|
ЦАРЬ САЛТАН - герой сказки А.С.Пушкина «Сказка о царе Салтане, о сыне его славном и могучем богатыре князе Гвидоне Салтано-виче и о прекрасной царевне Лебеди» (1831), написанной на основе сказки, поведанной поэту Ариной Родионовной. В передаче Арины Родионовны С. вовсе не имя, а как бы удвоение титула: царь-султан. Пушкин остроумно переделывает его в С. Получилось весьма колоритное, подлинно сказочное имя, сохраняющее славянскую окраску и намек на несметные «султанские» богатства. С.- царь идеальный, олицетворение мечты русского народа, отец-батюшка. Такой царь может запросто простоять весь вечер «позадь забора» и ненароком подслушать беседу трех девиц за пряжей. Царство С.- вполне домашнее, с хорошо протопленной печью в морозный крещенский вечер. Мысли царя самые простые. Три сестрицы пообещали ему разное и несбыточное, и он уверен, что стоит ему лишь пожелать, и все это сбудется. А главное, «к исходу сентября» у него будет сын-богатырь. Гвидон становится воплощением благополучной, подчиняющейся действительности. С. верит в чудеса. Идеальный образ С. разрушается под влиянием прозы жизни. Затягивается война, в которой С. «бьется долго и жестоко». Интригуют ткачиха с поварихой, с сватьей бабой Бабарихой и добиваются изгнания любимой жены с младенцем. Но чем сильнее одурманивают они царя слухами о чудесах, тем слабее становится их власть над ним. Наконец чаша любопытства переполнена, и С. разрывает паутину своего безволия. Реальность, ожидающая его, оказывается богаче самых заманчивых снов. Царь С. обретает даже больше того, о чем мечтал. Главное же - семейное счастье восстановлено. Справедливость торжествует, недобрые чары развеяны. «Царь для радости такой» всех прощает и его, конечно, «уложили спать вполпьяна». На сюжет пушкинской сказки написана одноименная опера Н.А.Римского-Корсакова (соч. 1900). В.В.Макаров |
|
ЦАХЕС (нем. Zaches) - - герой сказки Э.Т.А.Гофмана «Крошка Цахес по прозванию Циннобер» (1819). Сын бедной крестьянки фрау Лизы, нелепый уродец, до двух с половиной лет так и не научившийся говорить и хорошо ходить, Ц. пугал окружающих своей внешностью. Его паучьи ножки, голова, ушедшая в плечи, нарост на спине, похожий на тыкву, в сочетании с отвратительным характером вызывали не жалость, а скорее отвращение. Добрая фея пожалела Ц. и подарила ему три волшебных золотых волоска, благодаря которым Ц. стал казаться всем, кто с ним встречался, красивым и умным. Чудесное преображение меняет судьбу Ц., он попадает в маленькое княжество со столицей Керепес, становится первым и самым могущественным министром при дворе. Власть и сила заколдованных волосков безграничны: крошку Ц. не только все считают красавцем, мудрецом, но чудесным образом все замечательные качества и таланты, имеющиеся у окружающих его людей, приписываются этому карлику и уроду. Только одному из персонажей сказки - студенту и поэту, романтическому юноше Бальтазару - понятен истинный облик Ц. У него свой счет к Д., похитившему бальтазаров поэтический успех, а потом завладевшему его невестой, красавицей Кандидой, ослепленной, как и все жители княжества. Ц. продолжает возвышаться, а Бальтазара объявляют сумасшедшим, и только помощь доброго волшебника Альпануса спасает студента. Он получает свою Кандиду, открывает всем глаза на Ц., и злой уродец, спасаясь от преследования, гибнет, задохнувшись в ночном горшке. Образ Ц. характерен для творчества Гофмана, у которого поэтическое видение мира сочетается с острой сатирой. Таким памфлетом, обличающим трусость, равнодушие и верноподданничество немецких мещан-филистеров, стала история Ц. Этот образ связан не только с сатирическими тенденциями в литературе Германии, но и с фольклорной традицией. Ориентацией на народные сказки и предания объясняется и счастливый конец. Образ Ц. - один из пророческих в творчестве Гофмана. Это своего рода предсказание коллизии диктатор - власть - толпа, столь актуальной и драматичной для Германии XX века. Г.В.Макарова |
