Наши партнеры

Словарь книжников и книжности Древней Руси
Статьи на букву "Л" (часть 2, "ЛЕТ")

Статьи на букву "Л" (часть 2, "ЛЕТ")

ЛЕТОПИСНЫЙ СВОД 1489 Г.

См.: Летопись Софийская II, Летопись Львовская

ЛЕТОПИСНЫЙ СВОД 1497 Г.

См.: Летописец от 72-х язык

ЛЕТОПИСНЫЙ СВОД 1518 Г.

См.: Летопись Софийская II, Летопись Львовская; ср. также Летописец от 72-х язык

ЛЕТОПИСНЫЙ СВОД ЛИЦЕВОЙ

Летописный свод Лицевой - свод XVI в., самое крупное летописно-хронографическое произведение средневековой Руси. Л. с. Л. дошел до нас в 10 томах, где почти каждая страница украшена миниатюрами (всего миниатюр более 16000). Первые три тома Л. с. Л. посвящены всемирной истории: 1) Хронограф ГИМ (Музейск. собр., № 358); 2) Хронограф БАН (17.17.9); 3) Хронограф ГПБ (F.IV.151). Русская история, изложенная в семи томах, начинается с 1114 г. и обрывается на 1567 г. (окончание утеряно, но, по-видимому, было доведено до 1568 г.); 4) Голицынский том (ГПБ, F.IV.225); 5) Лаптевский том (ГПБ, F.IV.233); 6, 7) два тома Древнего летописца (БАН, 31.7.30, т. 1, 2); 8) Шумиловский том (ГПБ, F.IV.232); 9) Синодальная летопись (ГИМ, Синод. собр., № 962); 10) Царственная книга (ГИМ, Синод. собр., № 149). Том, содержавший начальную русскую историю, не сохранился. Л. с. Л. создавался по заказу Ивана IV Грозного в период 1568-1576 гг. в Александровской слободе, ставшей во времена опричнины политическим центром Русского государства, постоянной резиденцией царя. Изложение исторического процесса в Л. с. Л. соответствовало целям укрепления самодержавной власти царя, созданию представления, что Русь является наследницей древних монархий, оплотом православия. Однако около 1575 г. подготовленный текст и иллюстрации с изложением истории правления Грозного (за 1533-1568 гг.) подверглись по указанию царя существенному пересмотру: в многочисленных приписках, сделанных неизвестным редактором на полях рукописи, содержались обвинительные материалы против лиц, которые подверглись опалам и казням во времена опричного террора. Таким образом, Грозный старался оправдать кровавые расправы над непокорным боярством. Редактирование Л. с. Л. проводилось в период обострения внутриклассовой политической борьбы и последовавших новых казней. По неизвестным причинам работа над Л. с. Л. не была завершена: миниатюры последней части свода выполнены лишь в чернильном очерке, но не раскрашены, отредактированный текст был переписан не полностью; бумага свода была передана на нужды Печатного двора в Александровской слободе и использовалась в 1576 г. при печатании Псалтири. Над составлением Л. с. Л. трудился целый штат царских книгописцев и художников. В настоящее время найдено несколько рукописей, привлекавшихся при создании Л. с. Л. и наглядно отразивших различные этапы работы над ним. Так, в хронографической части свода использованы «История Иудейской войны» Иосифа Флавия по списку БАН, Солов. собр., № 8 и Летописец Еллинский и Римский 2-й редакции по списку ГПБ, собр. ОЛДП, F.33; в основу русской части положен список Оболенского Летописи Никоновской (ЦГАДА, ф. 201, № 163). Во всех перечисленных рукописях сохранились следы восковой разметки текста, соответствующей помещенным в Л. с. Л. миниатюрам; кроме того, в списках Еллинского летописца и Никоновской летописи имеются многочисленные поправки, сделанные свинцовым карандашом (уже после разметки воском), появившиеся в результате правки текста по другим источникам (Хронографу Русскому, Летописи Воскресенской и др.), - эти изменения также отразились в Л. с. Л. В тех местах, где текст основного источника дополнялся по другому, на полях карандашом делался пересчет числа миниатюр. Карандашные пометы об исправлении текста и миниатюр читаются и на готовых листах Л. с. Л. (в Хронографе ГПБ и Царственной книге), но по каким-то причинам не все эти указания радактора были реализованы. На листах Царственной книги запечатлелись различные стадии оформления Л. с. Л.: сначала текст переписывался писцами, а для миниатюр оставлялись свободные места (в соответствии с разметкой редактора), затем делался набросок композиции (свинцовым карандашом или углем), а потом рисунок обводился чернилами и раскрашивался. Среди миниатюристов существовало четкое распределение труда, что позволило в сжатые сроки выполнить колоссальный объем работ по иллюстрированию многотомного свода. Миниатюры Л. с. Л. свидетельствуют о высоком уровне искусства русской книжной иллюстрации XVI в. Кроме того, миниатюры Л. с. Л. являются ценным историческим источником, донесшим до нашего времени сведения о природе, материальном производстве, культуре и быте Древней Руси и соседних народов. Помимо Л. с. Л. работа царской мастерской характеризуется и другими произведениями: в кон. 60-х гг. XVI в. там был переписан комплект макарьевских Великих Миней Четиих (из которого сохранились экземпляры ГПБ, Солов. собр., № 501/520, 504/523, 505/524, 508/527, 514/533), служебная Минея (ГБЛ, ф. 247, № 332) и создан знаменитый лицевой Егоровский сборник (ГБЛ, ф. 98, № 1844); в 70-х гг. XVI в. были выполнены лицевое Житие Николая Мирликийского (ГБЛ, ф. 37, № 15), повторный экземпляр майской Минеи Четии (ГИМ, Епарх. собр., № 463), переписан Апостол (ЛОИИ, собр. Н. П. Лихачева, № 203). В некоторых из отмеченных рукописей Миней Четиих сохранилась разметка, сделанная свинцовым карандашом и свидетельствующая о подготовке текста житий святых к иллюстрированию. Лит.: Лихачев Н. П. Палеографическое значение бумажных водяных знаков. СПб., 1899. Ч. 1. С. CIV-CXXI; Пресняков А. Е. Московская историческая энциклопедия XVI в. // ИОРЯС. 1900. Т. 5, кн. 3. С. 824-876; Арциховский А. В. Древнерусские миниатюры как исторический источник. М., 1944; Подобедова О. И. Миниатюры русских исторических рукописей. М., 1965. С. 102-332; Покровская В. Ф. Из истории создания Лицевого летописного свода второй половины XVI в. // Материалы и сообщения по фондам Отдела рукописной и редкой книги Библиотеки АН СССР. М.; Л., 1966. С. 5-19; Протасьева Т. Н. К вопросу о миниатюрах Никоновской летописи // Летописи и хроники. Сб. статей 1973 г. М., 1974. С. 281-283; Творогов О. В. О составе и источниках хронографических статей Лицевого свода // ТОДРЛ. Л., 1974. Т. 28. С. 353-364; Амосов А. А. 1) К вопросу о времени происхождения Лицевого свода Ивана Грозного // Материалы и сообщения по фондам Отдела рукописной и редкой книги Библиотеки АН СССР. Л., 1978. С. 6-36; 2) Датировка и кодикологическая структура «Истории Грозного» в Лицевом летописном своде: (Заметки о бумаге так называемой Царственной книги) // Вспомогательные исторические дисциплины. Л., 1982. Т. 13. С. 155-193; Клосс Б. М. Никоновский свод и русские летописи XVI-XVII вв. М., 1980. С. 206-265. Доп.: Лурье Я. С. Генеалогическая схема летописей XI-XVI вв., включенных в «Словарь книжников и книжности Древней Руси» // ТОДРЛ. Л., 1985. Т. 40. С. 190-205. Б. М. Клосс

ЛЕТОПИСНЫЙ СВОД МОСКОВСКИЙ ВЕЛИКОКНЯЖЕСКИЙ 1472 Г.

См.: Летопись Вологодско-Пермская, Летопись Никаноровская

ЛЕТОПИСНЫЙ СВОД МОСКОВСКИЙ ВЕЛИКОКНЯЖЕСКИЙ 1479 Г.

Летописный свод Московский великокняжеский 1479 г. - летопись посл. четв. XV в., лежащая в основе всего официального летописания кон. XV-XVI в. Существование Л. с. было установлено А. А. Шахматовым, исследовавшим Архивскую (так называемую Ростовскую) летопись (ЦГАДА, ф. 181, № 20/25) и установившим, что первая половина этой компиляции, до 1479 г., совпадает с более поздним общерусским летописанием (Летопись Воскресенская, и др.), а вторая - с поздними версиями Летописи Новгородской IV, типа Летописи Новгородской Дубровского. Впоследствии А. А. Шахматов открыл Л. с. в отдельном виде - в Эрмитажном списке XVIII в. (ГПБ, Эрмитажн. собр., № 4166). Текст Л. с. может быть разделен на две части. Первая часть до 6926 (1418) г. отражает в наиболее полном виде особую обработку свода 1448 г. (источника Летописи Софийской I), которая была использована, кроме Л. с., и в Летописи Ермолинской. Эта особая обработка была произведена, вероятнее всего, в 70-х гг. XV в. - перед составлением Л. с. Текст свода 1448 г. был здесь пополнен на всем протяжении по общерусской летописи, близкой Летописям Лаврентьевской и Троицкой, по южнорусской летописи, иногда совпадающей с Летописью Ипатьевской, и по какому-то особому владимирскому своду 1-й трети XIII в. При этом составитель стремился отойти от «нейтральных» позиций свода 1448 г. при изложении московско-новгородских и московско-тверских отношений и резко усилить московские тенденции свода. Еще значительнее, чем в Летописях Никаноровской и Вологодско-Пермской, в Л. с. (и в его протографе, отразившемся и в Ермолинской летописи) обнаруживается стремление летописца сократить библейские цитаты и религиозные сентенции своих источников. Очевидно, особая обработка свода 1448 г., лежащая в основе Л. с., была произведена великокняжеским летописанием. Из числа оригинальных статей первой части Л. с. следует отметить легендарный рассказ об убиении Батыя в Уграх, восходящий к сочинению сербского агиографа Пахомия Серба, работавшего на Руси, и сказание о чуде в 6923 (1415) г. при рождении великого князя Василия II, основанное на рассказах московского дьяка Стефана Бородатого. Вторая часть Л. с. основывается на великокняжеском летописании нач. 70-х гг., отразившемся в Никаноровской и Вологодско-Пермской летописях и в летописном фрагменте 1477 г., сохранившемся в «Летописце от 72-х язык». В отличие от редакций нач. 70-х гг. и 1477 г. редакция, представленная в Л. с., вставила под 6985 (1477) г. подробный рассказ о Флорентийской унии (основанный на Повести Симеона Суздальца) и тенденциозное известие о том, что в 6985 (1477) г. новгородцы якобы сами дали Ивану III титул «государя», а потом отреклись от своих слов. Кроме того, в Л. с. была устранена характерная для Никаноровской и Вологодско-Пермской летописей дублировка известий о нашествии Едигея на Москву и Талыча на Новгород - об обоих этих событиях рассказывается здесь однократно и подробно. В отличие от составителя великокняжеского свода нач. 70-х гг., лежащего в основе Никаноровской и Вологодско-Пермской летописей, составитель Л. с. не скрывал, что новгородцы в прежние времена изгоняли своих князей, и подчеркивал, что «таков бо бе обычай оканных смердов изменников». Это было связано с тем, что в 1479 г. Новгород был окончательно присоединен к Москве, его прежняя конституция отменена, и существование «окаянных обычаев» можно было теперь не скрывать, а подчеркивать и осуждать. Более позднюю редакцию Л. с. представляет Летописный свод Московский великокняжеский кон. XV в. Текст Л. с. 1479 г. по Эрмитажному списку не издан. В ПСРЛ (М.; Л., 1949. Т. 25) издан Летописный свод Московский великокняжеский кон. XV в. Лит.: Шахматов А. А. 1) Общерусские летописные своды XIV и XV вв. // ЖМНП. 1900, сент. Отд. 2. С. 152-159; 2) О так называемой Ростовской летописи. М., 1904. С. 10-11, 17-50, 163-165; 3) Разыскания. С. 236; 4) Обозрение. С. 256-283, 356-357; Приселков М. Д. История русского летописания XI-XV вв. Л., 1940. С. 94, 173-184; Насонов А. Н. 1) Московский свод 1479 г. и Ермолинская летопись // Вопросы социально-экономической Истории и источниковедения периода феодализма в России. М., 1961. С. 219; 2) История русского летописания XI - начала XVIII в. М., 1969. С. 181-184, 204-225, 260-273, 282-297; Лурье Я. С. 1) Московский свод 1479 г. и его протограф // ТОДРЛ. Л., 1976. Т. 30. С. 95-113; 2) Общерусские летописи XIV - XV вв. Л., 1976. С. 122-126, 135-139, 150-167. Доп.: Лурье Я. С. Генеалогическая схема летописей XI-XVI вв., включенных в «Словарь книжников и книжности Древней Руси» // ТОДРЛ. Л., 1985. Т. 40. С. 190-205. Я. С. Лурье

ЛЕТОПИСНЫЙ СВОД МОСКОВСКИЙ ВЕЛИКОКНЯЖЕСКИЙ КОН. XV В.

