Литературная энциклопедия (в 11 томах, 1929-1939)
Статьи на букву "М" (часть 3, "МАК"-"МАН")

В начало словаря

По первой букве
A-Z А Б В Г Д Е Ж З И Й К Л М Н О П Р С Т У Ф
Предыдущая страница Следующая страница

Статьи на букву "М" (часть 3, "МАК"-"МАН")

МАКЬЯВЕЛЛИ

МАКЬЯВЕЛЛИ Никколо (Niccolo Bernardo Machiavelli, 1469-1527) - итальянский политический деятель и писатель эпохи Возрождения, автор трудов, в которых дано одно из первых теоретических обоснований абсолютизма, т. е. последнего этапа в развитии феодально-крепостнического общества, когда организованные в государство помещики вынуждены были шаг за шагом приспособляться к условиям развивающегося капиталистического хозяйства. Будучи секретарем флорентийской республики и выполняя в этой должности ряд дипломатических поручений, М. до тонкостей изучил механику дипломатической интриги, приобрел большой практический опыт в этой области и в результате систематизировал его в своих произведениях: «Рассуждения о первых десяти главах Тита Ливия» (Discorsi sopra la prima decorte di Tito Liwio, 1514-1516) и «Правитель» (Il principe, 1513). Нарисованный М. идеальный образ правителя отражает существенные черты эпохи так наз. первоначального накопления. Сильный человек, умеющий благодаря хитрости и насилию подчинить себе массу и руководить ею, человек, задающийся конкретными целями и использующий все средства для достижения этих целей, решительный и смелый во всем - таков этот идеал самодержавного государя. Однако своеобразие политической позиции М. в том, что он свою концепцию строит с точки зрения интересов буржуазии городов, откуда и двойственность политических воззрений М.: высказываясь за монархию, поскольку речь идет о стране в целом, он защищает республиканский принцип в отношении отдельного города (напр. Флоренции); настаивая на расширении прерогатив центральной власти, он озабочен также вопросом о сохранении местных городских «вольностей». Так например, М. рекомендует своему «Il principe», уже захватившему новые провинции, всячески считаться с их привычными порядками и установлениями. Потерявшая к началу XVI в. свою гегемонию на рынках итальянская торгово-денежная буржуазия начинает нуждаться в твердой власти, к-рая, не посягая на ее права, вывела бы страну из экономического кризиса, бесконечных междоусобий и постоянных вторжений иноземцев. К тому же растущая опасность со стороны движения социальных низов в Италии (напр. Савонаролла), перерастающего в плебейско-крестьянскую войну, решительно толкает буржуа-патриция на союз с феодальным бароном, также имеющим все основания опасаться названного движения. Все это и определяет общественный смысл того компромисса между помещичьим абсолютизмом и итальянской буржуазией, теоретиком которого явился М. Наряду с упомянутыми произведениями М. написаны: «История Флоренции» (Istorie Florentine, 1521-1527), в которой он излагает свои взгляды на сущность исторического процесса, книга «О военном искусстве» (Arte della guerra), ряд комедий, роман-биография, фантастические новеллы («Belfegor»), причем для каждого из этих жанров он выработал особый стиль: сильный, гибкий, необыкновенно выразительный.

Высшего художественного мастерства М. достигает в своих комедиях; одна из них «Мандрагора» (Mandragora) - лучшее, что дала итальянская драматургия Ренессанса. Сухая деловитость, отличающая политические и исторические сочинения М., характерна и для этой комедии, центр тяжести к-рой лежит в сфере чистого практического интереса. Движущей силой действия является хорошо продуманный и взвешенный расчет. В силу этого и самое действие развертывается как математическая задача, решение которой заранее предопределено введенными в строй величинами. Разница между персонажами не столько в силе сопротивления, сколько в целесообразности задуманного действия. Даром никто ничего не делает: мотивом поступков является немедленная компенсация. В «Мандрагоре» - этой первой реалистической итальянской комедии - нет социальной сатиры; автор не знает лучших и худших. Лучше тот, кто умнее рассчитал свои шансы на успех; хуже тот, кто оказался в проигрыше.

Библиография:

I. Военное искусство, перев. М. И. Богдановича, СПБ, 1839; Государь и Рассуждения на первые три книги Тита Ливия, перев., Под редакцией Н. Курочкина, СПБ, 1869; Монарх, перев. Фед. Затлера, СПБ, 1869; Общедоступная философия в изложении Аркадия Пресса, вып. III. Макиавелли. Государь. Рассуждения о Тите Ливии, СПБ, 1900; Князь, перев. С. М. Роговина, Москва, 1910. Перев. «Мандрагоры»: А. Н. Островского (напеч. в 1923) и А. Амфитеатрова (1914), в изд. «Петрополис», Берлин, 1924 (Под редакцией Д. Петрова и Я. Блоха); Opere, 10 vv., 1804-1805; Opere, 8 vv., 1813; De commedie, pref. di F. Perfetti, 1863; Tutte le opere storiche e letterarie, a cura di G. Mazzoni e M. Casella, Firenze, Barbera, 1928.

II. Чичерин Б., История политических учений, ч. 1, изд. 2-е, М., 1903; Виллари Пасквале, Николо Макиавелли и его время, том I, СПБ, 1914; Марксистская оценка политических взглядов Макьявелли дана в «Энциклопедии государства и права», т. II, Москва, 1926, Janni E., Machiavelli, 1927; Prezzolini G., Vita di N. Machiavelli florentino, 1927; De Sanctis F., Storia della letteratura italiana, II v., s. a.

МАЛАЙАЛАМ

МАЛАЙАЛАМ (около 7 млн. говорящих) - один из дравидских языков Индии, распространенный в юго-западной части Малабарского берега, от мыса Комарин до Касаргоду. Очень близок по структуре к яз. тамильскому (см.), как диалект к-рого он рассматривается некоторыми учеными. Однако на М. имеется с XIII в. самостоятельная литература, сложившаяся под сильным влиянием тамильской и древнеиндийской (санскритской) лит-р.

Библиография:

Grierson, Linguistic Survey of India, vol. IV, Calc., 1906. См. Индийская литература и Индийские языки, Тамильская литература и Тамильский язык.

МАЛАЙСКАЯ ЛИТЕРАТУРА

МАЛАЙСКАЯ ЛИТЕРАТУРА - входит в группу индонезийских лит-р; в последнее время в виду легкости малайского яз. наиболее распространена на островах Суматра, Ява, Матура и др. До XIV в. существовала письменность на малайском яз. на алфавите южноиндийского типа; но эпиграфические памятники этого периода редки, и язык их пропитан санскритизмами. Эта форма алфавита в несколько модернизированной форме сохраняется и значительно позднее на южной Суматре. С XIV века малайская письменность развивается на базе несколько измененного и приспособленного к малайским звукам арабского алфавита. Древнейшие рукописи (благодаря хрупкости писчего материала - цилиндров бамбука и деревянных дощечек) восходят к XVI веку. Индонезийские литературы довольно богаты, но история их слабо разработана.

Это обстоятельство сильно помогает современной голландской (конечно буржуазной и империалистической) исторической науке фальсифицировать историю Индонезии и создавать выгодную голландскому империализму теорию отсутствия у народов Индонезии собственной культуры. По голландской «теории» индонезийский народ только тогда стал народом, когда его «победили» индусы. Голландская «наука» вообще склонна утверждать, что индонезийский народ никогда не имел самостоятельности, а с самого начала был подвластен другим нациям - индусам, арабам, а потом голландцам. Этими «историческими» доводами голландский империализм хочет доказать законность своего господства над Индонезией и то, что речи о самостоятельности и свободе индонезийского народа - лишь искусственный аргумент или повод для бунтовщиков!... Все сказанное не исключает конечно того, что при наличии у индонезийцев самостоятельной истории и культуры индонезийские литературы могли подвергаться различным иностранным влияниям.

С проникновением буддизма в восточную Индию его начала усваивать также и Индонезия, и буддийская литература оказала сильное влияние на индонезийские. Особенно сильно это влияние сказалось на развитии яванской литературы (см.).

В XIII-XIV вв., когда Индонезия имела уже прочные торговые связи с другими странами и обладала собственным флотом, к-рый плавал до Цейлона, индонезийцы познакомились с исламом и использовали его как знамя в борьбе против буддийской империи «Моджопахит», угнетавшей Индонезию. Ислам стал знаменем национально-освободительного движения. В ранний период пропаганды ислама мусульманские писатели и их произведения подвергались преследованиям, но после победы ислама арабское влияние на индонезийскую литературу укрепилось.

После XIV в. в Индонезии было переведено много арабских книг, а на острове Суматре утвердилось и арабское письмо. Переводили такие книги, как «Тысяча и одна ночь» и т. п.

Содержание индонезийской литературы до XIX века определялось эпохой перехода от племенного быта к военному феодализму и слагалось из фантастических или полуфантастических сказаний о героях племени, феодальных драках и т. д. Красноречиво написанные, эти полуисторические-полуфантастические повествования воспринимаются читателями и поныне как действительные факты. Из этих книг наиболее известны «Джоко Тингнир» (Юнец Тингнир - историческое лицо), «Дамор Вулган» (имя), «Хикаят Абдуллах» (История Абдуллаха), «Султан Абдул Милик» (имя), «Нанч Тыва» (имя). Наряду с «историческими» преданиями большой популярностью пользуются книги рассказов о животных, особенно книга «Лисицы» (Буку кончил).

В лирике большое и почетное место занимают цветы, природа и любовь. Новелл неисторического содержания очень немного.