|
ЦЕЗАРЬ (лат. Caesar, англ. Caesar) 1.герой 451 эпоса М.Аннея Лукана «О гражданской войне, либо Фарсалия». При жизни император Нерон запретил Лукану публичное чтение и издание эпоса; последний не мог быть опубликован ранее гибели Нерона (68 г. н.э.). Исторический прототип: Гай Юлий Цезарь (100 - 44 до н.э.), с 49 г. - римский правитель; убит заговорщиками. Личность Цезаря - одного из ведущих лиц интереснейшего периода римской истории, знаменитого политика, полководца и писателя - вполне естественно привлекала внимание как историков, так и поэтов уже в античную эпоху. Свидетельством такого внимания являются прекрасные биографии, созданные Плутархом и Светонием. Эпос Лукана выделяется из этого ряда тем, что автор ставит перед собой не столько исторические, сколько именно художественные задачи (при всей условности такого разделения), и Ц. у него - не предмет изучения, но литературный образ, носящий на себе яркую печать авторских пристрастий. Несмотря на то, что Лукан выказывает желание отнестись к героям беспристрастно, уже в самом начале повествования его ненависть к Ц. проявляется вполне отчетливо. (Ж.-Ф.Лагарп считает это противоречие слабостью образа, не искупаемой республиканскими чувствами автора; эта оценка не представляется достаточно обоснованной.) Когда Ц. приблизился к Рубикону, ему предстал печальный образ отечества, умоляющего не переходить этой последней границы; Ц. после недолгих колебаний приступает к переправе и, почти не встречая сопротивления, идет по Италии: «Ц., яростно ждущий сражения, радуется своим путям, если он не залил их кровью, и не стал бы идти, не встретив врага, в геспе-рийские пределы...» Даже милосердие Ц., беспрецедентное в ту эпоху (хотя нет сомнений, что оно было выбрано по соображениям целесообразности), Лукан изображает с отвращением: «Ц. знает, что он <Гн. Домиций> стремится к наказанию и страшится прощения. «Хочешь не хочешь - живи! - по милости нашей сказал он. - Смотри на солнечный свет!.. Но если хочешь, снова испытай оружие - и если ты сам меня победишь, ты мне ничем не обязан»«. К свирепости и кровожадности, еще более циничным, когда он прощает защитников закона - своих врагов, добавляется нечестие: при осаде Массилии, где вокруг не было ни одного дерева для осадных работ, кроме священной рощи, Ц. сам подает пример и, выхватив у оробевшего воина топор, начинает ее рубить: «Пусть весь грех падет на меня!» (Ц. изображен в этой сцене, как известный нечестивец Эрисихтон, погубивший дуб Деметры и наказанный за это вечным голодом (Каллимах и Овидий)). В своей ярости он готов отказаться от того, без чего древние вообще не мыслили финала своей жизни. Застигнутый бурей в Адриатическом море, Ц. говорит: «Пусть у меня не будет погребального костра, лишь бы только меня всегда боялись и ожидали в любой части земли». Венцом этой циничной жестокости является Фарсальская битва; после решительной победы Ц., приказав щадить рядовых (перед сражением: «кто убежит, пусть будет гражданином»), направляет удары своих воинов против Сената и запрещает погребать трупы врагов. Безусловно, мрачная жестокость Ц. (которому Лукан не может отказать в доблести) неотделима от стилистики нероновой эпохи (многие подобные мотивы встречаются и в творчестве Сенеки, дяди Лукана). Тем не менее было бы неоправданным преувеличением усматривать (как это часто бывает) в образе Ц. тираноборческий и республиканский пафос. Лит.: Буассье Г. Оппозиция при Цезарях //Собр. соч. СПб., 1993. Т. 2; Петровский Ф.А. Марк Анней Лукан и его поэма о гражданской войне //Лукан М. Фарсалия. М., 1951. А.И.Любжин 2.Герой трагедии У.