Летописный свод Московский великокняжеский кон. XV в. - великокняжеская летопись в редакции 1-й пол. 1490-х гг. Рукопись XVI в., содержащая эту редакцию, была обнаружена М. Н. Тихомировым; в 1949 г. текст ее был опубликован. В своей основной части до 1479 г. Л. с. совпадает с Летописным сводом Московским великокняжеским 1479 г.; только рассказ о нападении князя Симеона Суздальского с татарами на Нижний Новгород помещен здесь не под 6907 (1399) г., как в своде 1479 г., а под 6903 (1395) г.; впрочем, сам писец Л. с. счел эту перестановку неудачной и на полях исправил дату на 6907 г. После 1479 г. в Л. с. следует подробный текст за 1480-1492 гг., близкий к тому, который читается в Летописном своде Сокращенном, Летописях Симеоновской, Воскресенской и др. Текст этот, очевидно, представляет собой не случайные приписки к своду 1479 г. (как думали М. Н. Тихомиров и Л. В. Черепнин), а продолжение великокняжеского летописания до 90-х гг. XV в. Об официальном характере этого летописания свидетельствуют известия о присоединении Твери в 1485 г., о взятии Казани в 1487 г., о столкновениях Ивана III с братьями. Рассказ о стоянии на Угре в 1480 г. заимствован в Л. с. из неофициального рассказа, отразившегося в Летописи Типографской, однако существенно переработан - виновниками нашествия объявлялись братья Ивана III; ответственность за колебания великого князя во время нашествия татар возлагалась на дурных советников - «предателей христианских» (все они к этому времени попали в опалу). Следующим этапом за редакцией великокняжеского летописания 1-й пол. 90-х гг. была редакция 2-й пол. 90-х гг., отразившаяся в Симеоновской летописи и Мазуринском виде Сокращенного свода. Изд.: ПСРЛ. М.; Л., 1949. Т. 25 (Черепнин Л. В. [Рецензия] // ВИ. 1951. № 9. С. 143). Лит.: Лурье Я. С. 1) Из истории русского летописания XV в. // ТОДРЛ. М.; Л., 1955. Т. 11. С. 162-172; 2) Общерусские летописи XIV-XV вв. Л., 1976. С. 135-136, 242-250; Насонов А. Н. 1) Московский свод 1479 г. и Ермолинская летопись // Вопросы социально-экономической истории и источниковедения периода феодализма в России. М., 1961. С. 219; 2) История русского летописания XI - начала XVIII в. М., 1969. С. 311; Клосс Б. М. О времени создания русского Хронографа // ТОДРЛ. Л., 1971. Т. 26. С. 248, примеч. 27. Доп.: Лурье Я. С. Генеалогическая схема летописей XI-XVI вв., включенных в «Словарь книжников и книжности Древней Руси» // ТОДРЛ. Л., 1985. Т. 40. С. 190-205. Я. С. Лурье

ЛЕТОПИСНЫЙ СВОД СОКРАЩЕННЫЙ

Летописный свод Сокращенный - летопись кон. XV в., дошедшая до нас в трех видах. Соловецкий вид Л. с. С. сохранился в единственном списке кон. XV в. (ГПБ, Солов. собр., № 922/1032), текст которого обрывается на 6980 (1472) г.; Погодинский вид доведен до сентября 7002 (1493) г.; Мазуринский - до февраля 7003 (1495) г. Л. с. С. был введен в научный оборот довольно поздно. А. А. Шахматов обнаружил только один список Л. с. С. Погодинского вида (ГПБ, собр. Погодина, № 1409). А. Н. Насонов ввел в науку ряд списков Погодинского и Мазуринского видов; в 1962 г. они были изданы (С. М. Каштановым под редакцией А. Н. Насонова) в ПСРЛ код названием «Сокращенные летописные своды 1493 и 1495 гг.». Уже А. А. Шахматов обратил внимание на совпадение ряда известий списка собр. Погодина, № 1409 и связанных с ним более поздних летописей (Летописи Софийской I по списку Царского, Летописи Новгородской Хронографической) с известиями Летописи Ермолинской за 6936-6986 гг. и с несколькими известиями ее начальной части (6420, 6479 гг. и др.). Можно предполагать, что общим источником Л. с. С. и Ермолинской был севернорусский (Кирилло-Белозерский) свод 1492 г. Близкое сходство с этими летописями (особенно с Л. с. С.) обнаруживает Летопись Устюжская нач. XVI в.; сходны с ними в некоторых известиях XV в. Летописи Софийская II и Львовская. Прямое влияние Л. с. С. отражает Хронограф Русский 1512 г. и CIЛ по списку Царского. Конечные части Погодинского и Мазуринского видов совпадают с великокняжеским летописанием кон. XV в.: Погодинский вид - с Летописным сводом Московским великокняжеским кон. XV в., Мазуринский - с Летописью Симеоновской. Влияние Московского свода кон. XV в. обнаруживается и в основном тексте Погодинского вида, в частности в известиях за X и XIV вв. Отражая, как и Ермолинская летопись, севернорусский (Кирилло-Белозерский) свод 1472 г., Л. с. С. более подробно передает рассказы этого свода о бездарных и продажных воеводах Василия Темного, которым противостоит «удалый воевода» Феодор Басенок, сосланный в 1473 г. в Кириллов монастырь (эти известия есть и в Ермолинской летописи, но в Л. с. С. они даны подробнее). Поскольку в Ермолинской текст общего с Л. с. С. источника заменен в части до XV в. другим текстом (из «особой обработки свода 1448 г.»), особый интерес представляет текст этой части в Л. с. С. Здесь (как и в Устюжской летописи) сохранился рассказ об участии в битве на Липице в 6725 (1217) г. богатырей Добрыни Золотого Пояса и Александра Поповича и о гибели в битве на Калке в 6731 (1223) г. Александра Поповича и других богатырей, а также о начале деятельности новгородского ушкуйника Анфала в 6868 (1360) г. Очевидно, это известия cеверного свода - источника Ермолинской летописи и Л. с. С., - не сохранившиеся в Ермолинской. Изд.: ПСРЛ. М.; Л., 1962. Т. 27. С. 163-367. Лит.: Шахматов А. А. Ермолинская летопись и Ростовский владычный свод. СПб., 1904. С. 12-14, 78-79; Насонов А. Н. 1) Летописные памятники хранилищ Москвы: (новые материалы) // ПИ. М., 1955. Вып. 4. С. 247-250; 2) История русского летописания XI - начала XVIII в. М., 1969. С. 319-351; Каштанов С. М. О списках двух неопубликованных летописных сводов (1493 и 1495 гг.) // ПИ. М., 1959. Вып. 8. С. 460-465; Лурье Я. С. 1) Новые памятники русского летописания конца XV в. // История СССР. 1964. № 6. С. 119-125; 2) Общерусские летописи XIV-XV вв. Л., 1976. С. 168-172, 177-201, 247-255; Клосс Б. М. О времени создания русского Хронографа // ТОДРЛ. Л., 1971. Т. 26. С. 248-255. Доп.: Лурье Я. С. Генеалогическая схема летописей XI-XVI вв., включенных в «Словарь книжников и книжности Древней Руси» // ТОДРЛ. Л., 1985. Т. 40. С. 190-205. Зиборов В. К., Лурье Я. С. Соловецкий вид «Сокращенного свода» последней трети XV в. // Летописи и хроники. 1980 г. М., 1981. С. 147-152. Я. С. Лурье

ЛЕТОПИСЧИК ИОСИФА САНИНА

Летописчик Иосифа Санина - памятник 20-х гг. XVI в. Это условное название произведению дано первым публикатором его А. А. Зиминым. Л. представляет собой краткую биографическую справку о Иосифе Волоцком с подробным упоминанием дат и с перечислением некоторых фактов по созданию им Волоколамского монастыря. Образцом при написании Л. послужило «Сказание вкратце» о Пафнутии Боровском, которое было составлено около 1518 г. на основании его жития (Ключевский. Древнерусские жития. С. 208). Л. же Иосифа Санина, наоборот, положил начало созданию агиографических произведений, посвященных основателю Волоколамского монастыря. Л. известен в двух редакциях: краткой (19 списков) и пространной (1 список). А. А. Зимин первоначальной считал пространную редакцию и создание ее относил к 30-м гг. А. И. Плигузов в результате проведенного им сопоставительного анализа всех списков пришел к выводу, что первоначальной является краткая редакция, созданная не позднее 2-й пол. 20-х гг. Пространную редакцию он относит к кон. 20-х гг. Единственный список пространной редакции находится в сборнике Онуфрия Исакова (ГБЛ, Волок. собр., № 577), но написан не его рукою. Текст Л. здесь содержит правку, которую, по мнению А. И. Плигузова, можно считать авторской. В пространную редакцию включены известия о посещении Иосифом Белозерья и подробнее рассказано о роли волоцкого князя Бориса Васильевича в создании монастыря. Изд.: Зимин А. А. Краткие летописцы XV-XVI вв. // ИА. М.; Л., 1950. Т. 5. С. 3-39; Плигузов А. И. Летописчик Иосифа Санина // Летописи и хроники. 1984 г. М., 1984. С. 174-186. Лит.: Дмитриева Р. П. Волоколамские четьи сборники XVI в. // ТОДРЛ. Л., 1974. Т. 28. С. 210. Р. П. Дмитриева

ЛЕТОПИСЬ АВРААМКИ

См.: Авраамка

ЛЕТОПИСЬ АРХАНГЕЛОГОРОДСКАЯ

См.: Летопись Устюжская

ЛЕТОПИСЬ АРХИВСКАЯ

Летопись Архивская (так называемая Ростовская) - летописная компиляция, состоящая из двух частей: первой, общерусской, начинающейся Повестью временных лет и доведенной до 6988 (1480) г., и второй, с преобладающими новгородскими известиями, доведенной до 7047 (1539) г. Л. А. сохранилась в сборнике ЦГАДА, ф. 181, № 20 (XVIII в.). На нее обратил внимание еще Н. М. Карамзин, включивший в число летописей, систематически привлекаемых в его «Истории государства Российского», летописец «Ростовский, зарученный св. Дмитрием»; в примечаниях он именует Л. А. Ростовской летописью (Архивским летописцем он называл иную летопись, доведенную до 1560 г.). По-видимому, название это основано на недоразумении - на рукописи не обнаруживается записей митрополита Димитрия Ростовского (Туптало), и оно крайне неудачно, так как к Ростову Л. А. никакого отношения не имеет. Специальному исследованию Л. А. подверг А. А. Шахматов, установивший, что в основе ее лежат два свода: великокняжеский свод 1479-1480 гг. и Новгородский свод 1539 г. Впоследствии оба этих памятника были обнаружены А. А. Шахматовым в отдельных списках: Летописный свод Московский великокняжеский 1479 г. - в рукописи ГПБ, Эрмитажн. собр., № 4166; Новгородский свод 1539 г. - в Летописи Новгородской Дубровского. Отличия первой части Л. А. от Московского свода 1479 г. (Эрмитажного списка) незначительны: следует отметить только, что родословие великих князей, помещенное здесь под 6395 (887) г., доведено до сына Ивана III Юрия, родившегося в 1480 г. (следующий сын, Дмитрий, родившийся в 1482 г., не упоминается); в Эрмитажном списке этого родословия нет, и возможно, что он вставлен в Л. А. из ее второго источника - Новгородского свода 1539 г. Время и место составления Л. А. неизвестны. А. А. Шахматовым издана только вторая часть, восходящая к Новгородскому своду 1539 г.; первая часть использовалась в разночтениях к Летописям Воскресенской и Симеоновской. Изд.: Шахматов А. А. О так называемой Ростовской летописи. М., 1904. С. 67-162. Лит.: Карамзин Н. М. История государства Российского. СПб., 1842. Кн. 1, т. 1-4. С. XVI, примеч. 5; Шахматов А. А. Общерусские летописные своды XIV и XV веков // ЖМНП. 1900. № 9. С. 152; Насонов А. Н. История русского летописания XI - начала XVIII в. М., 1969. С. 255; Лурье Я. С. Общерусские летописи XIV-XV вв. Л., 1976. С. 135, 166, примеч. 125. Доп.: Лурье Я. С. Генеалогическая схема летописей XI-XVI вв., включенных в «Словарь книжников и книжности Древней Руси» // ТОДРЛ. Л., 1985. Т. 40. С. 190-205. Я. С. Лурье