Авторы многих книг совершенно неизвестны. Книги известны по названию и по содержанию, но не по имени автора, потому что многие книги, особенно исторические, были написаны коллективами писателей (пуджонго-пуджонго). Эти группы писателей создавались королями или феодалами при дворцах и работали для господ и под их контролем. Так как писателей было мало, книги были дороги и недоступны массам, то литература находилась целиком в руках феодалов и обслуживала их интересы. Большинство книг распространялось среди населения также не индивидуально: их читали вслух с мелодичным напевом на вечеринках по случаю рождения ребенка, свадьбы, выздоровления после тяжелой болезни или смерти. По случаю рождения сына например обыкновенно читался «Юнец Тингнир» (история рядового солдата, к-рый благодаря уму и хитрости стал королем). По случаю смерти - повесть о падении какой-либо династии и возникновении новой. Каждому случаю жизни соответствовал выбор книги.

Новая история индонезийских литератур определяется уже голландским империализмом. Правда, в XVII и XVIII вв., когда Голландская ост-индская компания была занята исключительно коммерческим грабежом и не успела еще захватить всю Индонезию, она не обращала внимания на вопросы литературы и поэтому почти не влияла на индонезийскую литературу. Но в XIX в. картина резко изменилась. Голландия как империалистическое государство стала «править» Индонезией политически и «культурно». Голландское правительство издало закон о сочинениях и публикациях. Этими «регламентами» голландскому правительству удалось задержать развитие индонезийской литературы и довести ее до полного упадка. Затем голландский империализм взял на себя роль «цивилизатора». Под его руководством было перепечатано несколько старых индонезийских книг, которые не могли вредить Голландии, другие перерабатывались, переводились Библия и др. «священные» книги, а национальные издания были поставлены под строгий контроль и цензуру. Так. обр. 50-60 лет тому назад получила свое начало новая индонезийская литература, выросшая под «влиянием» или давлением европейской, особенно голландской «культуры».

Объективно говоря, почти все книги на индонезийских яз., к-рые издаются голландским правительством «для широких масс», чрезвычайно низкого качества как по содержанию, так и по форме. Авторы их - в значительной своей части индонезийские чиновники голландского правительства, пишущие «на заказ». Как правило, книги лучших и известных европейских авторов не переводятся на малайский язык. Поэтому индонезийская интеллигенция, выросшая в последние десятилетия из чиновников, в большинстве своем научившаяся читать по-голландски, охотнее читает голландскую литературу, чем так наз. новую индонезийскую. Так. обр. новая индонезийская литература развивается очень медленно. Это обусловливается в значительной мере слабым развитием индонезийской национальной буржуазии. Голландский империализм, исходя из основного закона всякого колонизатора «разделяй и властвуй», нарочито создавал компрадорскую буржуазию на индонезийских островах из китайцев и только после восстания 1926-1927 начал покровительствовать индонезийским капиталистам, для того чтобы бороться против нарождающегося индонезийского пролетариата.

Новая литература распространяется уже индивидуально через соответствующий книготорговый аппарат, хотя и коллективное чтение не исключено. В этом случае мелодичный напев отпадает, так как по своему стилю новая литература (кроме стихов) не может читаться нараспев. Авторы новых произведений ставят уже свое имя на книге; к этому обязывает их и закон о печати, изданный голландским правительством.

Говоря об индонезийской литературе, не следует забывать, что она написана на многих яз. и наречиях: яванском, малайском, сунданейском, мадурейском и т. д. Новая литература в большинстве своем написана на малайском языке и обыкновенно распространяется среди всех народов Индонезии без перевода, так как малайский яз. становится более или менее общим яз. Индонезии. Этому способствует и то обстоятельство, что официальная и коммерческая переписка между различными национальностями Индонезии уже давно ведется на малайском языке.

В новой литературе за последние 10-15 лет развивается наряду с буржуазно-националистической также и национально-революционная и социалистическая литературы. Совершенно естественно, что в условиях, когда еще нет национальной буржуазии, к-рая на определенном этапе возглавляет или пытается возглавить национальное движение, даже националистическая литература в Индонезии не получила сколько-нибудь заметного развития. Тем более трудно развернуться социалистической и революционной литературе, которая, идя под руководством компартии и революционных профсоюзов, пытается двинуть в массы литературу, насыщенную классовым содержанием, ведущую борьбу не только с голландским империализмом, его союзником феодализмом, но и с нарождающимся «собственным» капитализмом. Эта литература с момента зарождения подвергалась самым резким преследованиям властей. Кадры революционных писателей чрезвычайно ограничены. Среди них наибольшей известностью и популярностью пользуется Марко, выпустивший 5-6 книг, направленных против капитализма и голландского империализма. Последняя его книга вышла уже тогда, когда автор был арестован и посажен в тюрьму. Широкое распространение получила книга пишущего эти строки под названием «Хикаят Кадирук», направленная против голландского колониального режима. Роман был конфискован, а после восстания 1926-1927 стал преследоваться как нелегальное произведение.

Тиражи революционной литературы очень незначительны - не более 1 500-2 000 экземпляров. Печатается эта художественная литература в типографиях компартии и профсоюзов. Разгром революционных профсоюзов и компартии естественно отразился и на развитии революционной литературы, к-рая вместе с партией ушла в подполье.

Библиография:

Перев. (часто неточные) отдельных произведений малайской литературы на европейском языке; Hambruch P., Malajische Marchen, 1922; Leyden J., Malay Annals, L., 1821; Marre A., Hikajet radjaradja, Pasej, P., 1874; Biobasari, голл. перев. Hoevell, Botavia, 1844; Обзоры малайской литературы, составленные европейцами (с учетом сказанного выше): Hollander J. J., Handleiding tot de kennis der Maleische Taal, Utr., 1889.

МАЛАЙСКИЙ ЯЗЫК

МАЛАЙСКИЙ ЯЗЫК - термин, в широком смысле обнимающий группу близких языков почти с 50 млн. говорящих, так наз. индонезийских; в более же точном и современном словоупотреблении - название единичного языка из группы вышеназванных языков с 3 миллионами говорящих.

Малайский язык (в узком смысле) представлен группой говоров более или менее однородного характера на полуострове Малакка и острове Суматра и на прилегающих меньших островах. Кроме того существует особый «нижнемалайский яз.», или «коммерческий малайский язык», сильно смешанный с европейскими (португальским и голландским) языками и служащий общим языком (Lingua franca) между представителями различных народностей далеко за пределами собственно малайского мира.

Индийское, арабское, персидское и европейское влияние на малайский язык простирается на словарь, но не на самый строй яз. Завоевав острова, арабы занесли туда ислам и сообщили малайскому языку большое количество арабских слов, причем фонетические черты этих слов показывают южноарабское произношение. Эти арабизмы попадают от малайцев в изобилии и к папуасам, для которых арабский язык не является культовым. Население, говорящее на малайском языке, находится частью под властью Великобритании, частью под властью Нидерландов; империалистические колонизаторы, как всегда и везде, стремятся навязать угнетенному и эксплоатируемому народу свой государственный язык и менее всего заботятся о развитии творчества на туземном языке. Среди самих малайцев легко отличить образованную прослойку господствующего класса от массы населения по степени правильности употребления арабских слов.

Индийское, арабское, персидское и европейское влияние на малайский язык простирается на словарь, но не на самый строй яз. Завоевав острова, арабы занесли туда ислам и сообщили малайскому языку большое количество арабских слов, причем фонетические черты этих слов показывают южноарабское произношение. Эти арабизмы попадают от малайцев в изобилии и к папуасам, для которых арабский язык не является культовым. Население, говорящее на малайском языке, находится частью под властью Великобритании, частью под властью Нидерландов; империалистические колонизаторы, как всегда и везде, стремятся навязать угнетенному и эксплоатируемому народу свой государственный язык и менее всего заботятся о развитии творчества на туземном языке. Среди самих малайцев легко отличить образованную прослойку господствующего класса от массы населения по степени правильности употребления арабских слов.

       Фонетика М. яз. располагает весьма стройной системой согласных. Гласных лишь пять - a, e, i, o, u. Открытые слоги преобладают над закрытыми, и в связи с музыкальным словоударением язык считается весьма благозвучным. Основы слов преимущественно двусложны, напр.: orang - «человек», mata - «глаз»; допускают единовременно и глагольное и именное значение, напр.: mati - «умереть», «мертвый», «смерть». Словообразование производится посредством префиксов, инфиксов и суффиксов, а также путем словосложения (напр. mata-hari - «глаз-день»=«солнце») и повтора (например sama-sama - «вместе»). Категории рода, числа, времени и падежа либо, указываются вспомогательными частицами, либо вообще не выражаются. Вообще малайский язык считается легким и скоро усвояемым для иностранцев.

Основным письмом является арабское (см.), причем характерно, что столь излюбленные повторы заменяются особым значком angka-dua (собственно цифра «2»). Однако латинское письмо делает большие успехи и вытесняет арабское даже у мусульман. В качестве латиницы больше привилась голландская система, где j=й, oe=у; напр.: Soerabaja=Сурабая. Сочетания tj, dj, nj выражают палатальные смычные звуки, как в русском диалектическом - тисть, французском - champagne; «ng» выражает «n» задненёбное - как в немецком Bank. В конце слов буква «h» не произносится, а буква «к» обозначает гортанный взрыв.

Библиография:

Изучение М. языка ведется в целях административных, коммерческих, миссионерских и, значительно реже, научных. Большинство пособий написано по-голландски и по-английски. Пособий на русском яз. до сих пор не было. Наиболее простое и общедоступное пособие на М. яз. Seidel A., Praktische Grammatik der malaiischen Sprache, «Harteben’s Bibliothek der Sprachenkunde», № 34. Особого внимания как научно-исследовательские работы заслуживают труды: Brandstetter R., Malaio-polynesische Forschungen, Luzern, 1893-1921; Kern H., Verspreide geschriften (выходят с 1913). Прочую библиографию см.: Meillet A. et Cohen M., Les langues du monde, P., 1924; Schmidt P. W., Die Sprachfamilien und Sprachkreise der Erde, Heidelberg, 1926.