Шекспира «Юлий Цезарь» (1599). Несмотря на то, что трагедия Шекспира названа его именем, Ц. является не главным действующим лицом, а скорее пружиной действия. Именно вокруг него (поначалу живого, а в еще большей степени - мертвого, убитого заговорщиками-республиканцами) разворачиваются все события ее сюжета, а также раскрываются характеры остальных действующих лиц: Брута, Марка Антония, Кассия и других. Сюжет пьесы почерпнут Шекспиром из «Сравнительных жизнеописаний» Плутарха, однако Шекспир, как и всегда, существенно спрессовал реальные исторические события, придав действию пьесы несравнимо больший динамизм и стремительность. Он сознательно (что часто ставилось ему в упрек) оставляет за рамками трагедии знаменитые победы Цезаря-полководца, изображая его как государственного человека, как гражданина города Рима, как римлянина. При всем величии Ц. в трагедии показан суеверным, слабым физически и одряхлевшим; Шекспир неоднократно подчеркивает, что он глуховат. Однако теперь, когда он уже немолод и устал от жизни, отданной служению Риму, он жаждет, чтобы Рим и римляне склонились к его ногам, признав его неограниченную авторитарную власть. У Ц. в пьесе по сути очень мало текста, и, хотя убийство его в Капитолии происходит в начале третьего акта, в предыдущих действиях он появляется всего несколько раз. В одно из таких его явлений к нему выходит Прорицатель, произносящий зловещее пророчество: «Остерегись ид марта». Но даже того немногого, что слышим мы из уст Ц., достаточно, чтобы в полной мере понять, кто перед нами. Шекспир вывел на сцену в своей «римской трагедии», представляющей собой чистейшей воды «политическую пьесу», прожженного политика и политикана, умного, хитрого, познавшего все тонкости закулисья власти. Вот, к примеру, что говорит он Антонию о Кассии: «Он много думает, такой опасен». Опасен тем, что «читает много //И любит наблюдать, насквозь он видит //Дела людские». Сцену, в которой Антоний трижды подносит Ц. корону, а тот трижды от нее отказывается, мы «видим» лишь в пересказе Каски - пересказе, однако, вполне красноречивом, из которого понятны и лицемерие Ц., и его жажда власти, и его склонность к лицедейству, и его умение «подогревать» толпу. Однако перед выходом Ц. в Сенат Шекспир вкладывает в его уста слова, в которых соединились бесстрашие и чувство обреченности. А дальше в Капитолии происходит его убийство, и Ц. произносит свое знаменитое «И ты, о Брут!» (слова, написанные Шекспиром по-латыни, не встречаются у Плутарха, очевидно, они дошли до Шекспира через устные предания). После смерти начинается истинная жизнь Ц. в рассказанной Шекспиром истории. Как говорит Антоний, «дух Цезаря в погоне за отмщеньем, //С Гекатою из преисподней выйдя, //На всю страну монаршьим криком грянет: //«Пощады нет!» - и спустит плот войны...» В отличие от большинства пьес Шекспира «Юлий Цезарь» никогда не подвергался существенным переделкам. Значительными событиями в истории мирового театра стали постановки трагедии, осуществленные за пределами Англии: в Германии - Мейнингенской труппой (1874). Первым исполнителем роли Ц. стал молодой актер И.Неспер, во время гастролей в России (1885) его играл П.Рихард. Под влиянием увиденного спектакля, одновременно и в полемике с ним, в 1903 году появилась постановка Художественного театра (режиссеры К.С.Станиславский и Вл.И.Немирович-Данченко, в роли Ц. - В.И.Качалов). В спектакле Малого театра (1924) роль Ц. исполнил М.Ф.Ленин. На английской сцене пьеса приобрела особую популярность во второй половине XX столетия - будучи интерпретируемой именно как пьеса с отчетливым политическим подтекстом. Таковы были спектакли Королевского Шекспировского театра 1973 года - часть цикла «Римляне», поставленного Т.Нанном (в роли Ц. - Марк Дигнэм) и 1996 года (постановка А.Ноубла, Ц. - К.Бенджамин). Ю.Г.Фридштейн 3.Герой «истории» Б.Шоу «Цезарь и Клеопатра» (1898). Пьеса, названная автором историей, действительно рассказывает о реальных событиях, происходивших в Египте, - о вступлении войск Ц., о его победе над египетской армией и о признании шестнадцатилетней Клеопатры царицей. Однако историческое повествование само по себе не привлекает Шоу, оно лишь фон, помогающий ярче осветить две ключевые фигуры - Ц. и Клеопатры. В образе Ц. он представляет читателям и зрителям идеального государственного деятеля, полководца и философа. Главное, что отличает Ц. в пьесе Шоу, - умение быть реалистом, т.