ЛЕТОПИСЬ ВОЛОГОДСКО-ПЕРМСКАЯ

Летопись Вологодско-Пермская - летопись кон. XV - 1-й пол. XVI в., дошедшая в трех редакциях: первой, составленной в кон. XV в. (сохранившейся в единственном Лондонском списке), второй - 20-х гг. XVI в. (сохранившейся также в единственном Академическом списке) и третьей - сер. XVI в. (списки Кирилло-Белозерский, Синодальный и Чертковский). Открыта А. А. Шахматовым, отметившим совпадение Л. В.-П. с Летописью Никаноровской вплоть до окончания под 1471 г. А. А. Шахматов считал, что в основе обеих летописей лежал свод 1472 г., близкий, по мнению М. Д. Приселкова, к московскому великокняжескому своду. После 1472 г. в Л. В.-П. читается ряд известий, связанных с Вологдой, Пермью и Югорской (северноуральской) землей. М. Н. Тихомиров высказал предположение, что в основе второй и третьей редакций Л. В.-П. лежал свод кон. XV в., связанный с архиепископом Филофеем Пермским; введение в научный оборот Лондонского списка, содержащего прежде неизвестную редакцию Л. В.-П. 1499 г., подтвердило это предположение. В отличие от близкой к ней Никаноровской летописи, Л. В.-П. первой редакции имеет начальную часть, где отдельно от основного текста помещены рассказ Повести временных лет о расселении племен, Послание новгородского архиепископа Василия Федору о земном рае, статьи о Борисе и Глебе, о смерти Александра Невского, подробный рассказ о принятии христианства, походе на Царьград, тексты договоров с греками, Сказание о убиении в орде князя Михаила Черниговского, повести о битве на Калке, нашествии Батыя, взятии Царьграда фрягами; только после этого следует заголовок «Временник, еже нарицается русских князей» и далее текст летописи, начиная с первых известий, рассказа о призвании варягов и т. д. Внутри основного текста в Л. В.-П. первой редакции (в отличие от последующих редакций) перечисленных статей нет; нет их и в Никаноровской летописи (возможно, что в протографе Л. В.-П. и Никаноровской эта вступительная часть была, а Никаноровская ее просто опустила). По-видимому, такая структура первой редакции Л. В.-П. (вероятно, и второй, где текст сохранился только начиная с 1315 г.) была следствием сознательного расположения материала - наиболее интересные статьи летописец поместил в начале. В поздней, третьей редакции Л. В.-П. текст был расположен в обычном хронологическом порядке и отмеченные статьи вставлены (не всегда точно) внутрь основного текста; кроме того, вместо Повести о Куликовской битве летописной в третьей редакции под 1380 г. было помещено внелетописное Сказание о Мамаевом побоище. Основной текст Л. В.-П. до 1472 г. представляет собой, как и в Никаноровской, текст великокняжеского свода нач. 70-х гг. XV в. Далее следует текст великокняжеского летописания в редакции 2-й пол. 90-х гг. XV в., близкий к тому, который читается в Летописи Новгородской Хронографической, с рядом статей, по-видимому, новгородского происхождения (о соборе на еретиков и др.). Там же помещена особая версия Повести о стоянии на Угре 1480 г. Эти статьи уже в первой редакции Л. В.-П. дополнены рядом известий, связанных с Русским Севером; очевидно, оригиналом Л. В.-П. была редакция общерусского летописания, составленная при дворе архиепископа пермского. Особенно сложен вопрос об отношении Л. В.-П. к Музейному летописцу, близкому и к Никаноровской и к Л. В.-П., но сохранившемуся только во фрагментарном виде (Музейный сборник - ГБЛ, Музейн. собр., № 3271 и Воронцовский сборник - БАН, 34.2.31). В дополнении к основному тексту Музейного летописца содержатся Повесть о нашествии Едигея (помещенная в Л. В.-П. и в Никаноровской летописи в основном тексте) и еще ряд статей, в том числе «О новгородцах» (Повесть о взятии Новгорода в 1471 г.) и «О приходе безбожного царя Ахмута» (Повесть об Угре), совпадающая с повестью Л. В.-П. и выходящая за рамки общего текста Л. В.-П. и Никаноровской. Как может быть объяснено такое совпадение? Не была ли Л. В.-П. источником, на котором основывался Музейный летописец, передав ее текст с сокращениями? Но основной текст Музейного летописца первичен по отношению и к Л. В.-П. и к Никаноровской летописи; он ближе к Летописи Софийской I. Скорее можно предполагать, что статьи «О новгородцах» и «О приходе безбожного царя Ахмута» были добавлены из летописи, близкой к Л. В.-П., к основному тексту в протографе Музейного летописца. Первая редакция Л. В.-П. или ее непосредственное продолжение отразились в двух памятниках XVI в. - Летописце кратком Погодинском и Летописи Холмогорской. Вторая и третья редакции Л. В.-П., как и первая, соединяют великокняжеское летописание (20-х и 30-х гг. XVI в.) с пермско-югорской и вологодской летописями. Вплоть до 1526 г. текст второй и третьей редакций Л. В.-П. близок к тексту Летописи Воскресенской и других летописей; это дает основание предполагать, что они восходят к общему протографу - своду 20-х гг. XVI в. Среди оригинальных известий Л. В.-П. в последней части - известия о казни Берсеня Беклемишева в 1525 г., о казни фальшивомонетчиков и т. д. Изд.: ПСРЛ. М.; Л., 1959. Т. 26. Лит.: Шахматов. Обозрение. С. 346-352; Тихомиров М. Н. О Вологодско-Пермской летописи // ПИ. М., 1940. Вып. 3. С. 228-368; Левина С. А. К изучению Воскресенской летописи // ТОДРЛ. М.; Л., 1957. Т. 13. С. 700-701; Лурье Я. С. 1) Краткий летописец Погодинского собрания // АЕ за 1962 г. М., 1963. С. 431-444; 2) Холмогорская летопись // ТОДРЛ. Л., 1970. Т. 25. С. 141-146; 3) London and Lvov MSS of the Vologda-Perm Chronicle// Oxford Slavonic Papers. N. S. 1972. Vol. 5. P. 91-93; 4) Общерусские летописи XIV-XV вв. Л., 1976. С. 122-149, 251-252; Буганов В. И. О списках Вологодско-Пермского свода конца XV - начала XVI в. // Проблемы общественно-политической истории России и славянских стран. М., 1968. С. 158-165; Зимин А. А. Россия на пороге нового времени: (Очерки политической истории России первой трети XVI в.). М., 1972. С. 38; Клосс Б. М., Лурье Я. С. Русские летописи XI-XV вв.: (Материалы для описания) // Методические рекомендации по описанию славяно-русских рукописей для Сводного каталога рукописей, хранящихся в СССР. М., 1976. Вып. 2, ч. 1. С. 122-138. Доп.: Лурье Я. С. Генеалогическая схема летописей XI-XVI вв., включенных в «Словарь книжников и книжности Древней Руси» // ТОДРЛ. Л., 1985. Т. 40. С. 190-205. Я. С. Лурье

ЛЕТОПИСЬ ВОСКРЕСЕНСКАЯ

Летопись Воскресенская - крупнейший, после Летописи Никоновской, памятник московского летописания XVI в. Название памятника дано неизвестными издателями опубликованному ими в 1793-1794 гг. списку, который был пожертвован в 1658 г. патриархом Никоном Воскресенскому Новоиерусалимскому монастырю; оно вошло затем в научную литературу. В настоящее время известно 13 списков Л. В. сер. XVI - нач. XIX в. Среди них нет ни одного, который содержал бы весь текст летописи с древнейших времен до 1541 г. Наиболее древними и исправными являются следующие 10 списков сер. - 2-й пол. XVI в.: Быстровский (ГПБ, собр. Быстрова, № 2), сохранивший текст за 913-1340 гг.; Воскресенский (БАН, 34.5.24), содержащий текст до 1347 г.; Алатырский (БАН, 16.3.1) - до 1347 г.; Мазуринский (ЦГАДА, собр. Мазурина, № 1530) - до 1451 г. и отрывки за 1460-1461, 1492-1493, 1496 гг.; Библиотечный I (ГПБ, F.IV.239) - до 1230 г.; Парижский (ГПБ, F.IV.678) - за 1354-1541 гг.; Синодальный (ГИМ, Синод. собр., № 144) - за 1347-1541 гг.; Уваровский (ГИМ, собр. Уварова, № 567) - за 1347-1541 гг.; Археографический (ЛОИИ, собр. Археограф. комиссии, № 243) - за 1479-1541 гг.; Библиотечный II (ГПБ, F.IV.585) - с середины главы 56 третьего оглавления (помещенного в начале списка) до 1541 г. Остальные три списка являются более поздними копиями Археографического и Библиотечного II списков. Выборка из Л. В. содержится в ГБЛ, собр. Гранкова, № 1 (врем.), посл. четв. XVI в. Списки, доводящие изложение до 1541 г., обрываются в разных местах. Лишь в Археографическом списке имеется текст, который утрачен в других списках Л. В.: «Воеводы же великого князя пришли к городу, а царь по вестем поспешил от города проч с всеми людми. И воеводы за царем пошли часа того, к Дону пришли, а царь уж Дон перевезся; и воеводы за царем отпустили немногих людей, а сами възвратишяс». Этот текст представляет собой окончание рассказа о нашествии крымского хана Сафа-Гирея (август 1541 г.). Время составления Л. В. определяется довольно точно. В списке русских митрополитов, помещенном во введении к Л. В., последним назван Макарий (ПСРЛ. Т. 7. С. 239), а он стал им 19 марта 1542 г. В списке литовских князей рядом с именем Сигизмунда I имеется пояснение «нынешний король» (там же. С. 256), а он был королем до 8 октября 1544 г. Следовательно, Л. В. была составлена между 19 марта 1542 г. и 8 октября 1544 г. Разрешить вопрос о политических симпатиях и антипатиях составителя Л. В. помогает сравнение изложений одних и тех же событий в разных источниках XVI в., а также анализ умолчаний составителя Л. В. Сравнение описания истории заточения в темницу князя Юрия Ивановича (1533 г.) в Л. В. (ПСРЛ. Т. 8. С. 286) и Никоновской летописи (там же. Т. 13, ч. 1. С. 78-79), а также князя Андрея Ивановича Старицкого (1537 г.) в Л. В. (там же. Т. 8. С. 292-294) и в Летописях Софийской II (там же. Т. 6. С. 301-303), Вологодско-Пермской (там же. Т. 26. С. 317-318) и в Повести о поимании князя Андрея Ивановича Старицкого показывает, что составитель Л. В. в одном случае пытался оправдать Андрея Шуйского, а в другом - опорочить Ивана Федоровича Овчину Телепнева-Оболенского, врага Шуйских. Под 1538-1540 гг. Л. В. умалчивает о событиях, помещение которых в летописи могло либо скомпрометировать, либо быть неприятным Шуйским. Все это позволяет предположить, что Л. В. составлена сторонником Шуйских. Мы не имеем данных, позволяющих установить имя составителя Л. В. Предположение В. С. Иконникова о составлении Л. В. митрополитом Иоасафом следует признать неосновательным, так как в то время, когда составлялась Л. В., он был сослан в Кирилло-Белозерский монастырь, где вряд ли мог заниматься ее составлением; кроме того, он был сторонником Бельских, а не Шуйских. Дошедший до нас текст Л. В. представляет собой ее третью редакцию. Еще А. А. Шахматов в отзыве на работу И. А. Тихомирова высказал гипотезу о существовании трех редакций Л. В. - доведенной до декабря 1533 г., до 1537 г. и до 1541 г. Для этого утверждения Шахматов привел сравнение второго и третьего оглавлений, помещенных перед Воскресенским и Алатырским списками Л. В. Привлечение оглавлений Парижского списка Л. В., двух «Летописцев вкратце» XVI в. (ГИМ, Синод. собр., № 939, 940), составленных на основе Л. В., статьи «О боярех, которые у великих князей в духовных писаны», сохранившейся только в Библиотечном I списке Л. В., а также сравнение текстов Л. В. и Летописи Львовской позволяют уточнить вывод Шахматова и высказать предположение, что первоначальная редакция Л. В. доводила изложение до конца августа 1533 г. и что работа над ней была начата еще при жизни Василия III, т. е. до начала декабря 1533 г. А. А. Шахматов в «Обозрении» и В. В. Лаптев провели сравнение Л. В. с предшествовавшими ей летописями. В результате Шахматов пришел к выводу, что в основе Л. В. лежит Летописный свод Московский великокняжеский 1479 г., систематически сближенный с текстом Летописи Софийской I по списку Царского, а Лаптев отнес к числу непосредственных источников Московский свод 1479 г., список Царского CIЛ, официальную Московскую летопись, возможно, свод 1499 г. и свод 1520 г., составленный на основе свода 1518 г., Тихоновскую редакцию Ростовского свода, отдельные повести, сказания, жития и материалы царского архива (дипломатические, разрядные книги, церковные, военные и т. д.). Нами проведено сравнение Л. В. не только с предшествующими, но и современными ей летописями (Летописным сводом Московским великокняжеским кон. XV в., летописями Новгородской IV, Симеоновской, СIЛ по списку Царского и СIIЛ по Архивскому списку, Вологодско-Пермской, Типографской, Львовской, Никоновской, Иоасафовской), в результате чего сделан вывод, что источник Л. В. не может быть возведен ни к одному из сохранившихся предшествовавших ей сводов: при сравнении Л. В. с предшествовавшими сводами обнаруживается, что известия одного года иногда взяты из двух или трех летописей, но в современных Л. В. летописях эти известия встречаются в том же сочетании, что и в Л. В. Сравнение Л. В. с современными ей летописями указывает на обратное: в одних случаях они содержат тексты, почти тождественные с Л. В., в других описание событий имеет редакционные отличия, в третьих случаях в них излагаются события, отсутствующие в Л. В. Мы полагаем, что было два основных летописных источника, в чистом виде не сохранившихся: московский свод 1526 г., отразившийся также и в Вологодско-Пермской летописи второй редакции и СIIЛ по Воскресенскому списку, и Тихоновская редакция Ростовского свода 1489 г., явившаяся источником и Типографской летописи, а также использованы материалы царского архива. Л. В. оказала значительное влияние на последующее летописание: редакция августа 1533 г. была источником Львовской летописи, редакция 1541 г. - источником дополнительного текста списка Оболенского Никоновской летописи за 1521-1541 гг., на ее основе составлен ряд кратких летописцев. Изд.: Русская летопись с Воскресенского списка. СПб., 1793-1794. Ч. 1-2; ПСРЛ. СПб., 1856-1859. Т. 7-8. Лит.: Шахматов А. А. 1) Разбор сочинения И. А. Тихомирова «Обозрение летописных сводов Руси Северо-Восточной» // Отчет о сороковом присуждении наград графа Уварова. (Записки имп. Академии наук по Историко-филологическому отделению. Т. 4, № 2). СПб., 1899. С. 103-236 (отд. оттиск - СПб.. 1899); 2) Обозрение. С. 370; Иконников В. С. Опыт по историографии. Киев. 1908. Т. 2, кн. 2. С. 1187, примеч. 5; Тихомиров М. Н. Малоизвестные летописные памятники XVI в. // ИЗ. М., 1940. Т. 10. С. 82-87 (перепечатано в кн.: Тихомиров М. Н. Русское летописание. М., 1979. С. 220- 224; см. также: ПСРЛ. М.; Л., 1963. Т. 28. С. 356-357); Лаптев В. В. Воскресенская летопись // Учен. зап. Ленингр. гос. пед. ин-та им. А. И. Герцена. 1955. Т. 102. С. 165-239; Левина С. А. 1) О времени составления и составителе Воскресенской летописи XVI в. // ТОДРЛ. М.; Л., 1955. Т. 11. С. 375- 379; 2) К изучению Воскресенской летописи // Там же. М.; Л., 1957. Т. 12. С. 689-705; 3) Воскресенская летопись XVI в.: (ее редакции, источники и значение) // Тр. Московск. гос. ист.-архив. ин-та. 1957. Т. 10. С. 402-403; 4) Тринадцатый список Воскресенской летописи // АЕ за 1967 г. М., 1969. С. 96-98; 5) Списки Воскресенской летописи // Летописи и хроники. 1984 г. М., 1984. С. 38-58; Клосс Б. М. 1) Никоновский свод и русские летописи XVI-XVII веков. М., 1980; 2) Список Царского Софийской I летописи и его отношение к Воскресенской летописи // Летописи и хроники. 1984 г. С. 25-37. Доп.: Лурье Я. С. Генеалогическая схема летописей XI-XVI вв., включенных в «Словарь книжников и книжности Древней Руси» // ТОДРЛ. Л., 1985. Т. 40. С. 190-205. С. А. Левина