МАЛАХОВ

МАЛАХОВ Сергей Арсеньевич (1902-) - поэт и критик. Член ВКП(б). Сын мелкого торговца; окончил Московский университет и аспирантуру в РАНИОН. Был членом РАПП. В настоящее время работает в Ленинградском университете и Лен. отд. Комакадемии. Печатается с 1923. М. - представитель поколения пролетарских поэтов, идущего вслед за Безыменским и Жаровым. М. занимался также и теоретическими вопросами поэзии; ему принадлежат: популярный очерк «Как строится стихотворение», статьи о конструктивизме, футуристах и пр. и по методологии литературоведения (вошедшие в книжку «Переверзевщина на практике»). Одно время находился под сильным влиянием Переверзева, в период дискуссии с последним первоначально занимал примиренческую позицию.

Библиография:

I. Стихи, изд. «Молодая гвардия», М., 1923; О партии, о любимой и о другом, Стихи, изд. то же, М., 1925; Кожанка, Стихи, изд. «Новая Москва», 1925; Песни у перевоза, Стихи, изд. «Молодая гвардия», М., 1927; Против троцкизма и меньшевизма в литературоведении, Л., 1932.

II. Лелевич Г., 1923 год, ст. в его кн. «На литературном посту», Тверь, 1924; Лева, Поэты и писатели комсомола, «Наша работа», 1924, I; Коган П. С., Молодая гвардия, сб. «Молодогвардеец», М., 1926; Дивильковский А., Юнсектор литературы, Обзор творчества комсомольских писателей, «Печать и революция», 1927, IV. Рецензии: Исбах И., «Октябрь», 1924, I; Машбиц-Веров И., «Комсомолия», 1925, VII; Красильников В., «Новый мир», 1925, XII; Асеев Н., «Новый мир», 1926, X; Рудерман М., «Новый мир», 1927, XI; Вешнев В., «Красная новь», 1927, XII; Ревякин А., «Октябрь», 1928, I; Тимофеев Л. И., К вопросу о задачах современного стиховедения (По поводу книги С. Малахова «Как строится стихотворение»), «Литература и марксизм», 1929, III.

МАЛАШКИН

МАЛАШКИН Сергей Иванович (1890-) - современный беллетрист. Р. в семье бедного крестьянина. С 12 лет работал батраком, служил мальчиком в лавке. В 1904 переехал в Москву и в течение ряда лет мыл бутылки в молочных заведениях Чичкиных. В 1908-1914 бродяжничал по России, работая грузчиком на лесных разработках и пр. Образование получил сперва в церковно-приходской школе, затем в университете Шанявского. Член РСДРП (б) в 1906-1915, с 1917 - член ВКП(б).

Литературная деятельность М. - показательный пример кричащего разрыва между содержанием творчества художника и его общеполитической позицией. Предмет творчества М. - изображение революционной эпохи, но это изображение дается с позиций повышенного и болезненного интереса М. ко всякого рода темным сторонам и извращениям бытового порядка. В этом плане чрезвычайно показательна его повесть «Луна с правой стороны». Расписывая половую распущенность героини повести, комсомолки Тани, - «жены 22 мужей», - М. не смог поставить вопроса о социальных причинах этой распущенности. В результате получились необоснованные, огульные обвинения коммунистической молодежи в распущенности. Повесть была резко осуждена коммунистической критикой.

Пытался М. создать эпопею - «Две войны и два мира»; однако выполнение этого замысла оказалось ему не по силам: вышел один том, характерный незнанием среды, крайней слабостью психологического анализа, чрезмерной выспренностью языка, мелодраматизмом ситуаций и пр. Дальнейшие тома очевидно уже не появятся. Недостатки мировоззрения Малашкина сказываются и на лучшей в смысле изобразительности повести о войне «Записки Анания Жмуркина». Одностороннее, мелкобуржуазное представление о войне как о трагедии убийства и кровопролития, страх смерти делают «Записки» ремаркистской книгой.

В 1930 М. написан «Поход колонн» (2-е изд., 1932) - роман, повествующий о классовой борьбе в советской деревне, переходящей на рельсы коллективизации.

Библиография:

I. Мускулы, Поэмы, М., 1918; То же, изд. 2-е, Н.-Новгород, 1919 (и поздн. изд.); Мятежи, Стихи, Н.-Новгород, 1920; Луна с правой стороны, или необыкновенная любовь, М., 1927 (выдержало с 1927 неск. изд., 7-е изд., М., 1928); Две войны и два мира, кн. I., М., 1927; То же, изд. 2-е, М., 1928; Записки Анания Жмуркина, Повесть, М., 1927; То же, изд. 20-е, М., 1928; Сочинение Евлампия Завалишина о народном комиссаре и о нашем времени, Роман в 4 чч., М., 1928; Больной человек, Повесть, М., 1928.

II. Корабельников Г., Страсти-Мордасти, «Молодая гвардия», 1926, XII; О повести Малашкина «Луна с правой стороны», «На литературном посту», 1927, VIII; Полянский В., О повести С. Малашкина «Луна с правой стороны» в сб. ст. «Вопросы современной критики», М., 1927; Полонский Вяч., О рассказах Сергея Малашкина, «Новый мир», 1927, II; Горбачев Г., Довольно!, «Звезда», 1927, IX, или в кн. «Против литературной безграмотности», «Прибой», Л., 1930.

III. Владиславлев И. В., Литература великого десятилетия, т. I, М. - Л., 1928; Писатели, Под редакцией Вл. Лидина, изд. 2-е, М., 1928 (автобиография и библиография).

МАЛДЫБАЕВ

МАЛДЫБАЕВ Галим (1904-) - казакский пролетарский поэт. Р. в семье бедняка Кокчетавского уезда, Петропавловского округа, Аиртаульского района. До 1922 батрачил. В 1924 поступил в Окр. совпартшколу и кончил ее в 1926. С этого времени редактирует попеременно несколько окружных газет. В данное время редактор газ. «Колхоз» Был председателем Павлодарской секции КазАПП. На литературное поприще Малдыбаев вступает в 1928. В 1930 выпустил сборник стихов и поэм под названием «Орак-Балга» (Серп-молот).

МАЛЕК-ОШ-ШОАРА БЕХАР

МАЛЕК-ош-ШОАРА БЕХАР (Мохаммед-Таги) (1886-) - один из крупнейших современных поэтов Персии. От отца (главного поэта святилища имама Реза в Мешеде) унаследовал поэтический титул «Малек-ош-Шоара» (царь поэтов) и прибавил к нему «Бехар» (весна). Известность приобрел в Хорасане в период конституционного движения. Быстро выдвинулся как один из мастеров новой лит-ой школы «Ватание» (см. Персидская литература). Его националистически-патриотические оды и статьи против колониальных захватчиков - против русского царизма и английского империализма - печатались в хорасанских газетах 1909-1911 и в центр. органе демокр. партии «Иране-нов» в Тегеране. Принимая активное участие в политической жизни, М.-ош-Ш. Б. вступил в демократическую партию и с 1910 издавал газ. «Нов-Бехар» (Новая весна), а после закрытия ее властями - «Тазе-Бехар» (Святая весна) и «Бехар» (Весна). Литературные фельетоны М.-ош-Ш. Б. после переезда его из Мешеда в Тегеран пользовались большим успехом.

Лучшие литературные произведения М.-ош-Ш. Б. датируются 1909-1916. Особенно надо отметить поэму (1911), обращенную к сэру Эдварду Грею, в к-рой поэт упрекал Англию за поддержку захватнической политики царской России в Персии. Своими произведениями М.-ош-Ш. Б. пропагандировал идеи персидской буржуазии и либеральных помещиков, целиком отражая их интересы. В массы он никогда не верил и никогда не был сторонником массового движения (см. стихотворения «Мостазад», «Дад аз джахле авам» (Ой! невежество простонародья)).

В начале империалистической войны М.-ош-Ш. Б., как и большинство буржуазных националистов, стал горячим германофилом (реакция против грубых насилий русского и английского империализма в Персии). Пронизанная германофильством известная поэма «Альман герефт хеттей-э Варшоу ра, Дер хям шексет хешмят-э эслоу ра» (Германия завоевала страну Варшавы, разгромила могущество славян) - крупнейшее по мастерству произведение персидской литературы XX в. В 1915, когда русская царская армия разбила персидскую, М.-ош-Ш. Б., выпустив последний номер газ. «Нов-Бехар» с пламенной передовицей «Враг надвинулся» и поэмой «Вставайте, персы! на Персию обрушилось бедствие. Страна Дария попирается Николаем», вместе с другими лидерами демократов эмигрировал из Тегерана в Кум, а затем укрывался в Хорасане.

В 1918-1919 в Тегеране возник крупный литературный журнал «Данешкаде» (Храм знания), орган литературного общества того же названия. М.-ош-Ш. Б. был избран в конце 1917 председателем. Журн. «Данешкаде» (вышло только 12 номеров) привлек крупнейших поэтов и литераторов страны и в том числе так наз. школу молодежи, принесшую новый стиль и «европейский» подход к изучению вопросов литературы и истории. После выпуска 6-7 номеров было установлено, что журнал финансировали через М.-ош-Ш. Б. некоторые реакционеры, «любители литературы». На этой почве группа «Данешкаде» раскололась.

В период 1918-1920, когда обозначился перевес сил англо-русского блока, М.-ош-Ш. Б. совершил крутой поворот в сторону реакции. Помогая англофильскому кабинету Восух-эд-Доулэ в его расправе с националистами и превращении Персии в колонию Англии, М.-ош-Ш. Б. возглавляет редакцию официозной газ. «Иран», единственной не закрытой властями. В ней он помещает поэму в честь англофильского премьер-министра с «поэтическим» описанием виселиц.

М.-ош-Ш. Б. объяснял свое предательство тем, что стал реалистом и убежденным англофилом, потерявшим веру в способность персидского народа - «невежественного перса» - жить независимо. Его творчество этого периода проникнуто глубоким пессимизмом.