е. видеть и принимать жизнь такой, какая она есть, не уходя в бесплодные мечтания, не поддаваясь иллюзиям, не строя несбыточные проекты. Ц. приводит свои легионы в Египет, вовсе не желая бессмысленного кровопролития, он готов убеждать и договариваться, хотя и ему не чужд азарт воина-победителя. Он удачно сочетает в себе солдата, политика и мудреца, который способен понимать окружающих и готов их выслушивать. Гениальность Ц. в том и состоит, что он отлично знает, когда надо проявлять каждое из этих качеств. Сцены пьесы (где событий, как всегда у Шоу, совсем немного) одна за другой раскрывают разные стороны характера героя: Ц. пытается сделать из непослушной девочки Клеопатры царицу и со знанием дела говорит о тех достоинствах, которыми она должна обладать; Ц. беседует с предводителем мятежников Потином и показывает себя первоклассным дипломатом; он же готов вместе со своими солдатами захватить александрийский маяк и удерживать его, чтобы он не попал в руки повстанцев, испытывая удовольствие от занятий воинским ремеслом. Ц. создан Шоу поистине великим человеком - разумным, твердым, лишенным эгоизма и тщеславия - и при этом необыкновенно обаятельным. Секрет его обаяния заключается в естественности поведения и в тех небольших слабостях, которые Ц. не в силах скрыть. Он тщательно прилаживает на голове венок, чтобы скрыть лысину, ему неприятны упоминания о его возрасте, особенно в устах Клеопатры, но, главное, Цезарь способен шутить над самим собой, он остроумен и весел. Именно эта особенность героя Шоу выделяет пьесу из длинного ряда исторической драматургии: юмор и жизнерадостность не покидают драматурга даже тогда, когда речь идет о серьезных событиях. Пьеса Шоу впервые была поставлена в Германии М.Рейнгардтом в 1906 г. Ц. стал одной из лучших ролей Р.Я.Плятга (1965). Е.В.Кочетова |
|
ЦИНЦИННАТ Ц. - герой романа В.В.Набокова «Приглашение на казнь» (1938). Ц., как и многие набоковские литературные образы, является своего рода метафизическим двойником самого писателя. «Символика имени» Ц., видимо, восходит к Титу Ливию, который дал жизнеописание сына прославленного римского трибуна Луция Квинкция Цинцинната - Цезона Квинкция: «Больше других своей знатностью и силой кичился в то время статный юноша Цезон Квинкций. К тому, чем наградили его боги, он присовокупил блестящие подвиги на войне и красноречие на форуме, так что никто в Риме не мог считаться ни более храбрым, ни более речистым. Он выступил против трибунов, был предан суду, отпущен на поруки, а затем удалился, как изгнанник, в Этрурию». Набоков, однако, наделяет своего героя противоположными свойствами: Ц. очень слаб физически, у него плохое здоровье, он говорит тихо, почти заикаясь, и «преступление» его состоит не в бунтарстве, а в том, что он - в отличие от окружающих - «непрозрачен». К созданию образа Ц.- «нестандартного» человека, преследуемого и истязаемого за это обществом или «коллективом», или просто толпой, Набоков подходит постепенно. В 1936 г. он публикует рассказ «Королек», герой которого фальшивомонетчик Романтовский, обнаружив свое отличие от соседей (необщителен, читает по ночам, мало курит, не любит пива, у него случаются видения), вызывает их ненависть и погибает. В рассказе «Облако, озеро, башня» (1937) главный герой, Василий Иванович, из-за бюрократических зацепок принужден совершить ненавистную ему «увеселительную» поездку. Он тоже сразу выделился из «коллектива», не мог петь «общую песню», «плохо мог произносить немецкие слова». Когда, пораженный давно взлелеянным в мечтах видом озера и башни, Василий Иванович отказывается идти дальше со всеми, его избивают. При этом он произносит: «Да ведь это какое-то приглашение на казнь». В.Ходасевич назвал этот рассказ «послесловием» к роману «Приглашение на казнь». (По версии З.