постоянно повторяется на протяжении данного художественного целого - литературного произведения; в этом употреблении термин «Л.» приближается к своему первоначальному музыкальному значению. Так, немецкие романтики в своих поисках синкретического искусства охотно вводят в прозаическое произведение ряд лирических стихотворений, тематически с ним не связанных, но образующих эмоциональный Л. всего произведения (лирическая вставка у Эйхендорфа и др.). Риторический пафос романов Гюго отражается и в введении и выборе символического Л., в четкости своей идеологической значимости часто приближающегося к аллегории (Л. башни и гильотины в «93 годе»). В реалистическом романе XIX в. встречается так наз. портретный Л. (ср. Л. у Диккенса и Л. Толстого), благодаря к-рому соответствующие детали становятся неотъемлемыми частями образа (вздернутая с усиками губка княгини Болконской, лучистые глаза и тяжелые ступни княжны Марьи, железный крюк и жесткая провощенная шляпа капитана Куттля, оскал зубов м-ра Каркера и т. д.).

Как ясно из приведенных примеров, к-рые можно бесконечно умножать, основным недостатком понятия «Л.» как литературоведческой категории - помимо его расплывчатости и неопределенности - является его метафизичность; введение понятия «Л.» предполагает существенно идеалистическую и формалистическую концепцию литературного произведения как самодовлеющей структуры, подлежащей описанию в своих частях методами и терминами, заимствованными из других областей искусства (принцип взаимоосвещения искусств, отрывающий искусство от его общественной базы). Для марксистского литературоведения, изучающего конкретное историческое классовое искусство во всем многообразии его сторон, противоречий, ведущих тенденций, категория лейтмотива как категория формалистическая непригодна, и термин «лейтмотив» может применяться только в смысле условного обозначения ведущей тенденции и т. п. (см. Мотив).

ЛЕКАЙ-ЛАССЕН

ЛЕКАЙ-ЛАССЕН Янос Иоганн (Janas Johann Lekai Lassen, 1895-1925) - венгерский пролетарский писатель и публицист. Начал свою литературную деятельность в радикально-буржуазных газетах, затем сотрудничал в активистски-экспрессионистском журн. «Ma» (Сегодня), где писал на антимилитаристские темы. В 1915 Лекай-Лассен совершил неудачное покушение на жизнь председателя совета министров Венгрии - графа Тиссы, за что был приговорен к каторжным работам. Революция 1918 освободила Л.-Л., и с этого момента он играл руководящую роль в венгерском и международном движении рабочей молодежи. При советской власти в Венгрии Лекай-Лассен был секретарем Коммунистического союза рабочей молодежи. После падения советской власти бежал в Германию, потом жил в Чехо-Словакии, Советской России и наконец в Америке. Неоднократно подвергался в капиталистических странах заключению и ссылался. Постоянно преследуемый международными полицейскими ищейками, страдая от тяжелого легочного заболевания, Л.-Л. все же успел написать ряд книг, которые нашли сочувственный отклик в широких рабочих массах. Рассказы, очерки и корреспонденции Лекай-Лассена переведены на двадцать языков, его агитационные пьесы почти одновременно ставились на десяти - двадцати рабочих сценах (некоторые из них под общим заглавием «Пленник» переведены на русский язык).

Все произведения Л.-Л. проникнуты классово-боевой динамикой и реалистичны. Его первая драма «Венгрия 1914-1919», к-рую в Америке ставили на рабочих сценах под заглавием «Новый», изображает страдания венгерского пролетариата во время империалистической войны, его борьбу и конечную победу. Роман Л.-Л. «Красные и белые» рисует жизнь бежавших из Венгрии эмигрантов-коммунистов. Пребывание Л.-Л. в Америке дало ему материал для романа «Господа и рабы», где показаны положение американского пролетариата и американская фашистская организация Ку-Клукс-Клан (роман этот издан на русском яз.). Следует еще отметить массовую драму Л.-Л. «Herrin», посвященную героической борьбе горняков, среди к-рых Л.-Л., пользовался большой популярностью. Лучшими его произведениями являются очерки и заметки из жизни пролетариев в крупных американских центрах, собранные в одной книге «Другая Америка». Здесь на огромном фактическом материале Лекай-Лассен обнажает язвы капиталистического общества, показывает, как живут за пышными декорациями небоскребов рабочие, безработные и голодающие пролетарские дети.