После падения реакционного правительства в Тегеране и нового подъема национально-революционного движения М.-ош-Ш. Б. отходит от политической и литературной деятельности и возвращается к ней только с изданием литературно-политического журнала «Нов-Бехар». Под влиянием установления советско-персидских отношений и роста симпатий народных масс Персии к Советской России напечатал несколько статей, сочувственных Советскому Союзу. За 1922-1930 им были напечатаны статьи о социальных учениях Запада и поставлены злободневные вопросы (женский и пр.).

С воцарением Риза-хана поэт снова сошел с политической арены. В данное время (1932) он пишет гл. обр. «тасниф’ы» (народные песни), оппозиционные существующей власти. На политическое лицо поэта оказывает сильное влияние пресса арабской реформистско-соглашательской буржуазии («Алхелаль», «Ал-Моктатаф» и пр.), которой он постоянно пользуется.

Отдельными книгами стихи М.-ош-Ш. Б. до сих пор не напечатаны.

МАЛЕРБ

МАЛЕРБ Франсуа (Francois de Malherbe, 1555-1628) - известный французский поэт XVII в., один из основоположников классицизма. Родом из аристократической семьи. Много путешествовал в качестве секретаря с герцогом Ангулемским. По смерти своего покровителя бедствовал, затем, приехав в Париж, стал известен королю Генриху IV как искусный стихотворец и сделался его придворным поэтом.

В своем творчестве М. полностью усваивает идеологию той прослойки господствующего класса, верным слугой которой он является - помещичьей аристократии, организованной в абсолютную монархию и блокирующейся с верхним торгово-патрицианским и служило-патрицианским слоем буржуазии. Проводя эту идеологию, Малерб восхваляет королевскую власть, борющуюся с центробежными тенденциями некоторых феодальных группировок. Стихи М. большей частью - выражение верноподданнических чувств; любимый его жанр - стансы или ода, написанная на исторические или актуально-политические темы.

М. пишет «на случай», для могущественных покровителей или высокопоставленных друзей. Его поэма «Слезы св. Петра» (1586), его знаменитые «Стансы», наконец его перифразы псалмов - все эти произведения являются перепевами ходовых ортодоксально-христианских тем о тленности и бренности земного существования и земного величия.

В одах, посвященных королям и походам, Малерб выступает прежде всего как «верноподданный», видящий в абсолютной монархии залог мира и процветания страны. Так, в стихах, посвященных Генриху IV по поводу Седанского похода («Au roi Henri le Grand sur le succes du voyage de Sedan»), или в оде, посвященной Лиможскому походу («Au roi Henri le Grand allant en Limousin»), Малерб восклицает: «Ужас перед его именем сделает могущественными наши города, больше не надо охранять ни стен, ни дверей, и железо теперь обратится в плуг». В борьбе между абсолютной монархией и пережитками ранних периодов феодализма Малерб решительно становится на сторону первой.

Как теоретик (теоретические воззрения М. изложены в его комментариях - «Le commentaire sur des portes») M. выступает апологетом и поборником классицизма (см.). М. считает необходимой серьезную работу над формой, он требует от поэтов точного знания слов и выражений и правильной расстановки их в поэтической речи. Его задача - в первую очередь очистить французскую речь от гасконских примесей, итальянизмов, грецизмов, германизмов, унаследованных от «Плеяды» (см.). М. запрещает неточные, бедные механические рифмы; запрещает рифмовать имена собственные, слова одного корня, но составные, как «mettre» и «remettre» и пр. и пр. М. преследует неблагозвучие, перенос слова с одной строки в другую (enjambement), он требует логической ясности, разумной гармонии. Его указания изменяют не только стихотворную речь, но и прозу. Стабилизуя литературный яз. - классовый яз. французской аристократии, М. требует его насыщения живой разговорной речью, призывая к подражанию «крючникам» на мосту. Поэтому Буало справедливо считает М. основоположником классицизма (см. Art poetique, I). Правилам классицизма, выраженным М., была обеспечена поддержка в салонах и в Академии. Его значение в том, что он оформил тенденции классицизма.

Библиография:

I. Ouvres, 1630-1664; Ouvres, 5 volumes, edition des grands ecrivains de la France, par L. Lalanne et Ad. Regnier, 1862-1869.

II. Brunot F., La reforme de Malherbe d’apres les commentaires sur Desportes, 1891; Brunetiere, La reforme de Malherbe et l’evolution des genres, 1892; Broglie J. V. A., Malherbe, 1897; Becknam, etude sur la langue et la versification de Malherbe, s. a.

МАЛИЕВ

МАЛИЕВ Георгий - современный осетинский поэт. Первые его стихи относятся к 1913. В 1922 состоял в над.-дем. литорганизации «Малусаг» (печатался в ее сб. «Малусаг»). Ранние стихи М. расплывчаты по содержанию и не отличаются совершенством формы («Горские мотивы»). Послеоктябрьское творчество Малиева характеризуется формальным мастерством, но незначительно по содержанию. В крупнейшей своей поэме «Дзандзирак» М. сожалеет о случайной гибели прекрасной девушки. В другом своем произведении М. передает в сгущенных красках плач и страдания, которыми было насыщено прошлое Осетии («Основа жизни»).

Однако почти все послеоктябрьское творчество М. проникнуто глубоким состраданием к уходящему миру: Октябрьской революции М. не принял и остался в плену у идеалистического романтизма.

Библиография:

«Малусаг», Владикавказ, 1922; Горские мотивы, Берлин, 1924; Liu, Владикавказ, 1927.

МАЛЛАРМЕ

МАЛЛАРМЕ Стефан (Stephan Mallarme, 1842-1898) - французский поэт, примыкал вначале к парнасцам (печатался в сб. «Современный Парнас»), позднее стал одним из вождей символистов. Вместо описательной позитивной поэзии парнасцев, учитывавшей гл. обр. восприятие на основе чувственных ощущений, М. выдвигал внутреннее духовное постижение мира в плоскости идеалистической философии Фихте, Шеллинга и др. По М. поэзия не «показывает» (парнасский лозунг «faire voir»), а внушает. Видимый покров явлений лишь внешняя преходящая их сторона. Свое интуитивное познание поэт выражает символически. Символ М. понимает как систему аналогий (см. «Демон аналогии» - «Demon de l’analogie», «Поэмы в прозе» - «Poemes en prose»).

В книге Юрэ «Анкета о литературной эволюции» (1891) М. так определяет характерные особенности символической поэзии:

«Парнасцы трактуют свои системы наподобие старых философов и риторов, изображая вещи прямо. Я думаю, что нужно, напротив, чтобы был лишь намек. Созерцание вещей - песня, т. к. образ проистекает из грез, ими возбужденных. Парнасцы же берут вещь целиком и показывают ее, отчего им недостает тайны; они лишают дух восхитительной радости - сознавать, что он творит. Назвать предмет - значит уничтожить три четверти наслаждения поэмой, состоящего в счастье понемногу угадывать, внушать - вот в чем мечта. В совершенном применении этой тайны и состоит символ: вызывать мало-по-малу предмет, чтобы показать состояние души, или, наоборот, выбирать предмет и извлекать из него путем последовательных разгадок душевное состояние».

Зачастую символ у М. - рационализированная эмоция. Отсюда доходящая до жеманства искусственность поэта. Отсюда же и естественное преобладание метафоры в его стиле. Субъективная лирика М. - тематически неопределенная, зыбкая, с основными мотивами одиночества и скорби (в первом периоде творчества значителен бодлеровский мотив отчаяния («Les fenetres» - «Окна», «L’azur» - «Лазурь», «La guignon» - «Неудача»)) - дана поэтом не как непосредственное выражение чувств, а в ряде иносказаний, подлежащих раскрытию. Характерно в этом отношении стихотворение «Лебедь» (Le cygne):

«О, лебедь прошлых дней, ты помнишь: это ты,

Но тщетно, царственный, ты борешься с пустыней:

Уже блестит зима безжизненных уныний,

А стран, где жить тебе, не создали мечты».

Зачастую запутанность сопоставлений М. делает его произведения непонятными («Судьба» - «Un coup de Des»). Вот почему в книге Тибодэ имеются главы, посвященные анализу-расшифровке некоторых произведений М. Написал М. немного: стихи и ритмические поэмы в прозе, статьи (сб. «Poesies», сб. «Divagations»). Влияние М. на французскую поэзию было весьма значительно: к его школе принадлежат Лафорг, Вьеле-Гриффэн, Стюарт Мерриль, Анри де Ренье, Гюстав Кан, Р. Гиль и др. Последователи М. в значительной мере были привлечены формальным его новаторством. Хотя М. писал классическим александрийским стихом и по преимуществу пользовался сонетной формой, тем не менее он деформировал обычный синтаксис. В статьях М. («Уклоны» - «Divagations»), очень трудно написанных, разбросано много идей о поэтической инструментовке и словотворчестве. В этом отношении с М. связаны некоторые технические искания итальянских футуристов («беспроволочное воображение и слова на свободе») и кубистов, как Г. Аполлинэр. Предвосхитил М. футуристов и типографским монтажом некоторых своих стихотворений. Впервые - в эстетике восприятия поэтического произведения - М. придавал большое значение зрительному впечатлению. Изощренная, умышленно затемненная, внешне как бы основанная на большой книжной эрудиции поэзия М. рассчитана на избранных, «посвященных». Символизм М. противостоял натуралистическому стилю, к-рый в целом был связан с естественно-научным буржуазным позитивизмом. «Реакция» против натурализма объяснялась кризисом буржуазной идеологии в 80-х годах прошлого века, вызванным обострением классовых противоречий европейского капитализма, новым подъемом классовой борьбы пролетариата, оправившегося после поражения 1848 и 1871. М. является в своем творчестве выразителем идеологии наиболее склонной к «духовным исканиям» эстетствующей рантьерской группы и следовавших за ней групп мелкой буржуазии. Вообще символизм - одно из эстетических выражений общей идеалистической реакции, охватившей буржуазное мышление после великих потрясений средины века. И это ни в какой мере не было временным явлением. Это означало завершение прогрессивной исторической роли буржуазии; ее собственное существование приходило в непримиримое противоречие с объективной диалектикой общественного развития; с тех пор решительно во всех областях идеологии (в том числе в литературе и искусстве) она может отстаивать условия своего классового бытия, лишь становясь на путь идеалистической реакции - мракобесия, возврата к предрассудкам и суевериям средневековья. Символизм как философско-эстетическое направление есть именно одна из форм этого «движения» вспять, а М. - один из выразителей этого «исторического поворота» буржуазии.