ЛЕТОПИСЬ ЕРМОЛИНСКАЯ

Летопись Ермолинская - летопись кон. XV в., включающая ряд известий о строительной деятельности русского архитектора и строителя В. Д. Ермолина за 1462-1472 гг. Единственный список Л. Е. (ГБЛ, Музейн. собр., № 8665) был открыт А. А. Шахматовым, давшим летописи ее название. Текст Л. Е. за 6936-6980 (1428-1472) гг. и частично в начальной части систематически совпадает с Летописным сводом Сокращенным и, очевидно, восходит к общему с ним источнику. Первая часть Л. Е., до 6925 (1417) г., как установил А. Н. Насонов, сходна с Летописным сводом Московским великокняжеским 1479 г.; можно полагать, что ее источником была «особая обработка свода 1448 г.», предпринятая в великокняжеской канцелярии перед составлением Московского свода 1479 г. В дошедшем до нас списке Л. Е. доведена до 6989 (1481) г. и имеет еще приписки (другим почерком) за 6993-6996 гг. До 6989 г. доходит и обнаруженный А. Н. Насоновым краткий «Летописец русский», идентичный с Л. Е. до 6988 (1480) г. (совпадения между ними обнаруживаются начиная с 6939 г.). Таким образом, дошедший текст Л. Е. составлен не ранее 1481 г. Начальная часть Л. Е., до 6925 (1417) г., отразилась также в «Летописце от 72-х язык» и Летописи Львовской. Наиболее интересна как литературный памятник и исторический источник вторая часть Л. Е., сходная с Сокращенными сводами. Особый интерес летописца к Белоозеру и другим севернорусским землям, его внимание к бывшему кирилло-белозерскому игумену Трифону и опальному боярину Басенку, сосланному в 1473 г. в Кириллов монастырь, совпадения с краткими кирилло-белозерскими летописцами - все это позволяет предполагать, что в основе Л. Е. и Сокращенных сводов лежал Кирилло-Белозерский свод нач. 70-х гг., независимый от великокняжеской власти и позволявший себе довольно смелые суждения о ее политике. К числу наиболее ярких рассказов общего протографа Л. Е. и Сокращенных сводов принадлежат: иронический рассказ 6971 (1463) г. о ярославских чудотворцах, явившихся «не на добро» ярославским князьям, которым пришлось «проститися» со своими вотчинами, «отписанными» в пользу великого князя его наместником, «новым чудотворцем» Иваном Агафоновичем (летописец именует этого наместника словом «цьяшос» - зашифрованное «дьявол»), рассказ о жестокой казни серпуховских дворян, совершенной в 6970 (1462) г. по приказу Василия II Темного в великий пост, и о последовавшей вслед за этим смерти Василия. В начальной части Л. Е. своеобразны рассказы о смерти Олега, о Святославе (сравнение Святослава с Александром Македонским, надпись на чаше, сделанной из черепа Святослава), о волхвах и др. Изд.: ПСРЛ. СПб., 1910. Т. 23 (ср.: Летописный свод конца XV в. // Материалы по истории СССР. М., 1955. Вып. 2. С. 273-321). Лит.: Шахматов А. А. 1) Ермолинская летопись и Ростовский владычный свод. СПб., 1904; 2) Обозрение. С. 146-150; Лихачев Д. С. Русские летописи и их культурно-историческое значение. М.; Л., 1947. С. 468-469; Лурье Я. С. 1) Из истории русского летописания конца XV в. // ТОДРЛ. М.; Л., 1955. Т. 11. С. 157-163; 2) Общерусские летописи XIV-XV вв. Л., 1976. С. 168-185, 198-209; 3) Севернорусский летописный свод 1472 года: Реконструкция текста и комментарии // ПЛДР. Вторая половина XV века. М., 1982. С. 400-410, 638-653; Насонов А. Н. 1) Материалы и исследования по истории русского летописания // ПИ. М., 1958. Вып. 6. С. 266-267; 2) История русского летописания XI - начала XVIII в. М., 1969. С. 260-274, 319-351. Доп.: Лурье Я. С. Генеалогическая схема летописей XI-XVI вв., включенных в «Словарь книжников и книжности Древней Руси» // ТОДРЛ. Л., 1985. Т. 40. С. 190-205. Я. С. Лурье

ЛЕТОПИСЬ ИОАСАФОВСКАЯ

Летопись Иоасафовская - летописный свод XVI в. с изложением событий 1437-1520 гг. Названа по имени митрополита Иоасафа, которому принадлежала рукопись летописи. Л. И. сохранилась в оригинале (ГБЛ, ф. 173/IV, № 83); составлена в кон. 20-х гг. XVI в. при московской митрополичьей кафедре и была использована в качестве непосредственного источника Летописи Никоновской. Содержание исчезнувшей 17-й тетради Л. И. (место которой заполнено чистыми листами) переписано в конце летописно-хронографического сборника ГИМ, Синод. собр., № 280 (в Летописи Новгородской Хронографической), также использованного в Никоновской летописи. В основе Л. И. лежит текст московского великокняжеского летописания (Летописный свод Московский великокняжеский кон. XV в., продолженный записями до 1520 г.), который дополнен материалами церковного происхождения (известия из свода 1518 г., рассказы о чудесах при гробницах Петра и Алексея, и др.). Л. И. подробно отражает процесс складывания Русского централизованного государства в XV - нач. XVI в., сообщает многочисленные факты внутренней и внешнеполитической жизни. Вместе с другими книгами митрополичьей библиотеки Л. И. перешла в собственность митрополита Иоасафа, рукописное собрание которого влилось впоследствии в книжный фонд Троице-Сергиева монастыря. Изд.: Иоасафовская летопись / Под редакцией А. А. Зимина. М., 1967. Лит.: Шахматов А. А. Иоасафовская летопись // ЖМНП. 1904, май. С. 69-79; Пресняков А. Е. Иоасафовская летопись // ИЗ. М., 1940. Т. 8. С. 242-247; Насонов А. Н. История русского летописания XI - начала XVIII в. М., 1969. С. 397-402; Клосс Б. М. Никоновский свод и русские летописи XVI-XVII вв. М., 1980. С. 30-32, 151-152. Доп.: Лурье Я. С. Генеалогическая схема летописей XI-XVI вв., включенных в «Словарь книжников и книжности Древней Руси» // ТОДРЛ. Л., 1985. Т. 40. С. 190-205. Б. М. Класс