Библиография:

Рабоч. Революция. Искупление, с предисл. А. В. Луначарского, Гиз, М., 1921 (см. рец. Фриче В., «Печать и революция», 1921, III); Господа и рабы, Роман из жизни американских рабочих, изд. «Прибой», Л., 1926; То же, перевод А. А. Петрова, Гиз, М. - Л., 1927; В стране доллара (Картинки американской жизни), изд. «Прибой», Л., 1926; Цветной Херлем (Картины американской жизни), перевод С. Кублицкой-Пиотух, изд. «Прибой», Л., 1926.

ЛЕКАШ

ЛЕКАШ Бернар (Bernard Lecache) - современный французский писатель. Известен в России своим романом «Радан Великолепный» (русск. перев. Осипа Мандельштама, Гиз, 1927). Здесь показан раскол еврейской семьи: дети, отказываясь от вековых традиций своего народа, веры, хранимой их родителями, начинают новую, свободную от всяких традиций жизнь. Они представляют ассимилированную еврейскую крупную буржуазию, преуспевающую в недрах современного общества. Ассимиляция еврейства мыслится как слияние его верхушки с крупной французской финансовой буржуазией, как усвоение упадочной буржуазной морали. Принадлежа к крупным капиталистическим слоям еврейства, Л. чужд еврейскому пролетариату, который не находит отражения в его творчестве. Л. - автор книги об еврейских погромах на Украине во время гражданской войны («Когда Израиль умирает», перев. Н. И. Янве, с предисловием Ю. Ларина, Л., 1928).

Библиография:

Польша без маски, перевод Е. Берлович, Под редакцией и с предисловием Р. Арского, изд. «Прибой», Л., 1928.

ЛЕКИСТЫ

ЛЕКИСТЫ - см. Озерная школа.

ЛЕКОНТ

ЛЕКОНТ Жорж (Georges Lecomte, 1867-) - французский писатель. Начал литературную деятельность в качестве журналиста: редактировал с 1885 журн. «La Cravache» (Хлыст), орган французских символистов и парнасцев, где печатались Верлен и тогда еще молодые Анри де Ренье, Поль Адан и др. Л. входит так. обр. в литературу как поборник символизма, и по этому пути продолжает развиваться в дальнейшем его творчество. Противоречие между действительностью и мечтой, между действенной практикой и «надземным» созерцанием, лежащее в основе большинства его произведений, - «Миражи» (Mirages, 1893), «Золотой телец» (Le Veau d’or, 1903) и др., - разрешается уходом от жизни, победой миражей.

Представитель реакционных слоев мелкой буржуазии, Л. политически выступает как защитник буржуазной диктатуры, триумфу к-рой в лице республики Тьера посвящена его книга «Надежда» (L’espoir, 1908). Ему принадлежит также хвалебная биография Клемансо («Clemanceau», 1918) и ряд патриотически-милитаристских статей, написанных во время империалистической войны. Эти заслуги в значительной мере способствовали избранию Леконта - далеко не первоклассного художника - в члены Французской академии.

Библиография:

I. La meule, Drame, P., 1891; Les valets, P., 1898; La maison en fleurs, P., 1899; La lumiere retrouvee, P., 1924; Le mort saisit le vif, P., 1925.

II. Magne E., Georges Lecomte, «Mercure de France», 1 Janvier 1925.

ЛЕКОНТ ДЕ ЛИЛЬ

ЛЕКОНТ ДЕ ЛИЛЬ Шарль Мари Рене (Charles Marie Rene Leconte de Lisle, 1818-1894) - франц. поэт. Р. на острове Бурбона, в тропической франц. колонии. Образование получил в Реннском университете, вовлечен был в романтическое литературное движение того времени. Романтизм привлекал Л. де Л. не своим реакционным крылом, а наиболее прогрессивным и демократическим. Сильное воздействие на Л. де Л. оказал Ламенне, надолго внушивший ему симпатии к мнимодемократическому и мнимосоциалистическому христианству.

В 1845 в связи с этими воззрениями Л. де Л. становится сотрудником журналов фурьеристского направления («Фаланга», газ. «Мирная демократия»). К этому времени относятся его не лишенные сильного мистического привкуса стихи («Helene», «La Robe du Centaure»). Л. де Л. полагает, что фурьеризм - «научная реализация христианских заповедей». Неохристианские увлечения у Л. де Л. уживаются с все более и более восторженным отношением к античности. Молодой поэт считает себя социалистом и республиканцем. Он полон уважения к прогрессу, надежд на радикальное улучшение жизни человека на земле, считая, что предпосылки для этого создаются в окружающей действительности.