Шаховской Набоков в целом «закончил» роман еще летом-осенью 1934 г.) Возможно, что в замыслах романа-антиутопии Набоков отталкивался от бодлеровского «Приглашения к путешествию», где рефреном звучит мотив: «Там красота, там гармоничный строй, //Там сладострастье, роскошь и покой». Просматриваются в образе Ц. и параллели с Грегором Замзой, героем рассказа Кафки «Превращение» (1928), которого сам Набоков считал единственным писателем с «родственной душой». Однако если Замза, выбираясь из нивелирующей все и вся толпы, опускается «на дно», становится насекомым, то Ц. выбирает путь, ведущий ко все большему осознанию своей личности, своей души, своего «Я». Некоторые исследователи указывают на сходство некоторых действий Ц. с Улиссом из романа Джойса «Улисс». Саморефлексия Ц., его попытка обнаружить в себе «нечто», сближает его с героем Пруста. Проползание Ц. по туннелю из камеры на гору - явная реминисценция с «Божественной комедией» Данте, где герой выбирается по туннелю из «Ада». З.Шаховская отмечает, что идею гротескного церемониала казни Ц. Набоков скорее всего мог позаимствовать из проекта В.А.Жуковского -»поразительного по своей сантиментально чудовищной идее художественного оформления смертной казни в России», о котором Набоков прямо упоминает в романе «Дар». Искусственность обстановки, в которой оказывается Ц., рушащиеся декорации тюрьмы, уносимые вихрем зрители-карты - все это имеет прямое сходство со сказочной повестью Л.Кэ-ролла «Алиса в Зазеркалье». Как и многие герои набоковской прозы (Г а-нин, Лужин, Годунов-Чердынцев, Гумберт), Ц. наделен особым, отличающим его от окружающих людей даром - «непроницаемостью»: «Чужих лучей не пропуская, а потому, в состоянии покоя, производя диковинное впечатление одинокого темного препятствия в этом мире прозрачных друг для дружки душ». Ц.- человек не «этого» мира искусственных «прозрачных» людей, его обвиняют в «основной нелегальности», он обнаруживает, что в «этом» мире нет ни одного человека, способного говорить на его языке. Ц. с детства чувствует свою особенность, пытается скрыть ее, но после приговора он как бы раздваивается. Один - «здешний» Ц. со страхом ждет казни, другой Ц.- из «того» мира, где «разумностью светится человеческий взгляд», «на воле гуляют умученные тут чудаки» - пытается узнать себя «до последней, неделимой, твердой, сияющей точки», которая «говорит: я есмь!». Он учится говорить сам с собой, «высказаться по-настоящему» на языке «того» мира, учится «давно забытому древнему врожденному искусству писать». Набоковский Ц.- герой гностического плана. Он может «освободиться» от своего тела, может чувствовать «тот» «сонный, выпуклый, синий» мир. Подобно христианским гностикам III-V веков, он приходит к выводу о «тупике тутошней жизни» - «и не в ее тесных пределах надо было искать спасения». Ц., обладая особым гностическим знанием, настойчиво повторяет: «я знаю нечто», - и это «нечто» - его душа, стремящаяся уйти в «тот» мир, где живут «существа, подобные ему». Это и позволяет Ц. в последний момент казни опрокинуть «этот» призрачный мир «подобий» и освободиться, уйти к этим «существам». Некоторые исследователи (B.Johnson) подтверждают «гностичностъ» Ц. с помощью анализа инициалов Ц. и П. (Пьер): открытость вверх Ц. противопоставлена закрытости, ограниченности П. (правда, в английском варианте романа такое сравнение теряет смысл). Ц. также является героем лингвистического плана. Понять себя и «тот» мир означает для него необходимость научиться говорить, писать. Используя язык, слово, он может пробиться сквозь туман «этого» мира и достичь мира идеального. Может быть, именно поэтому из всех «запутавшихся» героев Набокова Ц.- единственный, нашедший истинный выход. Лит.: Анастасьев Н. Феномен Набокова. М., 1992; Шаховская 3. В поисках Набокова. М., 1991; Johnson D.B. Worlds in Regression: Some of novels of Vladimir Nabokov. Ardis, 1985; Toker L. Nabokov: The Mystery of Literary Structures. Ithaka; London, 198S. А.Л.Цуканов |