ЛЕТОПИСЬ ИПАТЬЕВСКАЯ

Летопись Ипатьевская - общерусский летописный свод южной редакции кон. ХШ - нач. XIV в., древнейшим списком которого является Ипатьевский XV в. Рукопись эта, найденная Н. М. Карамзиным, содержит второй по древности (после списка Летописи Лаврентьевской 1377 г.) список начальной русской летописи - Повести временных лет. Л. охватывает хронологический период до 1292 г. и включает в себя три основных памятника - ПВЛ, Киевскую летопись и Галицко-Волынскую летопись. Л. сохранилась в семи списках: 1) Ипатьевский список первой четверти XV в. (БАН, 16.4.4); завершается записями о пинских и степанских князьях 1292 г. Рукопись принадлежала костромскому Ипатьевскому монастырю. Есть пробелы, объясняющиеся неисправностью оригинала, а также перебои в повествовании в связи с тем, что в оригинале были перепутаны листы; 2) Хлебниковский список (ГПБ, F.IV.230) XVI в., юго-западного происхождения. Восходит к тому же оригиналу, что и Ипатьевский, но в ряде случаев содержит более правильные чтения и иногда восполняет пробелы Ипатьевского списка. Кроме того, сообщение о пинских и степанских князьях, завершающее Ипатьевский список, в Хлебниковском читается несколько ранее. Остальные пять списков восходят к Хлебниковскому и поэтому не имеют существенного значения для восстановления протографа; 3) Погодинский список (ГПБ, собр. Погодина, № 1401) начала XVII в., дефектный, конец утрачен. Это точная копия Хлебниковского списка, отразившая имеющиеся в нем перебои текста и перестановки; 4) Краковский список (из Пулавской библиотеки князей Чарторыских) конца XVII в., список сделан с русской рукописи 1621 г. (может быть, не непосредственно, а через список-посредник) латинскими буквами. Эта рукопись отражает текст Погодинского списка, но восполняет конец, который в Погодинском утрачен. Имеются искажения в тексте, связанные с тем, что писец плохо понимал оригинал; 5) Ермолаевский список (ГПБ, F.IV.231) конца XVII - начала XVIII вв.; 6) ГПБ, F.IV.237 - копия с Ермолаевского списка; 7) БАН, 21.3.14, 1651 г. Перечисленные рукописи подробно описаны А. А. Шахматовым в предисловии к изданию Ипатьевской летописи (ПСРЛ, т. 2, с. VI-XVI); о списке БАН, 21.3.14 в кн.: Описание Рукоп. отд. Библ. АН СССР. М.; Л., 1959, т. 3, вып. 1, с. 304-306. Происхождение, состав и формирование текста Л. определяются специалистами по-разному. Л. имеет мало аналогий с другими летописными памятниками. Текст ее включает три основных компонента: ПВЛ - от начала летописи до статьи 1118 г. (л. 1-106 об.); Киевская летопись - от 1119 до 1200 г. (л. 106 об.-245); Галицко-Волынская летопись - от 1201 до 1292 г. (л. 245-307 об.). Однако, поскольку Л. представляет собой свод, т. е. она формировалась путем последовательного включения одного в другой разных сводов, состав ее представляется значительно сложнее. А. А. Шахматов выделил четыре источника Л.: 1) Общерусский летописный свод, составленный в Суздальской области в начале XIV в. и бывший одним из источников Л., Летописи Лаврентьевской и летописного свода Московского великокняжеского 1479 г. Однако существование этого общего источника в настоящее время в науке отвергнуто; связь между Л. и Лаврентьевской летописью достаточно убедительно объясняется влиянием южнорусского свода XII-XIII вв. на владимирское летописание XII-XIII вв. Едва ли есть необходимость предполагать протограф начала XIV в. у Л., доведенной до конца XIII в. 2) Киевский летописный свод, составленный в киевском Михайловском Выдубицком монастыре в 1199 г.; 3) Черниговский свод; 4) Галицко-Волынский свод (который используется составителем Л. уже с 40-х г. XII в.). Об основных компонентах Л. в науке существуют следующие суждения: Первый из них - 3-я редакция ПВЛ, составленная в 1118 г. в Киево-Печерском монастыре, в Л. она вошла в составе Киевского летописного свода. Второй компонент Л. - Киевский свод 1200 г. Он (согласно А. А. Шахматову и М. Д. Приселкову) был составлен игуменом Выдубицкого монастыря Моисеем и кончался сообщением о постройке вокруг Выдубицкого монастыря в 1199 г. каменной стены; под 1200 г. помещена речь игумена Моисея с благодарностью князю Рюрику Ростиславичу и с похвалой ему. Поскольку известия о Рюрике Ростиславиче и его семье содержатся в этом своде регулярно начиная с 1173 г. (притом, как отмечает М. Д. Приселков, составитель свода приписывает Рюрику деяния его предшественника - Святослава Всеволодовича), М. Д. Приселков предлагал считать Киевский свод 1200 г. великокняжеским сводом Рюрика Ростиславича. В этом своде он выделял три источника: первый из них - семейная хроника Ростиславичей, с некрологами каждому из них: Святославу (1172 г.), Мстиславу (1177 г.), Роману (1180 г.), Давыду (1198 г.). Эти некрологи, написанные традиционным этикетным языком, содержат похвалы князьям без индивидуальных характеристик и фактических сведений об их деятельности. Они написаны одним автором - Моисеем (многие из них текстуально совпадают) - в Киеве (а не в тех городах Киевского государства, где княжил тот или иной князь) в связи с получением известий о смерти князей, т. е. «хроника Ростиславичей» не содержит фактических сведений о княжении князей Ростиславичей или каких-либо местных данных. Второй источник Киевской летописи - летописец Переяславля Южного князя Владимира Глебовича, заканчивающийся описанием смерти этого князя в 1187 г. и включающий повествование о военных действиях его против половцев. Третий источник - Черниговский летописец князя Игоря Святославича, оканчивающийся сообщением о смерти в 1198 г. черниговского князя Ярослава Всеволодовича и вступлении на черниговский стол Игоря Святославича. Черниговский летописец, как полагал М. Д. Приселков, был начат при Святославе Ольговиче (отце Игоря), продолжен при Олеге и потом при его брате Игоре Святославиче - т. е. это семейный летописец Святославичей, возникший в 40-х г. XIII в. Однако летописец Игоря Святославича перерастает рамки семейного летописца; после 1120 г. (под 1123, 1140, 1142 и др. гг.) появляются сведения о черниговских князьях и епископах (за пределами семейной хроники). Это летописание велось в Киеве, а не в Чернигове (об этом можно судить, например, по враждебным - невозможным в Чернигове - сообщениям об Олеге Гориславиче). Принципы работы сводчика, сочетавшего киевский и черниговский источники, хорошо видны на примере рассказа об убийстве князя Игоря Ольговича киевлянами - в этом рассказе видны два источника: киевский рассказ (подробный, но деловой) и черниговский (условно-литературный). Приселков считает, что житийный рассказ восходит к черниговскому летописанию, поскольку под 1180 г. есть сообщение о перенесении мощей Игоря Ольговича в Чернигов стараниями его брата Святослава Ольговича, князя Черниговского. Анализируя повесть об убийстве Игоря, Д. С. Лихачев высказал мнение, что в ней соединились три повести, причем соединение это сделано небрежно и противоречиво - версия Ольговичей, канонизировавших Игоря, написанная в житийном стиле; переяславская версия - нейтральная, и киевская - оправдывающая Изяслава и обвиняющая Олъговичей и Давыдовичей. В тексте Киевской летописи, как это отмечал еще А. А. Шахматов, имеются вкрапления из Галицко-Волынского свода начиная с 40-х г. XII в., и из ростово-суздальского летописания. Влияние этого источника наблюдается во всех частях Л., но главным образом это касается Киевской летописи. Поскольку все известия, взятые из ростово-суздальского летописания, в Л. связаны с Черниговом, М. Д. Приселков считает, что они попали в Киевскую летопись через черниговский летописец Святослава Ольговича. По мнению В. Т. Пашуто, Киевская летопись доходит не до 1200 г., а до 1238 г., т. е. до нашествия татар. Он опирается на тот факт, что в статье, предшествующей в Л. ПВЛ («Се же суть имена князем киевьским, княжившим в Киеве до избитья Батыева» - л. 1-1 об. Ипатьевского списка), список князей завершается Владимиром Рюриковичем и Димитром, наместником Даниила, при котором «взяша Батый Киев». Таким образом, по мнению В. Т. Пашуто, летописец писал при дворе Даниила Романовича после нашествия татар; он же пополнил киевский текст кусками галицко-волынского летописания XII в. и использовал Киевскую летопись до 1238 г. Этим объясняется и отсутствие в Л. сведений о Романе Мстиславиче - Киевская летопись была ему враждебна, а своего летописца у него не было. После 1200 г. летописец Даниила Романович берет из Киевской летописи только те немногие сведения, которые ему были нужны для дополнения собственного галицко-волынского летописания (которое возникло при Данииле, а не при Романе, в связи с тем, что политический центр общерусской жизни после татарского нашествия переместился в юго-западную Русь, в связи с чем там и возникло княжеское летописание). Пересматривает В. Т. Пашуто и точки зрения А. А. Шахматова и М. Д. Приселкова на взаимоотношения Л. с другими летописями. Резюмируя рассуждения В. Т. Пашуто о Киевской летописи, следует предполагать наличие второго киевского свода, повествование которого было продолжено по сравнению со сводом 1200 г. и в котором были заимствования из ростово-суздальского летописания. Этот свод сохранился только в тех немногих фрагментах, которые включены в галицко-волынскую часть Л. Третий компонент Л. - Галицко-Волынская летопись, резко отличается от предшествующего текста по стилю и по содержанию; можно считать, что это самостоятельный, почти независимый от общерусского летописания памятник. В частности, повествование в Галицко-Волынской летописи составлялось не по годам: в Хлебниковском списке вообще нет годовой сетки (как ее, по-видимому, не было в протографе), а в Ипатьевском списке годы проставлены при составлении списка, притом с механической ошибкой - при присоединении к Киевской летописи, оканчивающейся 1200 г., составитель Л. первым годом Галицкого летописца поставил 1201, хотя на самом деле события, о которых повествуется под 1201 г., произошли, как свидетельствуют другие источники, в 1205 г., так что хронологическую сетку следует сдвинуть лет на пять. Пашуто, опираясь на мнение Приселкова, считал, что первоначально летопись писалась в форме свободного рассказа, потом (в конце XIII в.) материалы были перегруппированы в соответствии с хронологией событий, но без годовой сетки, которую внес в летопись лишь редактор Ипатьевского списка. Галицко-Волынская летопись - это уникальный источник сведений о Галицком и Волынском княжествах, а также о международных связях России этого времени, поэтому уже в XIX в. она привлекалась для исследований по истории юго-западной Руси, издавалась и цитировалась, но до 40-х г. XX в. исследования происхождения и состава этого памятника не было произведено. Вопрос об источниках и составе Галицко-Волынской летописи чрезвычайно важен. Трудность исследования ее текста заключается, во-первых, в том, что каждый последующий летописец редактировал работу своего предшественника, дополнял и включал в свой свод предыдущий в существенно переработанном виде. Во-вторых, сведения об авторах, редакторах, месте и времени написания сводов мы вынуждены черпать из самого текста летописи, так как мы не располагаем параллельными текстами, возможными источниками Галицко-Волынской летописи. Источники Галицко-Волынской летописи многообразны: это княжеские летописцы, различные документы (акты, грамоты, военные донесения, дипломатические отчеты), рассказы очевидцев о битвах и походах, воинские повести, фрагменты из других летописей (например, Повесть о битве на Калке), местное летописание (например, Пашуто утверждал существование Новогрудской Литовской летописи, откуда взяты подробные известия о литовских князьях в летописец Шварна Даниловича - однако, это считается недоказанным) и т. д. Кроме того, в Галицко-Волынской летописи есть частые обращения к книжным источникам - к переводным историческим сочинениям (греческим хроникам, к «Истории иудейской войны» Иосифа Флавия); есть в ее составе и большие цитаты из «Слова о законе и благодати» митрополита Илариона. Из текста летописи выясняются имена лиц, составивших отдельные документы, или авторов тех или иных рассказов; в создании летописи в качестве информаторов об отдельных событиях принимали участие тысяцкий Демьян, боярин Вячеслав Толстый, дядька Мирослав, стольник Яков, дворский Андрей, тысяцкий Димитр. Согласно гипотезе В. Т. Пашуто, Начальная Галицкая летопись, составленная в 1211 г. галицким книжником Тимофеем, вошла в состав свода, составленного в 1246 г. Кириллом (ум. 1280 г.), митрополитом Киевским, и продолженного до 1261 г. епископом Иоанном в г. Холме. После смерти Даниила Романовича летописание перешло во Владимир Волынский. Пашуто считал, что летописец Василька Романовича довел повествование до 1269 г., его продолжил короткий летописец Шварна, а затем - свод 1272-1289 гг., рассказывающий о княжении Владимира Васильковича, князя Волынского. Автором этого свода Пашуто считал епископа Владимирского Евстигния (по мнению И. П. Еремина, не меньше оснований приписывать его епископу Туровскому Марку), а А. И. Генсьорский - писца Федорца, которому Владимир поручил писать свое «рукописание» - завещание. Последний свод - Свод Мстислава Даниловича 1292 г., включил в себя также сведения о «заднепровских князьях», т. е. отрывки из местных летописей Пинска, Степани и др. Киевская и Галицко-Волынская летописи рассматриваются как выдающиеся памятники литературы. Именно на материале Киевской летописи И. П. Еремин построил свою классификацию типов летописного повествования. Кроме того, исследователи «Слова о полку Игореве» (см. Автор «Слова о полку Игореве») указывали на его близость к образной и языковой системам летописи. По гипотезе Б. А. Рыбакова, один из киевских летописцев мог быть автором «Слова о полку Игореве». Л. оказала влияние на ряд последующих летописных памятников и, в числе их, на общий протограф Софийской I и Новгородской IV («Новгородско-Софийский свод» или «Свод 1448 г.») и на протограф Московского свода и Ермолинской летописи («Свод Феодосия-Филиппа» по А. Н. Насонову). Изд.: ПСРЛ, 1843, т. 2 (2-е изд. под ред. А. А. Шахматова: СПб., 1908; фотомехан. переизд.: М., 1962; 3-е изд.: Пг., 1923, т. 2, вып. 1); Волынско-Галицкая летопись, составленная с концом XIII в. / Издал и объяснил А. С. Петрушевич. Львов, 1871; Летописный рассказ событий Киевской, Волынской и Галицкой Руси от ее начала до половины XIV в. / Изд. Александр Клеванов. М., 1871; Летопись по Ипатскому спискому / Изд. Археогр. ком. СПб., 1871; Древнерусские летописи / Пер. и ком. В. Панова, статьи В. Лебедева и В. Панова. М.; Л., 1936, с. 246-313; Галицъко-Волинський лiтопис, ч. 1 / Переклав i пояснив Т. Коструб. Львiв, 1936 (пер. на укр. яз.); The Galician-Volynian Chronicle / Transl. by G. A. Perfecky. München, 1973 (пер. на англ. яз.); Галицко-Волынская летопись / Подгот. текста, пер. и ком. О. П. Лихачевой. - ПЛДР. XIII век. 1981, с. 236-425. Лит.: Фирсов Н. Н. Содержание и характеристика Галицко-Волынской летописи. Казань, 1891; Истрин В. М. Хронограф Ипатского списка... - ЖМНП, 1897, № 11, с. 83-91; Грушевський М. С. Хронольогiя подiй Галицько-Волинськоi лiтописи. - ЗНТШ, 1901, т. 41, с. 1-72; Орлов А. С. 1) К вопросу об Ипатьевской летописи. - ИОРЯС, Л., 1926, т. 31, с. 93-126; 2) О галицко-волынском летописании. - ТОДРЛ, 1947, т. 5, с. 15-24; Шахматов. Обозрение, гл. 4-5; Приселков М. Д. История русского летописания XI-XV вв. М.; Л., 1940; Черепнин Л. В. Летописец Даниила Галицкого. - ИЗ, 1941, т. 12, с. 228-253; Лихачев Д. С. Русские летописи и их культурно-историческое значение. М.; Л., 1947, с. 176-267, 431-433; Еремин И. П. 1) Киевская летопись как памятник литературы. - ТОДРЛ. 1949. т. 7, с. 67-69 (переизд. в кн.: Еремин И. П. Литература Древней Руси. М.; Л., 1966, с. 98-131); 2) Волынская летопись 1289-1290 г. как памятник литературы Древней Руси. - ТОДРЛ, 1957, т. 13, с. 102-117 (переизд. в кн.: Еремин И. П. Литература Древней Руси, с. 164-184); Пашуто В. Т. Очерки по истории Галицко-Волынской Руси. М., 1950; Генсьорский А. И. 1) Галицъко-Волинський лiтопис (процес складання, редакцоi i редактори). Киïв, 1958; 2) 3 коментарiя до Галицько-Волинського Лiтопису. - Iсторични джерела, Киïв, 1969, вып. 4, с. 171-184; Рыбаков Б. А. Русские летописцы и автор «Слова о полку Игореве». М., 1972; Франчук В. Ю. Мог ли Петр Бориславич создать «Слово о полку Игореве»?; (Наблюдения над языком «Слова» и Ипатьевской летописи). - ТОДРЛ, 1976, т. 31, с. 72-92; 2) Книжня лексика у Киiвському лiтопiсi. - Мовознавство, 1980, № 6, с. 36-43; 3) Образна мова Киiвського лiтопису. - Там же, 1982, № 3, с. 19-27; Романов В. К. Статья 1224 г. о битве на Калке Ипатьевской летописи. - Летописи и хроники. 1980. М., 1981, с. 79-103; Бибиков М. В. Сведения в Ипатьевской летописи о печенегах и торках в свете данных византийских источников XII в. - Там же, с. 55-78. Доп.: Мельничук А. С. О языке Киевской летописи XII в. - Слов’янське мовознавство. Киïв, 1983, с. 116-142; Франчук В. Ю. Киевская летопись: Состав и источники в лингвистическом освещении. Киев, 1986. О. П. Лихачева