Леконт де Лиль написал несколько популярных брошюр, в которых несмотря на путаницу понятий ярко выражается его острый, почти революционный демократизм. На этой почве поэт порывает самым решительным образом все связи со своей аристократической семьей. Но эта нота республиканизма, социализма, к-рая являлась одной из определяющих черт личности и творчества Л. де Л., была сорвана тяжело сложившимися историческими условиями.

Революция 1848, ее быстрое крушение, разгром пролетариата наносят страшный удар оптимистическим упованиям поэта. Леконт де Лиль пережил поражение революции 1848 как непоправимую социальную катастрофу. Надо однако отметить, что старые симпатии к идее осуществления правды, братства, равенства на земле все же сохранились у Л. де Л. и он нередко выражал их с большой силой в лучших своих произведениях («Niobé», «Cain» и др.). В таких своих поэмах, как «Cain» или «La tristesse du diable», Л. де Л. поднимается до грозных пророчеств по адресу мира угнетения и несправедливости. И хотя пророчества эти чаще всего облечены в форму романтического богоборчества, пафос протеста в них все же достаточно глубок и высоко поднимает Л. де Л. над остальными парнасцами. Однако сочувствие к революционному протесту сочетается у Л. де Л. с полным неверием в возможность действительно революционных перемен. В целом эволюция Л. де Л. отражает движение определенных мелкобуржуазных групп от расплывчато-социалистических и демократических идеалов в 1848 к своеобразному примирению с торжествующим буржуазным порядком, - не к прямой защите этого порядка и слиянию с ним, а именно к вынужденному примирению с ним как с чем-то подлым и варварским, но непобедимым и естественным, как сама жизнь. В этом глубочайшая основа трагизма творчества Л. де Л.

С 50-х гг. оформляется физиономия поэта как вождя «парнасцев». Парнасская поэзия в отличие от романтики гордилась своей объективностью и бесстрастием. Леконт де Лиль сам излагает основы этого направления в своих сборниках «Современный Парнас» (1866-1876).

Куда же отступил Л. де Л. от своих юношеских оптимистических мечтаний? Романтизм сменяется у него «научным» миросозерцанием. Буржуазный позитивизм, насыщенный элементами механистического материализма, становится базой миросозерцания поэта. Но этот, казалось бы, освещенный светом науки мир представляется Л. де Л. особенно мрачным и безнадежным. «Научность» мировоззрения поэта явилась в данном случае формой краха романтических иллюзий. Буржуазная наука демонстрировала тут свое бессилие справиться с противоречиями буржуазного общества. Объективность Л. де Л. есть лишь признание бесчеловечности природы и тщеты человеческих усилий. Признание это гордое. Патетические жалобы на заброшенность человека, на неудачность, неприемлемость всего мироздания занимают у Л. де Л. небольшое место. Он замыкается скорее в беспощадном художественном изображении жизни природы и общества, в ее безмерном богатстве, но и в ее безжалостности, и призывает стоически уйти в себя, противопоставить чувства мужественности и достоинства этому враждебному миру и искать разрешения жизненной скорби в искусстве.

Л. де Л. стоит на точке зрения фаталистического детерминизма и в биологии и в социологии. Этими положениями проникнуты его «Античные поэмы» (1852), «Варварские поэмы» (1862), «Трагические поэмы» (1884) и наконец изданные после его смерти «Последние поэмы» (1895). В целом ряде как бы изваянных из базальта стихотворений Л. де Л. рисует природу и общество как «царство священного голода, взаимного истребления», постоянного умирания, таковы: «Le secret de la vie», «In excelsis», «Dies irae», «La joie de Civa», «La mort de Valmiki». Лучшим исходом Л. де Л. признал бы полное исчезновение мира в пучинах Нирваны: «La Maya», «Midi», «Bhagavata», «Ĉinaĉepa», «La Vision de Brahma». Отметим также стихотворение Леконт де Лиля «Тоска дьявола», глубоко проникнутое тем же настроением.

