Статьи на букву "П" (часть 8, "ПОУ"-"ПЧЕ")
|
«Поучение» Агапита («Поучение благаго царьства» - в первом переводе; «Изложение совещателных глав царю Иустиниану, сложеных Агапитом, диаконом святейшиа божиа великиа церкви» - во втором переводе) - одно из византийских «зерцал» (наставлений правителю), переводы которого получили широкое распространение в Древней Руси и у южных славян. Об авторе «зерцала», датирующегося обычно промежутком между 527 и 548 гг., известно лишь то, что сообщается в акростихе, связывающем в греческом подлиннике 72 главки памятника (τῷ θειοτάτῳ καὶ εὐσεβεστάτῳ βασιλεῖ ‛ημῶν ’ιουστινιανῷ ’Αγαπητὸζ ‛ο ’ελάχιστοζ διάκονοζ); списки одной из ветвей рукописной традиции указывают, кроме того, что Агапит был диаконом Константинопольской Софии. П. (’Έκθεσιζ κεφαλαίων παραινετικῶν) обращено к императору Юстиниану и представляет собой азбуку византийской императорской доктрины. Легко запоминающиеся формулы, выставляющие величие императорской власти, ее божественное происхождение, но вместе с тем и обязанности правителя по отношению к подданным, насыщенность П. общественно-политической топикой (сравнения императора с солнцем, кормчим и т. д.), изысканный язык Агапита, в числе источников которого выделяют тексты Платона, псевдо-Исократа, Василия Великого, Григория Богослова и Григория Нисского, - все это сделало его сочинение наиболее популярным во всей средневековой Европе учебником по ars gubernandi (наиболее подробный анализ содержания П. см.: Henry III P. A. Mirror for Justinian: The «Ekthesis» of Agapetus Diaconus // Greek, Roman and Byzantine Studies. 1967. Vol. 8. P. 281-308). Впрочем, своеобразие памятника, лишенного примет времени и места, позволяло, посредством легкого изменения акцентов, противникам неограниченной царской власти также использовать его авторитет. Благодаря нравоучительному пафосу П. оно прочно вошло а круг монашеского чтения. Если добавить к этому, что П. служило пособием для изучающих греческий язык, понятно будет влияние книги константинопольского диакона на самые разные слои общества Восточной и Западной Европы. Одних греческих списков П. насчитывают около сотни (неполный перечень их см. в кн.: Веllоmо A. Agapeto diacono e la sua scheda regia. Bari, 1906), немногим меньше зарегистрировано и изданий наставления Агапита (печатался и оригинал, и переводы - на латынь и на народные языки). Книга Агапита была под руками у царственного автора другого «зерцала» - византийского императора Мануила II Палеолога, ее переводил с латинского на французский король Луи XIII, она находилась в поле зрения Эразма Роттердамского (ср. возражения Н. Е. Копосова: «Наставление» Агапита и западноевропейская политическая мысль XVI-XVII вв.: (Агапит и Эразм) // ВВ. М., 1982. Т. 43. С. 90-97) и Гуго Греция. Древность первого славянского перевода Агапита удостоверяется тем, что обширные извлечения из него вошли уже в Изборник 1076 г. И. Шевченко приводит ряд доказательств принадлежности П. к числу преславских переводов (наиболее близок он к текстам Супрасльского сборника); одно из важных свидетельств южнославянского происхождения перевода - наличие в сербской рукописи XIV в. (Народная библиотека «Кирил и Методий» в Софии, № 1037) выборки из П., почти идентичной той, какая вошла в Изборник (настаивая на русском происхождении перевода, М. Т. Дьячок не рассматривает этого аргумента И. Шевченко). Кроме Изборника 1076 г., других следов бытования в Киевской Руси книги Агапита не сохранилось, хотя отдельные ее фрагменты были известны - из «Пчелы» (отсюда взято в Летописи Лаврентьевской под 1175 г. знаменитое впоследствии изречение Агапита «Естьством бо земным подобен есть всякому человеку царь, властью же сана, яко бог» - ПСРЛ. М., 1962. Т. 1. Стб. 370) и из Повести о Варлааме и Иоасафе, в которую вошли два отрывка из сочинения константинопольского диакона (по мнению К. Прехтера, идентичные места П. и Повести восходят в этих памятниках к общему источнику: Praechter К. Der Roman Barlaam und Joasaph in seinem Verhältnis zu Agapets Königsspiegel // Byzantinische Zeitschrift. 1893. Bd 2. S. 444-460); кроме того, из фрагментов П., находящихся в Изборнике, составлена статья «К судьям» в «Мериле праведном», включенная затем в сочинение «О судиах и властелех», приписанное Василию Великому. Наиболее ранний русский список П., где оно присвоено Иоанну Златоусту, датируется XIV в. (ГИМ, собр. Уварова, № 589); в других ранних списках (ГИМ, собр. Уварова, № 249; Синод. собр., № 489; ИРЛИ, оп. 24, № 26) П. примыкает к сборнику изречений аскетического характера - «Книга, глаголемая кормчий, рекше правитель душевный»; вместе с этим сборником, в соседстве с которым П. воспринималось не как политический манифест, а как назидательное душеполезное чтение, перевод вошел в Великие Минеи Четии под 29 февраля (Горский А. В., Невоструев К. И. Описание Великих Четьих-Миней Макария, митрополита всероссийского // ЧОИДР. 