ЛЕТОПИСЬ ЛАВРЕНТЬЕВСКАЯ

Летопись Лаврентьевская - летопись XIV в., сохранившаяся в единственном пергаменном списке (ГПБ, F.п.IV.2), переписанном в 1377 г. монахом Лаврентием по заказу великого князя Суздальско-Нижегородского Дмитрия Константиновича. Текст Л. доведен до 6813 (1305) г. В шести местах обнаруживаются пропуски текста: 1) 6406 (898) - 6430 (922) гг.; 2) кон. 6596 (1088) - нач. 6597 (1089) гг.; 3) нач. 6705 (1197) г.; 4) 6711 (1203) - 6713 (1205) гг.; 5) 6771 (1263) - 6791 (1283 ) гг.; 6) 6795 (1283) - 6802 (1294) гг. Первый и пятый пропуски являются следствием утраты листов в рукописи; второй, третий и четвертый, очевидно, принадлежат самому писцу рукописи (Лаврентию) или его непосредственному предшественнику; происхождение шестого пропуска спорно: он мог быть отражением дефекта в непосредственном оригинале или в самой рукописи. Явно не на месте (даже если оно принадлежало летописному тексту), посредине статьи 6604 (1096) г., помещено в Л. Поучение Владимира Мономаха, не читающееся ни в каких других рукописях. Начальные 40 листов Л. написаны уставным почерком, дальнейшие - полууставом, но три листа рукописи (л. 157, 161 и 167) написаны не до конца (хотя текст их последовательно продолжается на следующих листах), иным, чем перед ними (уставным), почерком, на пергамене с иной разлиновкой строк. Л. принадлежала до начала XVIII в. владимирскому Рождественскому монастырю, затем была привезена в Петербург, а в 1792 г. приобретена А. И. Мусиным-Пушкиным, подарившим ее затем Александру I (рукопись была помещена в Публичную библиотеку). Уже в 1804 г. была предпринята первая попытка издания Л., но она не была доведена до конца, второе издание (1824 г.) также не было завершено; первое полное издание Л. (в ПСРЛ) осуществлено в 1846 г. Со времени ее открытия для науки Л. постоянно привлекала внимание историков. Ею широко пользовался (наряду с двумя другими «харатейными» летописями - Летописью Новгородской первой по Синодальному списку и Троицкой) Н. М. Карамзин в «Истории государства Российского» (именуя ее «Пушкинской» - по имени владельца). До конца XIX в. исследователей Л. особенно привлекала ее начальная часть - содержащаяся в ней Повесть временных лет в редакции Сильвестра. Первой работой, посвященной Л. в целом, было исследование И. А. Тихомирова, пытавшегося определить отдельные источники Л. - «сказания» и «походные заметки»; он пришел к заключению, что в Л., «кроме Повести временных лет и южнорусских летописей, вошли известия, записывавшиеся сначала по преимуществу во Владимире (до смерти Всеволода III), а потом в Ростове, Суздале и Твери; есть также несколько известий костромских и ярославских, переяславских и рязанских». На новую почву вопрос о происхождении Л. был поставлен А. А. Шахматовым в его отзыве на работу И. А. Тихомирова. А. А. Шахматов указал, что Л. не только сама представляла собою свод (это понимал и И. А. Тихомиров), но и основывалась на более ранних сводах. Для определения этих сводов-протографов необходимо было поэтому сравнить Л. с другими ранними летописями, и прежде всего с Летописью Радзивиловской и Летописью Троицкой. Такое сравнение обнаружило, что Л. особенно близка к Троицкой, Радзивиловская также сходна с Л. (вплоть до 6711 (1203) г.), однако в отличие от Троицкой, Радзивиловская на всем протяжении имеет редакционные отличия от Л. А. А. Шахматов сделал отсюда вывод, что в основе Л. - Троицкой и Радзивиловской (и сходных с нею летописей) лежал Владимирский летописный свод кон. XII - нач. XIII в., но в разных редакциях. Различие в изложении событий после смерти Андрея Юрьевича Боголюбского (1175 г.) дает основание предполагать, что в основе Л. лежала более ранняя редакция Владимирского свода (1185 г. - по А. А. Шахматову, 1177 и 1193 гг. - по М. Д. Приселкову), еще не отразившая тенденциозных добавлений, связанных с политикой Всеволода Юрьевича Большое Гнездо (добавления имени Всеволода к известиям о его брате Михалке), а в основе Радзивиловской - более поздняя (Владимирский свод начала XIII в., дошедший через посредство Переяславского свода 1216 г.). Сопоставление Л. с Летописью Ипатьевской также обнаружило совпадения между ними, но гораздо более редкие. А. А. Шахматов объяснял их отчасти взаимными влияниями северно-русского и южнорусского (отразившегося в Ипатьевской летописи) летописания XII-XIII вв., отчасти же тем, что источником Л. и Ипатьевской (не отразившимся на Радзивиловской) был общерусский летописный свод - Полихрон начала XIV в. Влиянием Полихрона начала XIV в. А. А. Шахматов объяснял и совпадение двух известий (6725 г. и 6731 г. - начало битвы на Калке) Л. и НIЛ. Важное место в исследованиях Л. занимает работа М. Д. Приселкова. Проанализировав заключительную часть Л., М. Д. Приселков пришел к выводу, что свод 1305 г., лежащий в основе ее, был не митрополичьим сводом начала XIV в. (Полихроном), а великокняжеской летописью владимиро-тверского князя Михаила Ярославича - ряд известий из семейного летописца тверского князя содержится в конце Л. Он также отверг объяснение сходства Л. с Ипатьевской отражением в них Полихрона. Текст Ипатьевской летописи доходил до конца XIV в.; наличие сходных известий в обоих летописях (почти все они читаются также и в Радзивиловской) естественнее всего может быть объяснено взаимными влияниями северного и южного летописания в XII-XIII вв. Осуществленная им реконструкция Троицкой летописи позволила М. Д. Приселкову сопоставить Л. и Троицкую на всем их протяжении и установить, что они сходны вплоть до 6813 (1305) г. - т. е. до кончания Л. Он пришел к выводу, что в обеих летописях отразился владимирский великокняжеский свод 1305 г.; Лаврентьевский список 1377 г. может рассматриваться как «простая копия», старательное, но не всегда удачное воспроизведение «очень ветхого экземпляра свода 1305 г.». Тот же самый свод 1305 г. был положен и в основу свода 1408 г. - Троицкой летописи. Выводы М. Д. Приселкова были в основном приняты в научной литературе последующего времени. Свод 1305 г., дошедший в составе Л., отражал владимирскую летописную традицию, но она была довольно сложной. В основе Л. лежало несколько владимирских сводов XII-XIII вв., опиравшихся на различные источники. Южные известия XII в. восходили во владимирском своде XII в. к летописанию Переяславля Южного, где княжили близкие родичи владимирских Мономашичей, и, возможно, также к его киевской переработке. Северное летописание в Л. также было неоднородным - уже с начала XIII в. в известиях Л. слито собственно владимирское летописание (связанное с сыном Юрием и Ярославом Всеволодовичами) и летописание Ростова (где княжил старший сын Всеволода Большое Гнездо Константин, первоначально обделенный при разделе отцовского наследия). Н. М. Бережков обратил внимание на смену календарных стилей в Л., важную для понимания соотношения этой летописи с другими. До 6678 (1170) г. в Л. преобладал (как и в Повести временных лет) мартовский стиль, с 6679 г. его сменяет ультрамартовский стиль (когда, начиная с марта, различие между датой от С. М. и датой н. э. равняется 5509 годам), со второй годовой статьи 6714 г. и до 6793 (1285) г. вновь следует мартовский, опять сменяющийся на протяжении 6802-6813 гг. (до конца Л.) ультрамартовским. Наличие в Л. двух статей за 6714 г. (излагающих события двух разных следующих друг за другом годов) Н. М. Бережков объяснял тем, что здесь происходила смена стилей, и первая статья 6714 г. была ультрамартовской, а вторая - мартовской. Но текст с 6711 по 6713 г. в Л. отсутствует, а сопоставление с близкой к Л. Троицкой летописью (текст которой сохранился в Летописи Симеоновской) позволяет восполнить этот пробел; между тем, в Троицкой (Симеоновской) с 6708 (1200) г. употребляется мартовский стиль, Очевидно, это объяснялось тем, что свод 1305 г. с начала XIII в. отражал новый источник - ростовское летописание, где календарный стиль был мартовским. Первой статье, датированной в Л. 6714 г., соответствует в Троицкой 6713 г., второй - 6714 г. (по мартовскому стилю). Можно думать поэтому, что и в своде 1305 г. первая из этих статей была датирована 6713 г., а дата «6714» представляет собой поправку Лаврентия (или его непосредственного предшественника), пользовавшегося дефектным текстом, где отсутствовали года 6711-6713, и проставившего годовую дату по догадке. В Радзивиловской даты, начиная с 6711 г., сохраняют ультрамартовский стиль (в Летописце Переяславля Суздальского до 6721 г.), установившийся во владимирском летописании с 6679 (1170) г., и именно это календарное различие свидетельствует о смене источника в Л. с начала XIII в. Двойственное - владимирское и ростовское - происхождение Л. сказалось и на Повести о нашествии Батыя 1237-1239 гг. Рассказ этот состоит из различных элементов - владимирских и ростовских записей (двойственное происхождение привело к тому, что о некоторых событиях здесь рассказано дважды), литературных «общих мест», особого рассказа о гибели ростовского князя Василька Константиновича и т. д. Объединение этих различных элементов в единый рассказ могло произойти в разное время: вскоре после завоевания, когда Владимир был разгромлен и центр летописания перенесен в Ростов, в 80-х г. XIII в., когда, по-видимому, были соединены в общую летопись владимирские своды конца XII в. и начала XIII в. (отразившиеся в Радзивиловской летописи), или в 1305 г. при создании оригинала Л. Представляются неубедительными попытки датировать этот рассказ концом XIV в. - временем написания списка Лаврентия. Реконструкция текста Троицкой летописи позволяет с достаточной уверенностью утверждать, что рассказ о нашествии Батыя совпадал в ней с Л. Если бы мы предполагали, что рассказ Батыя создан в 1377 г., при написании списка Лаврентия, то необходимо было бы возводить Троицкую летопись к списку 1377 г. или к ее последующим отражениям. Но в ряде случаев Троицкая передает общий текст до 1305 г. лучше, чем список Лаврентия (в ней не было пропусков Л. за 6406-6430, 6596, 6705, 6711-6713, 6771-6791, 6795-6802 гг., она включает имена, пропущенные в Л. Л., в частности, имена деятелей XIII в.) - следовательно, она восходит не к списку 1377 г., а к своду 1305 г. Изучение Л. еще требует ряда дальнейших исследований. Не решен вопрос о происхождении нескольких известий Л., совпадающих с НIЛ (предполагалось, что они - рязанского происхождения, но возможно, что их источником было новгородское летописание), о времени соединения владимирской и ростовской летописной традиции. Заслуживают также внимания кодикологические особенности списка 1377 г. (несколько листов в Л. явно вклеено задним числом, но это могло объясняться случайными обстоятельствами - порчей листов при переписке). В целом Л. несомненно была выдающимся памятником древнерусской литературы и общественной мысли. Оригинал Л. был создан при владимирско-тверском князе Михаиле Ярославиче, первом русском князе, решившемся после нашествия Батыя на прямое сопротивление хану (1317 г.) и казненном за это в Золотой Орде. Свод 1305 г. не мог выступать против татарского ига открыто, но ряд рассказов этого свода (рассказ о нашествии Батыя, о расправе с князем Романом Рязанским, не сохранившийся в Л. из-за дефектности текста, но дошедший в Троицкой; о расправе, учиненной баскаком Ахматом в Курском княжестве в 1283-84 гг.) ярко рисовал жестокость завоевателей и производил сильное впечатление на читателей. Через свод 1408 г. (Троицкую летопись), свод 1448 г. (Летописи Софийская I и Новгородская IV) и летописный свод Московский великокняжеский конца XV в. Л. оказала глубокое влияние на последующее летописание. Изд.: ПСРЛ, т. 1, 1846; 2-е изд.: Л., 1926-1928, вып. 1-3 (фототип. воспроизв.: М., 1961); Летопись по Лаврентьевскому списку / Изд. Археогр. ком. СПб., 1872; 2-е изд.: СПб., 1897. Лит.: Беляев И. Д. Русские летописи по Лаврентьевскому списку с 1111 по 1169 г. - ВОИДР, 1849, кн. 2, отд. 1, с. 1-26; Яниш Н. Н. Новгородская летопись и ее московские переделки. М., 1876; Тихомиров И. А. О Лаврентьевской летописи. - ЖМНП, 1884, октябрь, отд. 2, с. 240-270; Шахматов А. А. 1) Разбор сочинения Тихомирова «Обозрение летописных сводов Руси Северо-Восточной». СПб., 1899, с. 6-20; 2) Общерусские летописные своды XIV и XV вв. - ЖМНП, 1900, ноябрь, отд. 2, с. 149-151; 3) Разыскания, с. 245-246; 4) Обозрение, с. 9-37, 365; Приселков М. Д. 1) Летописание XIV в. - В кн.: Сборник статей по русской истории, посвященных С. Ф. Платонову. Пг., 1922, с. 28-39; 2) «Летописец» 1305 г. - Века. Пг., 1924, т. 1, с. 30-35; 3) История рукописи Лаврентьевской летописи и ее изданий. - Учен. зап. ЛГПИ, 1939, т. 19, с. 175-197; 4) История русского летописания XI-XV вв. Л., 1940, с. 60-113; Комарович В. 1) Лаврентьевская летопись. - Ист. рус. лит., 1945, т. 2, с. 90-96; 2) Из наблюдений над Лаврентьевской летописью - ТОДРЛ, 1976, т. 30, с. 27-57; Бережков Н. Г. Хронология русского летописания. М., 1963, с. 41-123; Насонов А. Н. 1) Лаврентьевская летопись и владимирское великокняжеское летописание первой половины XIII в. - ПИ, 1963, т. 11, с. 429-480; 2) История летописания XI - нач. XVIII в. М., 1969, с. 80-225; Прохоров Г. М. 1) Кодикологический анализ Лаврентьевской летописи. - В кн.: Вспомогат. ист. дисциплины. Л., 1972, т. 4, с. 83-104; 2) Повесть о Батыевом нашествии в Лаврентьевской летописи. - ТОДРЛ, 1974, т. 28, с. 77-98; Лурье Я. С. 1) Лаврентьевская летопись - свод начала XIV в. - ТОДРЛ, 1974, т. 29, с. 50-67; 2) Общерусские летописи XIV-XV вв. Л., 1976, с. 17-36; Fennell J. L. I. 1) The Tale of Baty’s Invasion of North-East Rus’ and its Reflexion in the Chronicles of the XIII-th - XV-th Centuries. - Russia Mediaevalis, München, 1977, t. 3, p. 41-60; 2) The Tale of the Death of Vasil’ko Konstantinovič: A Study of the Sources. - In: Osteuropa in Geschichte und Gegenwart. Festschrift für G. Stökl zum 60. Geburtstag. Köln; Wien, 1977, p. 34-46. Я. С. Лурье