Библиография:

I. Малларме переводили на русский яз. - И. Анненский, М. Волошин, И. Эренбург, В. Брюсов, Эллис. Лучшее французское изд.: Poesies, ed. compl. contenant plusieurs poemes inedites, 1929, «Nouvelle revue francaise», ed. 26, 1924 (последнее издание, 1929).

II. Труды о Малларме и символизме: Госсе Э., Символизм и Ст. Малларме, Критический очерк, «Мир божий», 1897, III; Баулер А., Ст. Малларме, «Вопросы жизни», 1905; Гиль Р., Ст. Малларме, «Весы», 1908; Брюсов В., Полное собрание сочин., т. XXI. Французские лирики XIX в., СПБ, 1913, стр. 85-86 (переводы), 258 (критико-биографич. очерк Малларме) и по указателю; Mockel A., S. Mallarme, 1899; Barre A., Le symbolisme, essai historique sur le mouvement poetique en France de 1885-1900 (avec une bibliographie de la poesie symboliste), 1911; Escouber P., Preferences: C. Guerin, R. de Gourmont, S. Mallarme, J. Laforgue, P. Verlaine, 1913; Dujardin E., De Stephane Mallarme au prophete Ezechiel et essai d’une theorie du realisme symbol, 1919; Poizat A., Le symbolisme; Martino P., Parnasse et symbolisme, 1925; Thibaudet A., La poesie de S. Mallarme, 1926.

МАЛО

МАЛО Гектор (Hector Malot, 1830-1907) - французский романист. Р. в семье нотариуса, учился в Руане, затем в Париже. Начал литературную деятельность журнальными очерками и заметками. В 1859 появился его первый роман «Любовники» (Les amants, 1859), первая часть трилогии «Жертвы любви» (Les victimes d’amour). С тех пор М. сделался признанным романистом, но не оставлял и журналистики. М. принадлежал к реалистической школе. Романы его были в свое время популярны, но теперь забыты. До сих пор переиздаются три произведения М., написанные им для детей: «Ромен Кальбри» (Romain Kalbris, 1867), «Без семьи» (Sans famille, 1878), «В семье» (En famille, 1893). Повесть «Без семьи» сделалась во Франции классической детской книгой, по которой в школах изучают родной язык.

Эти книги М. стали достоянием европейской литературы; они переведены и на русский язык. Реализм их весьма условен, с сильной долей идеализации и сентиментализма, к-рые вообще характеризуют повести для детей этой эпохи. Сюжеты увлекательны и мастерски разработаны, повышение интереса юного читателя достигается техникой тайн, - подлинное имя и положение героев вскрываются лишь в конце романов.

Идеологически детские романы М. - проповедь социальной «гармонии» на основе смягчения классовых противоречий через развитие филантропии: сцены тяжелой жизни деклассированного люмпенпролетариата («Без семьи»), текстильщиков («В семье») и горнорабочих («Без семьи»), мелких арендаторов (там же), написанные порой достаточно ярко и правдиво, сменяются слащавыми и насквозь фальшивыми финалами, где добрые леди и раскаявшиеся фабриканты, не отказываясь, разумеется, от своих доходов, умудряются малыми деяниями осчастливить всех заинтересованных действующих лиц. В этом отношении особенно характерен финал «В семье», напоминающий финалы детских повестей Барнета («Маленький лорд Фаунтлерой») и других представителей буржуазной литературы для детей.

Библиография:

I. Приключения Ромена Кальбри, перев. Марко-Вовчка, СПБ, 1870; Без семьи, изд. Сытина, М., 1899; В семье, изд. Клюкина, М., 1912, и др. Были еще сокращенные перев.: Без семьи, Для детей среднего возраста перераб. В. Суходольский, изд. «Светоч», Одесса, 1927, изд. 2-е, 1928; Бродячие музыканты (Без семьи), Роман в 2 чч., Гиз, М. - Л., 1927.

II. Павлова-Сильванская З., Гектор Мало для детей, «Что и как читать детям», Критико-библиографический журнал, 1917, I, стр. 9-15; Malot, H., Le roman de mes romans, Paris, 1886; France A., La vie litteraire, II s., 1870.

МАЛОВИЧКО

МАЛОВИЧКО Иван - современный украинский поэт, член лефовской организации «Нова генерация», распавшейся в 1931. Маловичко хотя и пытается овладеть тематикой реконструктивного периода, но мелкобуржуазная сущность его творчества подчас ведет к искривлению в расстановке классовых движущих сил революции. Таковы его сборники «Социалистическая весна», «Шефы». В них М. затрагивает проблему взаимоотношений города и деревни («Шефы»), эпоху гражданской войны («Социалистическая весна»), социалистической перестройки деревни 1929-1930, но трактовка событий и людей поверхностная: крестьяне просто переходят в колхоз, никаких сдвигов в психологии и идеологии крестьян не показано. Это упрощенчество и приводит М. к неверному освещению классовой борьбы в деревне. Другое произведение - «Головам на плечах» (1930), написанное на основе материалов, собранных автором во время поездки по Донбассу, схематично и проникнуто фетишизацией машины. Выхолащивая из нашей большевистской стройки ее социалистический характер, М. воспевает технический процесс труда и игнорирует качественно новое отношение человека к коммунистическому труду, так же, как и переделку человека. Путь художественного познания действительности у М. - не от конкретного опыта, к обобщениям, а от абстрактного к конкретному; поэтому неслучайно М. рассматривает эпоху империалистических войн и пролетарских революций как некий «станок современности» вне времени и пространства, а социализм - как закрытую за семью замками «дверь будущего», в которую стучат современники.

М. - писатель той мелкобуржуазной, революционно-настроенной интеллигенции, которая пытается воспринять идеологию революционного пролетариата.

Библиография:

Шефи, ДВУ, Харкiв, 1930; Головам на плечах, ДВУ, Харкiв, 1930; Соцiялiстична весна, ДВУ, Харкiв, 1930.

МАЛЫШКИН

МАЛЫШКИН Александр Георгиевич (1890-) - современный беллетрист. В 1917-1918 работал в Черноморском флоте, в 1918 с последним матросским эшелоном эвакуировался на север. Вел оперативную работу в Красной армии на Восточном, Туркестанском и Южном фронтах. Принимал участие в операциях по овладению Крымом (1920).

Первая повесть М. - «Падение Даира» - написана в 1921. Входил в литературную организацию «Перевал». В настоящее время - один из руководителей Всерос. союза советских писателей, член редколлегии журн. «Новый мир».

Материалом для произведений М. за редким исключением служит гражданская война. В первый период творчества, особенно в «Падении Даира», М. развертывает тему железной закономерности революции. На мир, умирающий в «предсмертной, сумасшедшей агонии», двинулись «становья орд», миллионы, через голод и разруху, «в пеньи фанфар шли упоенные - на крыльях сказок о грядущих веках» («Падение Даира»). «Закон масс» не знает исключений, «молот множеств» ударяет без пощады. И в величественной эпопее художественно трансформированного падения Перекопа М. показывает, как в страшном напряжении борьбы прорывается в Даир (Крым) к «прекрасным векам» армия революции пролетариата. «Падение Даира» отличается предельным художественным абстрагированием, отвлеченной символикой образов. М. - с революцией, но от него еще скрыт ее подлинный социальный характер, ее специфика как революции пролетариата еще подменена абстрактным образом революции-освободительницы, революции «низов», «масс», «множеств». Этому соответствует и гиперболичный, абстрактно-символический стиль эпопеи М., построенный на отвлеченных представлениях, торжественно-ритмический.

Этот стиль меняется во второй период творчества М. в ряде его небольших рассказов, находя наиболее полное выражение в повестях «Февральский снег» и «Севастополь». Темой их является судьба в революции мелкобуржуазной интеллигенции, колеблющейся между революцией и контрреволюцией. Малышкину чужды встречающаяся у ряда писателей-попутчиков трагическая окраска интеллигентских переживаний, возвеличение интеллигентской прослойки, поиски для нее «третьего пути». Жизненный путь Шелехова (главного героя «Февральского снега» и «Севастополя», студента, затем прапорщика и флотского офицера) интересует М. как доказательство невозможности избежать выбора между революцией и контрреволюцией. Не давая сколько-нибудь четкого художественного анализа движущих сил революции и в частности очень неясно изображая ведущую роль пролетариата, превращая революцию в фон для оттенения образа Шелехова, М. в то же время всесторонне вскрывает социальную природу этого образа. Социальная среда, которую представляет Шелехов, характеризуется у М. постоянным антагонизмом между стремлением проникнуть в ряды эксплоататорских верхушек общества и тяготением к «демократическим» низам. Эта среда «завидует» верху - и тянется к нему, она сочувствует «низу» - и презирает его. И вот перед рефлектирующим интеллигентом Шелеховым, склонным к безвольной мечтательности и мало пригодным для активной деятельности, Февральская революция 1917 открывает широкие возможности для личной карьеры. Шелехову, мечтающему о роли вождя, удается в период керенщины достигнуть значительной популярности; но развитие революции обнажает пропасть между буржуазией и пролетариатом, и перед Шелеховым снова встает проблема выбора. Он видит, что у него нет крепкой классовой почвы под ногами, «что все-таки не он, а его теперь вели». И приводя Шелехова к растворению в массе матросов, борющихся с контрреволюцией, Малышкин не только ставит перед мелкобуржуазной интеллигенцией вопрос о необходимости выбора между классами, но и доказывает, что место Шелехова должно быть по эту сторону баррикады, вместе с пролетариатом.