Естественно, что пессимистически-горделивая муза Л. де Л. не могла найти материала для вдохновения непосредственно в плоской буржуазной современности. Свою безнадежную оценку этой последней Л. де Л. заключал в романтическую, легендарную, мифологическую оболочку образов античной и всякой иной древности, тем более, что и там, в веках, он находил все новые и новые подтверждения своей философской концепции («Neferon Ra», «Nurmahal», «L’apotheose de Monca al Kebyr», «Massacre de Mona», «Le cOur de Hialmar», «La mort de Sigurd»).

Совершенно очевидно, что так наз. бесстрастие Л. де Л. - иллюзия. Вождь «Парнаса» был человеком чрезвычайно страстным, с могучей эмоциональной жизнью, но пафос Л. де Л. благодаря социальным условиям должен был замереть. Его образы поэтому статичны и кажутся холодными, выражая бессилие человека, безнадежность его стремлений. Но эти величественные фигуры полны чувств, выраженных монументально. Тут и отчаяние, и тихая гордая скорбь, и напрасная жертва, и страстное негодование.

Пластичность, скульптурность произведений Л. де Л. бросаются в глаза. Он высекает свои поэмы из камня, льет их из бронзы. Однако Л. де Л. является и замечательным живописцем. Не вдаваясь в красочные детали, чуждый всякому импрессионизму, он любит пряную, острую нарядность. Он ведет читателя в экзотические страны, чудесные и далекие во времени и пространстве. Стиху Л. де Л. не свойственна романтич. напевность. Он звучит, как траурный марш.

Поэзия Л. де Л. принадлежит к числу лучших созданий французской литературы и буржуазной литературы вообще. Пережив крах романтических мелкобуржуазных иллюзий в социальной борьбе и не найдя реального выхода из этого кризиса, Л. де Л. не пожелал полностью капитулировать перед буржуазной действительностью, но и не смог объявить ей активной войны.

Буржуазная критика прекрасно уловила реакционную тенденцию Л. де Л. и вознесла его на пьедестал, ибо пессимистический пассивизм бывшего социалиста был как нельзя более на-руку буржуа с их боязнью и ненавистью к революции. Однако марксистское исследование должно вскрыть до конца противоречия, породившие трагедию Л. де Л., и показать, что эта трагедия обращена также и против буржуазии, против ее культуры, искусства, науки.

Библиография:

I. Русск. перев.: Из «Poemes tragiques», перевод О. Михайловой, «Вестник Европы», 1895, I; Эриннии, Античная трагедия, перев. О. Чюминой, Москва, 1908 (последний перев. «Эринний» - М. Лозинского, П., 1922. В 1909 «Эриннии» были поставлены в Ленинграде, в Михайловском театре); Слоны, Дремота кондора, перевод В. Брюсова, в Полном собрании сочинений и перев., т. XXI, СПБ, 1913. Стихи также переводили: И. Анненский, Ф. Сологуб («Новый журнал иностранной литературы», 1904), С. Пинус и др.; Poemes et poesie, 1854; Le chemin de la Croix, 1859; Le catechisme populaire republicain, 1871; Poemes tragiques, 1886; Речь при приеме во Французскую академию, 1877; L’Apollonide, 1888; Derniers poemes, 1895 (посмертный сборник); Ouvres, ed. Lemerre; Premieres poesies et lettres intimes, pref. de Guinandeau, 1902; Contes en prose, pref. Dornis.

II. Фришмут M., Леконт де Лиль. Из современной французской литературы, «Вестник Европы», 1889, III-IV (перепеч. в его «Критических очерках и статьях», СПБ, 1902); Деген Евг., Новейшая французская литература, «Новое слово», 1896, IX (июнь); Брюсов В., Французские лирики, изд. 2-е, СПБ, 1913 (и в Полном собр. сочин. и перев., т. XXI, СПБ, 1913); Dornis J., Leconte de Lisle intime, 1895; Leblond M. A., Leconte de Lisle d’apres les documents nouveaux, 1906; Calmettes F., Leconte de Lisle et ses amis; Vianey, Les sources de Leconte de Lisle, 1907; Dornis J., Essai sur Leconte de Lisle, 1909; Whiteley J. H., etude sur la langue et le style de Leconte de Lisle, 1910; Avalle, Leconte de Lisle, «Studio Letterario», Cremona, 1920; Esteve Ed., Leconte de Lisle, l’homme et l’Ouvre, 1922.

Предыдущая страница Следующая страница