ЛЕТОПИСЬ ЛЬВОВСКАЯ

Летопись Львовская - летопись XVI в. Л. Л. была издана уже в кон. XVIII в. Н. А. Львовым (откуда ее название) с рядом пропусков (не включено было, в частности, содержащееся в Л. Л. «Хождение за три моря» Афанасия Никитина). Оригинал издания Н. А. Львова был утерян; но в нач. XX в. А. Е. Пресняков обнаружил Эттеров список Л. Л. (ГПБ, F.IV.144), который был положен в основу издания 1910-1914 гг. в ПСРЛ. А. А. Шахматов обнаружил идентичность Л. Л. и Летописи Софийской II с кон. XIV в. по 1518 г. и пришел к выводу, что в основе обеих летописей лежал свод 1518 г.; источником свода 1518 г. (согласно наблюдениям А. Н. Насонова) можно считать оппозиционный по отношению к Ивану III свод 80-х гг. XV в. Особенную близость Л. Л. обнаруживает и к Архивскому списку СIIЛ, не имеющему начала; она повторяет даже дефекты этого списка. Однако в ряде мест Л. Л. содержит более первичные чтения, чем СIIЛ; в частности, здесь сохранились известия, восходящие, очевидно, к оппозиционному своду 80-х гг. XV в. и не сохраненные в СIIЛ (известие об убийстве Дмитрия Шемяки, организованном по прямому распоряжению Василия II; полный текст рассказа о завоевании Новгорода в 1471 г., см. Повести о присоединении Новгорода и др.). По-видимому, источником Л. Л. был непосредственный оригинал Архивского списка СIIЛ - свод 1518 г. Первая часть Л. Л, не имеет прямого соответствия с СIIЛ (в Архивском списке СIIЛ текст до 1397 г. вообще отсутствует, а в Воскресенском списке той же летописи здесь помещен текст Летописи Софийской I). Первая часть Л. Л. в значительной степени сходна с текстом Летописи Ермолинской, совпадая с ней во всех отличиях, которые Ермолинская обнаруживает здесь по отношению к своему источнику - особой обработке свода 1448 г., отразившейся и в Летописном своде Московском великокняжеском 1479 г. Отразился в Л. Л. и текст летописи, близкой к Радзивиловской. Текст Л. Л. не заканчивается 1518 г., а продолжается до 1533 г., после чего в ряде списков Л. Л. помещен Летописец начала царства, которым продолжена также одна из редакций Летописи Никоновской. Изд.: Летописец русской от пришествия Рурика до кончины царя Иоанна Васильевича / Издано Н. Л[ьвовым]. СПб., 1792. Ч. 1-5; ПСРЛ. СПб., 1910-1914. Т. 20. Лит.: Шахматов А. А. 1) Разбор сочинения И. А. Тихомирова «Обозрение летописных сводов Руси Северо-Восточной». СПб., 1892. С. 21, 41-48; 2) Исследование о Радзивиловской, или Кенигсбергской, летописи // Радзивиловская, или Кенигсбергская, летопись. СПб., 1902. Т. 2. С. 90 (ОЛДП. Вып. 118); 3) Ермолинская летопись и Ростовский владычный свод. СПб., 1904. С. 26-48; Извлечение из протоколов заседания Археографической комиссии // ЛЗАК. СПб., 1914. Вып. 26. С. 54-55; Насонов А. Н. Летописные памятники Тверского княжества // Изв. АН СССР. VII сер. Л., 1930. № 9. С. 714-721; Лихачев Д. С. Русские летописи и их культурно-историческое значение. М.; Л., 1947. С. 474-475; Лурье Я. С. 1) Холмогорская летопись // ТОДРЛ. М.; Л., 1970. Т. 25. С. 140-141; 2) Общерусские летописи XIV-XV вв. Л., 1976. С. 210-213, 223-240. Доп.: Лурье Я. С. Генеалогическая схема летописей XI-XVI вв., включенных в «Словарь книжников и книжности Древней Руси» // ТОДРЛ. Л., 1985. Т. 40. С. 190-205. Я. С. Лурье

ЛЕТОПИСЬ МОСКОВСКО-АКАДЕМИЧЕСКАЯ

Летопись Московско-Академическая (Московско-Академический список Суздальской летописи) - летописный сборник, сохранившийся в рукописи кон. XV в. ГБЛ, ф. 173, собр. МДА, № 236 (прежний шифр: собр. МДА, № 5/182) (Московской Духовной Академии, отсюда и название летописи). Сборник состоит из трех разнородных частей. Первая часть с начала до 6714 (1206) г. совпадает с Летописью Радзивиловской. Вторая часть, охватывающая 6713 (1205)-6746 (1238) гг., совпадает с Летописью Софийской I старшей редакции (включая индивидуальные чтения и описки этой редакции). Третья часть - с 6745 (1237) по октябрь 6927 (1418) г. представляет собой краткую летопись, включающую ряд известий о Ростове и ростовских князьях. Первая часть Л. М.-А. может рассматриваться как второй список той же Радзивиловской летописи, которая дошла в списке БАН, 34.5.30 (Радзивиловский список) и текст которой (как и текст Летописца Переяславля Суздальского) резко и существенно отличается от текста Летописи Лаврентьевской. Совпадают в Л. М.-А. и Радзивиловском списке и отдельные чтения (в том числе и сугубо индивидуальные, отличающие оба списка от Летописца Переяславля Суздальского) и перестановка текста, в результате которой известия 6711 (1203)-6713 (1205) гг. помещены после 6714 (1206) г. Третья часть Л. М.-А., с кон. 6746 (1238) по 6927 (1419) г., наиболее самостоятельна и не имеет столь близких совпадений с другими летописями, как две предыдущие. А. А. Шахматов отмечал наличие в этой части ряда известий, имеющих отношение к «Ростову и ростовскому княжескому дому», а также к «вообще Суздальской области». Несомненно отражение в этой части Л. М.-А. летописания XIV - кон. XV в., независимого от великокняжеско-московского и в ряде случаев противостоящего ему. Уже под 6760 (1252) г. здесь читается известие о приходе ордынского военачальника Неврюя, прогнавшего владимиро-суздальского князя Андрея Ярославича (брата Александра Невского) «за море». В этом случае Л. М.-А. резко расходилась с владимирским летописанием, отразившимся в Летописях Лаврентьевской и Троицкой, где ни словом не упоминалось о Неврюе, и вина за изгнание (приведшее к вокняжению Александра Невского) возлагалась на самого Андрея. Под 6868 (1360) г. Л. М.-А. сообщала о воцарении золотоордынского хана Неврюя, давшего каждому из русских князей «вотчину свою»; согласно этому решению владимирский великокняжеский престол достался Дмитрию Константиновичу Суздальскому, а не его сопернику Дмитрию Ивановичу Московскому (будущему Дмитрию Донскому). Тенденция Л. М.-А. в последнем случае прямо противоположна тенденцию Троицкой летописи, где это пожалование осуждалось как данное «не по отчине, не по дедине». Сохранение в летописце 1412 г. просуздальской версии событий 1360 г. может объясняться тем, что в числе князей, получивших от Ходыря «вотчину свою», был ростовский князь Константин Васильевич, о «нелюбви» которого с его соперником Андреем Федоровичем и о победе последнего, одержанной с помощью Дмитрия Ивановича, Л. М.-А. сообщала под 6870 (1362) - 6872 (1364) гг. В отличие от Троицкой летописи, связанной с митрополичьим двором Киприана, Л. М.-А. сообщала о таком неприятном для митрополита событии, как изгнание его Дмитрием Донским в 6890 (1382) г.: «князь великой выгна Киприана митрополита, и бысть оттоле мятеж в митрополии». Что же представлял собой источник третьей части Л. М.-А.? А. А. Шахматов предполагал, что это был свод ростовского архиепископа Ефрема (1427-1454 гг.) - владычный ростовский свод, другие редакции которого с разной степенью близости переданы в CIЛ и Летописях Новгородской IV (свод Григория, отразившийся на Новгородско-Софийском своде), Уваровской, т. е. в Уваровском виде «Летописца от 72-х язык» (свод Трифона), Ермолинской (свод Вассиана) и Типографской (свод Тихона). Однако рассматривать перечисленные летописи как редакции одного свода невозможно. Типографская летопись, в которой действительно обнаруживаются черты связи с ростовской архиепископской кафедрой, не обнаруживает никаких черт близости к Л. М.-А. и остальным перечисленным летописям. Известия о владыках (архиепископах) встречаются в Л. М.-А. не чаще, а реже, чем известия о князьях (ростовских и иных); перечня ростовских епископов, читающегося под 1396 г. в ряде летописей (начиная в CIЛ и НIVЛ), в Л. М.-А. нет. По всей видимости, третья часть Л. М.-А. представляла собой краткий летописец, основанный на более обширном ростовском своде (или на ростовском и суздальском сводах). Ростовский свод, доведенный до 1419 г. и отразившийся в Л. М.-А., находился в довольно сложных отношениях с московским сводом кон. XIV - нач. XV., известным нам по Троицкой и близким к ней летописям. Некоторые ростовские известия могли проникнуть в Троицкую из источника (или источников) Л. М.-А., но сам свод 1419 г. был моложе Троицкой и обнаруживает уже черты влияния общерусского свода кон. XIV - нач. XV в. (известия о «тишине» после вокняжения Ивана Калиты в 6836 (1328) г., о Куликовской битве, о Тохтамыше). Наличие в Л. М.-А. ряда известий, связанных с суздальско-нижегородскими князьями, могло бы свидетельствовать о влиянии на ростовский свод 1419 г. не дошедшего до нас суздальско-нижегородского летописания; однако возможно также и то, что эти известия были собраны ростовским сводчиком, сочувствовавшим Дмитрию Константиновичу Суздальско-Нижегородскому в его борьбе с московским князем за владимирский престол. К источнику (или источникам) Л. М.-А. мог восходить целый ряд известий (ростовских, суздальских или иных), которые совпадают с Л. М.-А. в НIVЛ и CIЛ, и аналогичные известия (о восстании в Нижнем Новгороде против бояр в 1305 г. и избиении «вечников», о событиях в Орде и т. д.), которые содержатся только в НIVЛ и СIЛ. Сходным образом может быть объяснено наличие ряда ростовских и суздальско-нижегородских известий в Московском своде 1479 г. На большом протяжении совпадают известия Л. М.-А. за XIII-XIV вв. с известиями Летописи Устюжской и Летописного свода Сокращенного. И здесь следует предположить, очевидно, не заимствования из Л. М.-А., а восхождение к общему источнику (источникам). Наиболее близким к третьей части Л. М.-А. оказывается найденный А. Н. Насоновым краткий «Летописец русский», доведенный до 6988 (1480) г. и совпадающий в своей конечной части с Ермолинской летописью. На протяжении всего текста с 6745 по 6927 г. (этими годами начинается и заканчивается Л. М.-А.) «Летописец русский» представляет собой как бы краткую версию Л. М.-А. Однако и в этом случае непосредственным источником «Летописца русского» следует считать не Л. М.-А., а ее протограф, ибо ростовские известия, близкие к Устюжской летописи, читаются в «Летописце русском» и до 6745 и после 6927 г. Отдельного издания Л. М.-А. не существует; она издавалась в составе Лаврентьевской летописи, причем первая часть давалась в разночтениях к Лаврентьевской, а вторая и третья - в приложении. Изд.: ПСРЛ. СПб., 1846. Т. 1. С. 239-267; 2-е изд. Т. 1, вып. 3. Продолжение Суздальской летописи по Академическому списку. Л., 1928. Стб. 489-540; Летопись по Лаврентьевскому списку / Изд. Археографической комиссии. СПб., 1872. С. 465-512. Лит.: Шахматов А. А. Обозрение. С. 44-46, 222-230, 367; Насонов А. Н. 1) Летописный свод XV века (вводная ст. и текст) // Материалы по истории СССР. II. Документы по истории XV-XVII вв. М., 1955. С. 273-320; 2) История русского летописания XI - начала XVIII в. М., 1969. С. 321; Fennel J. L. Т. Andrej Yaroslavič and the Struggle for Power in 1252. An Investigation of the Sources // Russia Mediaevalis. München, 1973. T. 1. P. 49-63; Лурье Я. С. 1) Общерусские летописи XIV-XV вв. Л., 1976. С. 44-45, 55-56, 97-99, 173-174, 196-198; 2) О происхождении Радзивиловской летописи // Вспомогательные исторические дисциплины. Л., 1987. Т. 18. С. 64-83. Доп.: Лурье Я. С. Генеалогическая схема летописей XI-XVI вв., включенных в «Словарь книжников и книжности Древней Руси» // ТОДРЛ. Л., 1985. Т. 40. С. 190-205. Я. С. Лурье