Смысл «Февральского снега» и «Севастополя» - не только в правильном социально-психологическом анализе мелкобуржуазной интеллигенции, но и в разоблачении мистифицирующего ореола, к-рый во многих попутнических произведениях окутывает образ интеллигента. М. «раздевает» Шелехова, обнажает его уродливые стороны, его идейную бесплодность, лживость его романтических иллюзий. Такое разоблачение не есть традиционное интеллигентское самобичевание, такое разоблачение в конечном итоге приводит к утверждению Шелехова на новом этапе его пути, к его перерождению, к переработке его в процессе пролетарской революции. Однако все эти тенденции лишь прощупываются в замысле повестей, но не развернуты в их полном художественном раскрытии. «Шелеховщина» не показана в действии, она дана в пассивном реагировании сознания на явления революции. Новый Шелехов декларирован, но не показан. У М. нехватает понимания того, что субъективная «ненужность» Шелехова на определенном этапе есть форма его объективной полезности для буржуазии. И - самое главное - нет вскрытия действительных пружин революционного процесса, художественно не раскрыт его пролетарский характер. Стиль данного периода творчества М. характеризуется отходом от отвлеченной символики «Падения Даира», преобладанием реалистических черт, усилением конкретности, значительно бо`льшим вниманием к социально-психологическому анализу, и в то же время сохранением и усилением тенденции пассивно-лирического подхода к явлениям действительности. События революции М. не рисует бесстрастно, он по преимуществу дает их глазами Шелехова; в других случаях он широко прибегает к лирически-пейзажному обрамлению и т. п. приемам, стремясь к максимальной эмоциональной эффективности.

В современной литературе М. является характерным представителем тех кадров попутчиков, которые в период социалистической реконструкции превращаются в «союзников» пролетарской литературы, преодолевая в себе черты прежнего попутничества на путях органической перестройки.

Библиография:

I. Падение Даира, альм. «Круг», 1923, № 1, и отд., Москва, 1926; Февральский снег и др. повести и рассказы, М., 1928; Севастополь, ГИХЛ, М., 1931 (изд. 2-е).

II. Смирнов Н., А. Малышкин, «Новый мир», 1929, кн. II; Фадеев А., О «Севастополе» Малышкина, «На литературном посту», 1929, кн. VI; Селивановский А., А. Малышкин, там же; Зонин А., Мотивы творчества А. Малышкина, «Печать и революция», 1929, кн. VII.

III. Владиславлев И. В., Литература великого десятилетия (1917-1927), том I, Гиз, Москва - Ленинград, 1928.

МАЛЬСАГОВ

МАЛЬСАГОВ Заурбек Куразович (1894-) - современный ингушский литературный деятель, лингвист и этнограф, член ВКП(б) с 1925. Р. в г. Темир-Хан-Шуре (ныне Буйнакск), б. Дагестанской области. Среднее образование получил в гор. Благовещенске (Амурской области). С начала советизации Ингушии был наркомом просвещения бывш. Горской республики, позднее - заведывал ОНО Ингушского облисполкома. Окончил Ленинградский университет (1930) по факультету языковедения и материальной культуры, специализируясь по циклу кавказских языков и арабскому языку. Принимал активное участие в съездах и конференциях, посвященных вопросам горской культуры. В настоящее время М. состоит директором Ингушского научно-исследовательского института краеведения и Ингушского научного музея, председателем Ингушского литературного общества, заведующим Чечено-ингушским отделением Горского педагогического института (во Владикавказе).

В литературной и научной деятельности Мальсагова следует отметить

1) создание ингушского алфавита, его практическое применение и популяризацию,

2) поэтическое творчество,

3) работу по изучению ингушского языка.

М. был также организатором первой ингушской газеты «Serdalo» (Свет), начавшей выходить с 1 мая 1923 и издающейся по настоящее время. Алфавит, выработанный М. на латинской основе, послужил в дальнейшем в основных чертах схемой для конструирования алфавитов ряда других горских языков. М. же принадлежат различные школьные пособия на ингушском яз. (букварь, книги для чтения, арифметический задачник), сыгравшие большую роль в национализации школы. В 1924 при ближайшем участии М. возникло Ингушское литературное общество, явившееся первой организацией краеведческого характера в Ингушской области.

Из художественных произведений М. необходимо отметить пьесы бытового содержания «Joh jodajar» (Похищение девицы) и «Px`O» (Месть, 1927) - первые драматические произведения на ингушском яз., положившие начало ингушскому сценическому искусству. Пьеса «Px`O», написанная в сотрудничестве с Ибрагимом Мальсаговым (1927), ставилась местными силами во Владикавказе.

В области научной работы М. принадлежит заслуга составления первой ингушской грамматики, вышедшей в двух изданиях: на русском (1925) и ингушском (1926) яз. Весьма ценен приложенный к грамматике ингушско-русский словарь, явившийся первым опытом в этой области и содержащий около 3500 слов. Ряд статей посвящен проблеме нахского яз. («Общечеченская письменность». «Культурная работа в Чечне и Ингушии», «К вопросу о классных элементах в нахском языке»).

В настоящее время М. продолжает работу по собиранию словарного материала, по разработке теоретических вопросов, касающихся чеченского и ингушского яз., по изучению ингушского фольклора.

Библиография:

I. На ингушском яз. Jon jodajar (Похищение девицы), пьеса, Владикавказ; Ghalghaj grammatik, Ингушская грамматика с ингуш.-русск. словарем, Владикавказ, 1926; Px`O (Месть), пьеса, Владикавказ, 1927. На русском яз.: Общечеченская письменность, «Горский вестник», Владикавказ, 1924, № 1; Ингушская грамматика, Владикавказ, 1925; Культурная работа в Чечне и Ингушии в связи с унификацией алфавитов, Владикавказ, 1928; К вопросу о классных элементах в нахском яз., «Известия Ингушского научно-исследовательского института», Владикавказ, 1930, вып. II-III.

II. «Ассоциация горских краеведческих организаций Северного Кавказа. Учредительный съезд», Махач-Кала, 1924; «Краеведение на Кавказе», Владикавказ, 1924, № 1; Семенов Л. П., Обзор русской этнографической литературы о Кавказе за 1917-1927. Этнография, 1929, II.

МАЛЬТИЙСКАЯ ЛИТЕРАТУРА

МАЛЬТИЙСКАЯ ЛИТЕРАТУРА - неизвестна за пределами самого о-ва Мальты в Средиземном море. Между тем в М. л. есть немало ценного, вполне достойного быть переведенным на другие яз. Мальта известна уже в глубокой древности (под названием Мелиты) как финикийская колония. В 218 до христ. эры ею овладевают римляне, впоследствии - вандалы, готы, византийцы, а с 870 христ. эры - арабы, утвердившие на острове свой яз. С 1090 остров переходит в руки норманнов; с 1525 до 1798 Мальта находится под властью католического ордена иоаннитов - «мальтийских рыцарей», преимущественно южно-романского происхождения. После кратковременной французской оккупации Мальта была взята англичанами и является одной из важнейших баз британского флота. Сильно смешанный состав населения отразился на мальтийском языке (см.). Многовековое влияние католической церкви на население не иссякло до сих пор.

Языковая ситуация Мальты связана с двумя противоречиями. Мальтиец обычно трехъязычен - владеет мальтийским, итальянским и английским языками. Если он пишет по-своему, он неизвестен за пределами острова. Если он пишет не по-своему, он недостаточно владеет чужим языком, чтобы превзойти писателей Италии и Англии. Это одно противоречие, другое - в самом мальтийском языке. В разговорной речи мальтиец весьма свободно перемешивает арабские элементы с европейскими: ведь собеседник тоже многоязычен. Писатель же стоит перед дилеммой: либо писать обычной речью, впадая в жаргон, и этим, по его представлению, понижать художественные достоинства произведения, либо писать речью, очищенной от варваризмов; первое легко, но малоценно с точки зрения националистически настроенной буржуазной интеллигенции, идеологию которой писатель в большинстве случаев выражает; второе трудно, так как требует большой работы над собой да и лингвистической подготовки. В общем наибольшая чистота речи наблюдается в мальтийской поэзии, естественно оторванной от жизни и рассчитанной на рафинированного потребителя, наименьшая - в газетной прозе, обслуживающей значительные круги читателей.

Начатки М. л. восходят к XVI в. христ. эры. Первое известное сочинение - перевод катехизиса, напечатанный Дуциной (Duzina) в Риме около 1570. Вообще начатки М. л. посвящены религиозно-христианской пропаганде или во всяком случае исходят от католического духовенства. Ближе к нашему времени развивается светская литература. Литературная деятельность концентрируется вокруг научных обществ (Societa medica, Societa filologica, Accademia filologica maltese - Xirca Xemija). Теперь большую деятельность развивает Ассоциация мальтийских писателей (Ghaqda talkittieba tal-Malti).

Старшее поколение М. л. представлено писателями: Какиа (Dwardu Cachia), Каруана (Manuel Caruana), Прека (Preca), Мускат-Аццопарди (G’uze Muscat-Azzopardi), дон Псайла (Dun Carm Psaila), Левантин (Agostino Levanzin) и другими. В тематике преобладают история (исторический роман, стихотворения) и религия (сюжеты из Библии и из прошлого католической церкви). Особо упомянем Мускат-Аццопарди (1853-1927), образцы поэзии и прозы которого переизданы в посмертной памятке «B’tifkira, G’abra zghira (proza u poezija) ta’ G’uze Muscat-Azzopardi» (Valletta, 1928), изд. Ассоциации мальтийских писателей, и Левантина, среди множества трудов к-рого выдается трехтомный исторический роман из первых 50 лет владычества Мальтийского ордена «Волшебник Фальцон» (Is-Sahhar Falzon), написанный на весьма чистом яз. и основанный на документах из архивов инквизиции; это - шедевр М. л. Эти же писатели основывали и редактировали журналы и газеты как на мальтийском, так и на итальянском или английском яз.