ЛЕТОПИСЬ НИКАНОРОВСКАЯ

Летопись Никаноровская - летопись 2-й пол. XV в., сохранившаяся в списке XVII в. (БАН, 16.17.1) и его копии. Открыта А. А. Шахматовым, назвавшим эту летопись по имени одного из владельцев ее рукописи - игумена Воскресенского Новоиерусалимского монастыря Никанора. А. А. Шахматов обратил внимание на почти полную идентичность Л. Н. с Летописью Вологодско-Пермской вплоть до 1471 г., на котором текст Л. Н. кончается, между тем как текст Вологодско-Пермской продолжен известиями, связанными с Вологдой и севернорусскими землями. Шахматов предполагал, что в основе Л. Н. и Вологодско-Пермской лежал летописный свод 1472 г., но не давал точного определения этому своду, полагая, что лишь его заключительная часть (излагающая события XV в.) связана с великокняжеским летописанием. М. Д. Приселков считал, что текст Л. Н. в основном отражает великокняжеский свод 1472 г., созданный после победы над Новгородом в 1471 г. В настоящее время известны два фрагментарных летописных текста, близких к Л. Н. и Вологодско-Пермской. Это - Музейный летописец, сохранившийся в двух списках (Музейный сборник - ГБЛ, Музейн. собр., № 3271 и Воронцовский сборник - БАН, 34.2.31), и летописный текст, обрывающийся на 1469 г. и дошедший в «Летописи русской», принадлежавшей западноукраинскому историку И. Лавровскому. Характерной особенностью всех этих текстов, включая Л. Н. и Вологодско-Пермскую, является то, что, положив в основу текст, близкий к Летописи Софийской I старшей редакции, они подвергли его существенному сокращению, опустив множество новгородских известий, а также религиозных сентенций и цитат. Наиболее последовательно обработаны во всех этих летописях известия «свода 1448 г.» (CIЛ) об изгнаниях князей из Новгорода (слова «изгнаша», «выгнаша», «выведоша (князя)», «показаша путь (князю)» последовательно заменены на «(князь) изыде», «выеха» и т. д.); все перемены власти в Новгороде последовательно изображаются как следствие инициативы владимирско-московских великих князей. Все эти особенности дают основание видеть в протографе Л. Н., Вологодско-Пермской и упомянутых выше фрагментарных текстов московскую великокняжескую летопись 50-70-х гг. XV в. Особая тщательность при исключении всех упоминаний об изгнании новгородских князей была связана, по-видимому, с тем, что Яжелбицкий мир 1456 г. и Коростынский мир 1471 г. формально не отменяли новгородской конституции и обязывали московских великих князей держать Новгород «в старине»; поэтому нежелательно было упоминать, что такая «старина» давала прежде новгородцам право выгонять неугодных князей. Тому же великокняжескому своду 50-70-х гг. принадлежал, очевидно, и ряд развернутых рассказов о феодальной войне в Московском княжестве в 30-40-х гг., проникнутых сочувствием к Василию II, включая летописную повесть об ослеплении Василия II; эти рассказы были заимствованы затем Летописным сводом Московским великокняжеским 1479 г. и всем последующим официальным летописанием. В отличие от Музейного летописца и летописи Лавровского общий протограф Л. Н. и Вологодско-Пермской включал еще известие о трех браках московского князя XIV в. Семена Гордого (включение этой справки, возможно, связано с женитьбой Ивана III на Софье Палеолог в 1472 г.) и развернутый рассказ о нападении Едигея на Москву (из Летописи Троицкой), нападении Талыча на Владимир и других событиях 6916 (1408) г. (см. Повести о нашествии Едигея). Последние рассказы также были усвоены более поздним летописанием. Вопрос о взаимоотношениях Л. Н. с Вологодско-Пермской летописью спорен. Высказывалось предположение о Л. Н. как о дефектном списке Вологодско-Пермской летописи, обрывающемся на 1471 г. Более вероятным, однако, пока представляется восхождение этих летописей к общему протографу. Изд.: ПСРЛ. М.; Л., 1962. Т. 27. С. 17-161. Лит.: Шахматов А. А. 1) Общерусские летописные своды XIV и XV вв. // ЖМНП. 1900, сент. Отд. 2. С. 141-144, 154-157, 164-168, 173-176; 2) Обозрение. С. 346-360; Приселков М. Д. История русского летописания XI-XV вв. Л., 1940. С. 177-178, 182-183; Лихачев Д. С. Русские летописи и их культурно-историческое значение. М.; Л., 1947. С. 471-462; Насонов А. Н. Летописные памятники хранилищ Москвы: (новые материалы) // ПИ. М., 1955. Вып. 4. С. 250-251; Кудрявцев И. М. Сборник последней четверти XV - начала XVI в. из Музейного собрания // Записки Отдела рукописей ГБЛ. М., 1962. Вып. 25. С. 225-233; Лурье Я. С. Общерусские летописи XIV-XV вв. Л., 1976. С. 122-147; Клосс Б. М., Лурье Я. С. Русские летописи XI-XV вв.: (Материалы для описания) // Методические рекомендации по описанию славяно-русских рукописей для Сводного каталога рукописей, хранящихся в СССР. М., 1976. Вып. 2, ч. 1. С. 122-138. Доп.: Лурье Я. С. Генеалогическая схема летописей XI-XVI вв., включенных в «Словарь книжников и книжности Древней Руси» // ТОДРЛ. Л., 1985. Т. 40. С. 190-205. Я. С. Лурье

ЛЕТОПИСЬ НИКОНОВСКАЯ

Летопись Никоновская - крупнейший памятник русского летописания XVI в., получивший свое название по одному из списков, принадлежавшему патриарху Никону. В научный оборот введена В. Н. Татищевым, ошибочно предположившим, что летопись и создана при участии патриарха Никона. Первоначальная редакция Л. Н. доводила изложение до 1520 г. и была составлена при московской митрополичьей кафедре в кон. 20-х гг. XVI в. Ее оригинал сохранился в рукописи М. А. Оболенского (ЦГАДА, ф. 201, № 163). Л. Н. представляет собой обширную компиляцию, в которой использованы различные местные летописцы, повести, сказания, жития святых, записи народного эпоса, архивные документы. Основными источниками Л. Н. были Летописи Симеоновская, Иоасафовская, Новгородская Хронографическая, а также сборник ГБЛ, ф. 173, № 82. Целый ряд известий Л. Н. носит уникальный характер и дошел до нашего времени только в составе этой летописи. Исторический материал подвергся в Л. Н. существенной литературной и идеологической обработке. При этом составитель Л. Н. последовательно проводил идеи защиты имущественных интересов церкви, союза светской и духовной власти, полной поддержки внутренней и внешней политики правительства великого князя Василия III. Кроме того, на страницах Л. Н. нашли историческое обоснование вопросы, которые явились предметом обсуждения церковного собора 1531 г.: о праве монастырей на владение селами, о законности поставления русского митрополита собором епископов без санкции константинопольского патриарха, о борьбе с ересью. Изучение стилистических особенностей редакторских вставок в тексте Л. Н. убеждает в том, что редактором-составителем летописного свода являлся митрополит Даниил (1522-1539 гг.) - крупный писатель, церковный и политический деятель средневековой Руси. Во 2-й пол. 50-х гг. XVI в. летописный свод митрополита Даниила (каковым является Л. Н.) был соединен с материалами официальной историографии. С митрополичьего летописца была снята копия и дополнена по Летописи Воскресенской и Летописцу начала царства редакции 1556 г. - так образовался Патриарший список (БАН, 32.17.8). Эта рукопись с самого начала обращалась в церковных кругах: в нач. 60-х гг. XVI в. она использовалась при составлении «Степенной книги» (в митрополичьем Чудовом монастыре, см. Афанасий (в миру Андрей), митрополит Московский); в XVII в. она хранилась в патриаршей ризнице, а в 70-х гг. этого же столетия список был положен в основу обширного патриаршего свода, известного по двум беловым копиям (ЦГАДА, ф. 181, № 351/800 и ГБЛ, ф. 556, № 34). Оригинал же летописного свода митрополита Даниила остался в Казенном приказе и был дополнен по тем же источникам, которые были использованы в Патриаршем списке: по Воскресенской летописи (<<но в другом объеме) и Летописцу начала царства. Несколько позже к нему была присоединена еще одна часть с изложением событий 1556-1558 гг. - так образовался список Оболенского. Существует предположение, что именно над этой рукописью работал в 1560 г., во время пребывания в Ливонии, известный государственный деятель периода «избранной рады» А. Ф. Адашев. В 1568-1576 гг., когда в Александровской слободе по царскому заказу создавался грандиозный Летописный свод Лицевой, список Оболенского использовался в качестве главного источника при изложении событий русской истории. По-видимому, в конце правления Ивана IV Грозного список был передан в Троице-Сергиев монастырь, где находился до 1637 г. В 1637 г. в связи с затребованием рукописи в московский Приказ Большого дворца в монастыре с нее была снята копия, которая положила начало новой редакции Л. Н.; текст летописи был дополнен некоторыми повестями и продолжен по Летописцу Новому (памятнику официальной историографии XVII в.). Троицкая редакция Л. Н. известна по нескольким спискам, один из которых (Никоновский - БАН, 17.2.5) был выполнен специально для патриарха Никона и дал название всей летописи. Изд.: Русская летопись по Никонову списку. СПб., 1767-1792. Ч. 1-8; ПСРЛ. СПб., 1862-1910. Т. 9-14 (фототипическое воспроизведение: М., 1965). Лит.: Лихачев Н. П. Палеографическое значение бумажных водяных знаков. СПб., 1899. Ч. 1. С. CLIV-CLXXI; Шахматов А. А. 1) Разбор сочинения И. А. Тихомирова «Обозрение летописных сводов Руси Северо-Восточной». СПб., 1899. С. 166-177; 2) Иоасафовская летопись // ЖМНП. 1904. № 5. С. 69-79; 3) Обозрение. С. 370-371; Платонов С. Ф. К вопросу о Никоновском своде // ИОРЯС. 1902. Т. 7, кн. 3. С. 24-33; Лавров Н. Ф. Заметки о Никоновской летописи // ЛЗАК. 1927. Вып. 1 (34). С. 55-90; Розанов С. П. «Никоновский» летописный свод и Иоасаф как один из его составителей // ИпоРЯС. 1930. Т. 3, кн. 1. С. 269-287; Кузьмин А. Г. Рязанское летописание. М., 1965. С. 20-32; Клосс Б. М. Никоновский свод и русские летописи XVI-XVII вв. М., 1980. Доп.: Лурье Я. С. Генеалогическая схема летописей XI-XVI вв., включенных в «Словарь книжников и книжности Древней Руси» // ТОДРЛ. Л., 1985. Т. 40. С. 190-205. В. М. Клосс