Младшее поколение М. л. понемногу освобождается от пут традиционной тематики и ищет новых путей либо в современном быту либо в «чистой лирике». Некоторое представление о творчестве молодежи можно извлечь из студенческого сборника 1926, в котором особо выдается крупный лирический талант молодого поэта Бриффы (Rosario Briffa) - «Il-Malti. Zjieda ghas-sena 1926, miktuba minn studenti ta’ l-Universita» (приложение к журнале «Il-Malti» - органу Ассоциации мальтийских писателей за 1926).

К сожалению, пособий по истории М. л. нет. Между тем литературная продукция мальтийцев и по количеству и по качеству заслуживает внимания.

МАЛЬТИЙСКИЙ ЯЗЫК

МАЛЬТИЙСКИЙ ЯЗЫК - обособившееся наречие арабского языка (см.), получившее самостоятельную письменную обработку и представленное как мальтийской литературой (см.), так и народными говорами на Мальте и на прилегающих островках.

В основе М. яз. лежит арабское наречие городского типа, т. е. типа наречий, подвергшихся вероятно арамейскому влиянию из северо-западной Африки; с этими наречиями М. яз. сближают особенности морфологии, но он более архаичен, чем тамошние современные, ибо не знает «перескока гласных» (например qatel - «он убил», как в Азии и Египте, тогда как в Марокко и Алжире qtsel, в Тунисе qtel) и сохраняет звук «дж», не упрощая его в «ж». В силу смешанности населения (с южными итальянцами) и давней арабо-итальянской двуязычности М. язык в значительной степени итальянизирован в своей фонетике, словаре и строе. Так например вместо трех арабских гласных a, i, u (с оттенками, зависящими от соседних согласных) их выработалось шесть (a, e, i, ie, o, u), особенно благодаря проникновению в М. яз. итальянских слов. Мальтийская письменность создалась целиком на основе латинского алфавита, но единой системы орфографии до сих пор нет. В основу графики положен итальянский алфавит, дополненный особыми знаками (см. табл. «Мальтийское письмо»). При технической

невозможности воспроизвести дополнительные значки (пишущая машина, телеграф и т. д.) таковые опускаются; точка над буквами - ċ, ġ - может заменяться апострофом или йотом (напр.: g’an = gjan == джан). Ассоциация мальтийских писателей приняла новую систему орфографии - компромисс между научной транскрипцией арабского яз. и старыми системами мальтийской графики. Вообще же в орфографии мальтийского яз. преобладает этимологический принцип, и письмо не отражает настоящего произношения. Знаки ударения обычно не пишутся.

невозможности воспроизвести дополнительные значки (пишущая машина, телеграф и т. д.) таковые опускаются; точка над буквами - ċ, ġ - может заменяться апострофом или йотом (напр.: g’an = gjan == джан). Ассоциация мальтийских писателей приняла новую систему орфографии - компромисс между научной транскрипцией арабского яз. и старыми системами мальтийской графики. Вообще же в орфографии мальтийского яз. преобладает этимологический принцип, и письмо не отражает настоящего произношения. Знаки ударения обычно не пишутся.

       Строй М. яз. проще, чем у других арабских наречий, многие грамматические различия утрачены. Однако чисто арабские элементы часто соединяются с итальянскими, напр. итальянские суффиксы присоединяются к арабской основе, а итальянские основы изменяются по законам арабского яз. Влияние итальянского языка на строй М. яз. в общем невелико; но характерно, что определенный член в отличие от арабского (как и в итальянском) не повторяется перед прилагательным, если уже стоит перед существительным; напр.: l-isem mahbub - «любимое имя» = арабскому al-ism al-mah2-bub = итальянскому il nome diletto.

Словарь М. яз. содержит кроме основного арабского запаса множество европейских слов (обычно в итальянской форме, но не всегда в литературно-итальянской). Европеизмы не только пополняют М. яз. средствами выражения поздних культурных понятий, но иногда вытесняют основные арабские слова. Остатки финикийского языка в мальтийском словаре весьма сомнительны, хотя многие мальтийцы считают, что М. язык происходит из финикийского.

Пособия по М. языку издаются на самом острове для местных потребностей и вне острова малодоступны. Научное пособие, вышедшее в Германии (Stumme H., Maltesische Studien, «Leipziger semitistische Studien», B. I, H. 4-5), содержит фонетически записанные произведения народной мальтийской словесности с немецким переводом и лингвистическим комментарием, но без систематической грамматики и словаря; это же пособие содержит некоторые библиографич. указания. На русск. яз. пособий по М. яз. до сих пор не появлялось, но очерк грамматики и образцы с корнесловом даются в «Грамматике разговорного арабского яз.» Н. В. Юшманова (готов. к печати).

Библиография:

Vassali M., Grammatica della lingua maltese, Malta, 1827; Stumme H., Maltesische Studien, «Leipziger semitistische Studien», B. I, H. 4 und 5, Lpz., 1904.

МАЛЬЧЕВСКИЙ

МАЛЬЧЕВСКИЙ Антон (Malczewski, 1793-1826) - один из первых представителей романтизма в Польше. Происходил из богатой шляхетской семьи в Подолии, в конце своей бурной жизни впал в нужду и умер в крайней бедности. Его главное и почти единственное произведение - поэма «Мария»; кроме этой поэмы М. написал лишь небольшое количество малозначительных стихотворений. Поэма «Мария» написана под большим влиянием Байрона; однако в поэме нет байроновского общественного протеста. Это произведение выражает крайне упадочнические настроения деградирующей польской знати, певцом к-рой и был М.

Незамеченная при жизни автора, прославленная затем Мохнацким (см.) как один из шедевров польского романтизма, поэма «Мария» приобрела впоследствии громадную популярность и выдержала за столетие десятки изданий.

Библиография:

I. Отрывок из поэмы «Мария», перев. П. Козловым, см. Гербель Н. В., Поэзия славян, СПБ, 1871 (здесь и критико-биографич. очерк).

II. Noire-Isle Ch., Poetes illustres de la Pologne au XIX siecle, 5 vv., 1876-1881 (Cycle ukrainien, Malczewski A., 1876).

МАМЕД ХАДИ

МАМЕД ХАДИ - см. Хади Мамед.

МАМИН-СИБИРЯК

МАМИН-СИБИРЯК (псевдоним Дмитрия Наркисовича Мамина) (1852-1912) - беллетрист. Р. в семье священника на Висимо-Шайтанском заводе (Урал). Окончил Пермскую семинарию в 1871, поступил в Сибирскую медико-хирургическую академию. В 1876 перешел на юридический факультет университета в СПБ, но курса там не окончил; занялся репортажем. Мелкие рассказы М.-С. появились в печати в 1872. Первые значительные произведения относятся к несколько более позднему времени - «Бойцы» (1883), «Приваловские миллионы» (1884). Печатался М.-С. гл. обр. в «Деле», «Отечественных записках», в «Русском богатстве» и «Русской мысли».

Творчество М.-С. в основной своей части посвящено изображению уральского промышленного капитализма. Выступив в литературе в годы хищнического накопления и связанного с ним спекулятивного ажиотажа, М.-С. воспринимает капитализм как закономерное явление русской действительности, но относится к нему резко враждебно. «В произведениях М.-С. рельефно выступает особый быт Урала, близкий дореформенному, с бесправием, темнотой и приниженностью привязанного к заводам населения, с добросовестным ребяческим развратом господ, с отсутствием того среднего слоя людей (разночинцев, интеллигенции), который так характерен для капиталистического развития всех стран, не исключая и России» (Ленин). В его романах - бесконечная галлерея деятелей уральской промышленности. Крепкие, устойчивые предприниматели дореформенного склада сталкиваются здесь с жесткими дельцами уже современной капиталистической формации, за ними толпятся мелкие плуты и хищники-адвокаты, покрывающие хищничество своих клиентов, делающие себе карьеру на эксплоатации рабочего класса инженеры и пр.

Внедрение новых капиталистических отношений в Заполье, новых форм эксплоатации его богатств («Хлеб», 1895) ведет к гибели всего края, а увлечение наживой («Галактион») превращает людей в чудовищ, погибающих вместе со своими деньгами. Деньги несут физическое и нравственное вырождение («Последние огоньки»). Омерзительно глупая и дикая буржуазия («Горное гнездо») беспощадно эксплоатирует крестьян-бурлаков («Бойцы»), хозяйство крестьян («Три конца»), наносит сокрушительные удары семейной морали («Дикое счастье»), доводит интеллигенцию до последней степени алчности и падения («На улице»). В первом периоде творчества М.-С. занимают народнические проблемы - борьба с капитализмом («Приваловские миллионы») и преклонение перед народной силой («Бойцы»); но он вскоре убеждается в безнадежности этих идей. Так рушатся социальные утопии Привалова, крупнейшего заводчика-идеалиста. Его попытки спасти крестьянскую патриархальную общину от разлагающего влияния капиталистического процесса бессильны противостоять беспощадному развитию последнего. Это признает сам М.-С.: «Повсюду обломки, и из-под них слышатся стоны пришибленных и раздавленных людей или ликующие возгласы тех, кто успел уже нажиться и приспособиться».

М.-С. не ищет идеалов, поднимающихся над окружающей действительностью. Больше того - идеалов не должно быть: «Идешь туда, а глядишь, пришел совсем в другое место, хочешь принести человеку пользу, а получается вред». Увлеченный дарвинизмом, он признает борьбу единственным принципом в жизни. «Происходит пожирание одних людей другими, и в этом концерте пожирания друг друга творится тайна жизни» («В худых душах»). Эта бесперспективная философия городского мещанства лучше всего выражена в автобиографич. романе Мамина-Сибиряка «Черты из жизни Пепко» (1894). Только прежние патриархальные отношения городского мещанства обвеяны симпатией романиста. Оттуда он черпает образы, хранящие идеалы семейного начала и мудрой справедливости - старик Бахарев («Приваловские миллионы»), Савоська («Бойцы»). Даже те из них, кто является грозой для подчиненных, не только наказывают их, но и милуют (Лука Назарыч - «Три конца»); люди же новые смотрят на человека, как на машину, и не видят его души (Голиковский).

Лучшие женские типы (Наденька, Устинька) выведены также из мещанства, и противопоставлены женщинам-хищницам (Сусанна - «Приваловские миллионы» и др.).

Жизнь представлялась М.-С. постоянной хаотической свалкой различных сил. Он не знал будущего, не верил в изменение социальных отношений; он видел только тяжелую поступь капитализма, слышал его удары по родным и привычным ему формам жизни. Отсутствие ясно осознанной устремленности сказалось отчасти и в композиционной рыхлости, бесформенности, чрезмерной нагроможденности произведений Мамина-Сибиряка, в его постоянном тяготении к описаниям, картинам этнографического характера. Его произведения сложны по фактическому содержанию, изобилуют большим количеством эпизодических лиц, связанных с основным замыслом одной какой-нибудь чертой. Поэтому излюбленным жанром М.-С. является роман-хроника, с широкой и сложной композицией и красочным языковым рисунком.

Пропитанный мелкобуржуазным либерализмом, М.-С. отобразил развитие русской буржуазии от «темного царства» Островского к просвещенному буржуа-дельцу, изображавшемуся кроме Мамина-Сибиряка в произведениях Амфитеатрова (см.), Боборыкина (см.) и др.

М.-С. явился в 80-х гг. одним из видных представителей того русского натурализма, который создавался под сильным воздействием Эмиля Золя. - «Мною была задумана целая серия романов на манер Ругонов Золя», писал он в «Чертах из жизни Пепко». Хотя в отличие от «Ругон-Маккаров» строгой связи и последовательности между произведениями М.-С. не получалось, но крупнейшие романы его - «Горное гнездо», «На улице», «Три конца», «Золото», «Дикое счастье», «Хлеб», «Приваловские миллионы» и др. - представляют собой развитие картины победоносного разрушающего шествия русского капитализма.

Библиография:

I. Полное собрание сочин., изд. А. Ф. Маркс, П., 1915-1917 (прилож. к журн. «Нива»); Собр. сочин., 4 тт., Гиз, М. - Л., 1927-1928 (т. I. Приваловские миллионы; т. II. Золото; т. III. Хлеб; т. IV. Черты из жизни Пепко).

II. Альбов В., Капиталистический процесс в изображении Мамина-Сибиряка, «Мир божий», 1900, I-II; Аничков Е. Д., Мамин-Сибиряк, «Мир божий», 1905, X; Скабичевский, Сочинения, т. II, издание 3-е, 1913; Колтоновская Е., В стороне от главного русла. Д. Мамин-Сибиряк, «Вестник Европы», 1913, II; Быков П. В., Д. Н. Мамин-Сибиряк. Критико-биографический очерк. Полное собрание сочин. Мамина-Сибиряка, изд. «Нивы», т. I; Неведомский М., Д. Н. Мамин-Сибиряк, «История русской литературы XIX в.», Под редакцией Д. Н. Овсянико-Куликовского, т. V, изд. т-ва «Мир», М., 1917; Соловьев Евг., Очерки из истории русской литературы XIX в., изд. 4-е, М., 1923; Богословский П. С., Памяти писателя Д. Н. Мамина-Сибиряка (К вопросу об изучении его творчества), «Научно-педагогический вестник», 1923, I.

III. Мезьер А. В., Русская словесность с XI по XIX ст. включительно, ч. 2, СПБ, 1902; Венгеров С. А., Источники словаря русских писателей, т. IV, П., 1917; Владиславлев И. В., Русские писатели, изд. 4-е, Гиз, М. - Л., 1924.

МАМСУРОВ

МАМСУРОВ Темир-Болат (1843-1899) - видный осетинский поэт. Корнет Чугуевского уланского полка, М. в 1865 примкнул к движению горцев за переселение в Турцию. Движение это было спровоцировано царским правительством, желавшим избавиться от беспокойных элементов, затаивших мечту о восстании, и освободить горские земли для поселения на них казаков. Затея удалась: свыше миллиона горцев ушло в Турцию. Жалкая судьба переселенцев, их страдания на пути в Турцию и в Турции под пятой султана, от к-рого переселенцы ждали всяческих благ, и тоска по родине, «на груди которой улегся кабан - царская Россия», - вот основные темы творчества М. «Пусть кровь и капелькой одной не отуречится в кавказце», пишет он в своей «Колыбельной».

Произведения М. стали известны в Осетии после революции: часть их в 1922 передал Осетинскому историко-филологическому об-ву Б.-бей Кундухов, председатель Турецкой миссии, посланной в Советскую Россию. Все литературное наследство М. в рукописях хранится у сестры поэта Азизы Кубатиевой, живущей в Трапезунде.

Библиография:

Алборов В., Первый осетинский поэт Т. О. Мамсуров, ст. в III т. «Известий Горского педагогического института», Ростов н/Д., 1926; Comaq, Mamsyraty Tamyrbolat - noe fytcag fyssOg (Цомак, Мамсуров Темир-Болат - наш первый поэт), газ. «Xurzarin», 1926.

МАНАЙ АЛИБЕКОВ

МАНАЙ АЛИБЕКОВ (1860-1920) - кумыкский поэт. Р. в Хасав-Юртовском районе, в дер. Яхсай, в семье бедного пахаря. Лишенный возможности получить даже первоначальное образование, М. А. самоучкой выучился читать и писать по-кумыкски и по-русски. М. А. жил в ту эпоху, когда развивающиеся капиталистические отношения начинали захватывать и дагестанскую деревню. В его стихотворениях ярко отразились настроения разоряемого и угнетаемого крестьянства. В простой и доступной форме М. А. разоблачает угнетателей народных масс - беков и шамхалов, обманщиков - мулл и сектантов, вороватых судей и купцов. Большой интерес представляют также стихотворения М. А. о кумыкских обычаях, до сих пор бытующих среди кумыков. Стихотворения М. А. пользовались большой популярностью среди крестьянства.

Михаилом Канбулат Заде собраны его разбросанные стихотворения и изданы под названием «Собрание сочинений Маная Алибекова» (1925, Буйнакск).

Библиография:

Чобанзадэ Б., Заметки о языке и словесности кумуков, Баку, О-во обследования и изучения Азербайджана, 1926; То же, «Изв. Азербайджанского гос. университета», Баку, 1926; Бейбулатов, «Кумыкские обычаи» (на русском яз.), Махач-Кала, 1926.

МАНВЕЛЯН

МАНВЕЛЯН Микаел - современный армянский беллетрист и крупный театральный деятель, попутчик. М. начал свою литературную деятельность до революции. Его дореволюционное творчество насыщено глубоким пессимизмом, выражающим бессильный, бездейственный протест против старого общественного строя, столь характерный для некоторых слоев мелкобуржуазной интеллигенции.

После ноябрьской революции 1920 в Армении значительная группа мелкобуржуазных писателей, в том числе и М., постепенно переходит в лагерь попутчиков. Несмотря на то, что и после революции в ряде произведений М. все еще продолжают звучать пессимистические нотки, его послереволюционное творчество, особенно в последний период, все же обнаруживает явные признаки перелома.

МАНДЕЛЬШТАМ И. Е.

МАНДЕЛЬШТАМ Иосиф Емельянович (1846-1911) - историк русской литературы, приват-доцент Петербургского, затем профессор Гельсингфорсского университетов. Р. в еврейской купеческой семье. Окончил Харьковский университет, где преподавал тогда А. А. Потебня. Под воздействием идей последнего сложились научные интересы и воззрения М., большая часть трудов к-рого посвящена сравнительной мифологии и фольклору. Кроме Потебни (см.) на М. повлияли представители культурно-исторического метода. Полемизируя со сторонниками «эстетического метода», Мандельштам писал: «рассматривать писателя как художника, а не как представителя известного общества, известного времени, значит впадать в односторонность... Нет художника вне времени и пространства... При внимательном изучении (даже великих) творцов обнаруживается связь их произведений с временем, и более правильная оценка их стала возможна только с той поры, как критики указали на связь их с обществом, в котором они жили, и с ближайшим кругом, в котором они вращались. Словесность в широком смысле есть результат развития народного самосознания» («Педагогич. музей», 1876, №№ 3 и 4). Отсюда следует вывод, что «история литературы есть выражение исторически развившегося народного самосознания». Исходя в основном из потебнианского тезиса об языке как существе поэтического создания, М. подвергает в важнейшей своей работе «О характере гоголевского стиля» (Гельсингфорс, 1902) кропотливому анализу гоголевский «стиль», разумея под последним один только язык писателя, за что критика справедливо упрекала М. в «лит-ой гистологии», в подмене изучения истории литературы изучением «микроструктуры» художественных произведений. В «исторической» части этой работы М. дальше общих утверждений о связи Гоголя «с обществом своей эпохи» не идет. Книга М. является одновременно предшественницей исследований формалистов и «стилевых» штудий В. Ф. Переверзева.

Библиография:

I. Фома Штитный как один из предшественников реформации, Харьков, 1871; Опыт объяснения обычаев (индо-европейских народов), созданных под влиянием мифа, ч. 1, СПБ, 1882 (диссертация); О характере гоголевского стиля, Гельсингфорс, 1902; Hufvudstomningarai den ryska litteraturen i XIX s., Valvoja, 1898.

II. Сумцов Н. Ф., И. Е. Мандельштам, «Вестник Харьковского историко-филологического общества», вып. I, Харьков, 1911, стр. 39-42.

III. Словарь членов Общества любителей российской словесности при Московском университете, М., 1911 (наиболее полный список трудов Мандельштама на русск. и шведск. яз.); Венгеров С. А., Источники словаря русских писателей, т. IV, П., 1917; Пиксанов Н. К., Два века русской литературы, изд. 2-е, М., 1924, стр. 135 и 250-251.

Предыдущая страница Следующая страница