1886. Кн. 1. С. 136-137). В рукописях XVI в., прежде всего осифлянской традиции, появляется новый перевод П. Агапита (возможно, сильно переработанный прежний перевод), в котором памятник, как и в оригинале, членится на 72 главы (в первом переводе текст состоял из 66 или 67 глав). Здесь П. чаще всего соседствует с другими наставлениями правителю, что свидетельствует об актуализации политических рецептов Агапита. Не случайно публицисты XVI в. особенно охотно обращаются к авторитету константинопольского диакона - в числе их Иосиф Волоцкий, Феодосий, архиепископ Новгородский, Иван Грозный; с меньшей уверенностью можно говорить о знакомстве с Агапитом Максима Грека; как показал И. Шевченко, речи, которые вкладывает в уста своего героя Житие Филиппа митрополита, построены на заимствованиях из П. (правда, по наблюдениям Г. Г. Латышевой, главы Агапита появились в Житии на позднем этапе его истории - во второй редакции; см.: Латышева Г. Г. Публицистический источник по истории опричнины: (К вопросу о датировании) // Вопросы историографии и источниковедения отечественной истории. М., 1974. С. 31). В XVII в. византийское «зерцало» по-прежнему воспринимается в двух ракурсах - как урок царям и как моралистическая книга общечеловеческого значения. С одной стороны, к П. обращается Иван Тимофеев и, кажется, патриарх Никон, с другой - в качестве нравоучительного трактата ее печатает в Киеве Петр Могила. Для издания 1628 г. Петр Могила пересмотрел и сверил с греческим оригиналом существующие переводы Агапита. Киевская редакция текста вторично, с несущественными заменами, появилась в сборнике «Анфологион», выпущенном московским Печатным двором в 1660 г.; к московскому изданию, в свою очередь, восходит датирующийся кон. XVII в. румынский перевод П. Активность восприятия книги Агапита древнерусскими книжниками XVI-XVII вв. подтверждается появлением двух отличных друг от друга сокращенных версий второго перевода (ГБЛ, Волок. собр., № 530; ГПБ, Соф. собр., № 1480). Политические и душеспасительные рассуждения Агапита не утратили своей актуальности и в XVIII в., на что указывает издание трех различных переводов П., из которых один до сих пор не обнаружен. Кроме того, Агапита переводил И. И. Ильинский (см.: Майков Л. Н. Материалы для биографии кн. А. Д. Кантемира // СОРЯС. 1903. Т. 73. № 1. С. 308), позднее - Николай Буйдий (ГИМ, собр. Черткова, № 203; см.: Описание рукописей собрания Черткова / Сост. М. М. Черниловская, Э. В. Шульгина. Новосибирск, 1986. С. 51). Киевское издание Агапита было в библиотеке Петра I (Библиотека Петра I: Указатель-справочник / Сост. Е. И. Боброва. Л., 1978. С. 57. № 294), а список П. - в библиотеке Паисия Величковского (Яцимирский А. И. Славянские и русские рукописи румынских библиотек // СОРЯС. 1905. Т. 79. С. 555). Научное издание П. отсутствует; опубликованный С. Новаковичем сербский список XVII в. (здесь сохранилось только начало памятника, ибо, как отметил писец, «не преписахь вьсего, поне же поиде брать на путь, вь него же беше изводь»), как показывает сличение текстов, восходит к киевскому изданию наставления Агапита. Изд.: Изложение главизн поучителных, написанное от Агапита, диакона святейшиа божиа Великиа церкве. Киев, 1628; Анфологион. М., 1660. С. 82-114 (3-го сч.); НоваковиС› С. Прилози к историjи српске кСљижевности. III // Гласник српског ученог друштва. 1869. КСљ. 8 (св. 25 старога реда). С. 39-43 (отрывок); Ševčenko I. Ljubomudrĕjšij Кÿч’’ Agapit Diakon: On a Kiev Edition of a Byzantine «Mirror of Princes». With a facsimile Beproduction // Recenzija. Review of Soviet Ukrainian Publications. 1974. Vol. 5, N 1. Supplement. Лит.: Вальденберг В. Е. 1) Древнерусские учения о пределах царской власти. Пг., 1916. С. 79; 2) Наставление писателя VI в. Агапита в русской письменности // ВВ. Л., 1926. Т. 24 (1923-1926). С. 27-34; 3) Печатные переводы Агапита // Докл. АН СССР. 1928. Сер. В. № 13. С. 283-290; Ševčenko I. 1) A Neglected Byzantine Source of Muscovite Political Ideology // Harvard Slavic Studies. Cambridge, Mass., 1954. Vol. 2. P. 141-179 (то же: The Structure of Russian History. New York, 1970. P. 80-107); 2) On Some Sources of Prince Svjatoslav’s Izbornik of the Year 1076 // Orbis scriptus. D. Tschižewskij zum 70. Geburtstag. München, 1966. P. 23-732; 3) Agapetus East and West: The Fate of a Byzantine «Mirror of Princes» // Revue des études sud-est européennes. 1978. T. 16. N 1. P. 3-44; Послания Иосифа Волоцкого / Подгот. текста А. А. Зимина, Я. С. Лурье. М.; Л., 1959. С. 90-93, 260-262, 283; Лурье Я. С. Идеологическая борьба в русской публицистике конца XV - начала XVI века. М.; Л., 1960. С. 475-478; Покровский Н. Н. Замечания о рукописи Судных списков Максима Грека // ТОДРЛ. Л., 1981. Т. 36. С. 86-87; Дьячок М. Т. О месте и времени первого славянского перевода «Наставления» Агапита // Памятники литературы и общественной мысли эпохи феодализма. Новосибирск, 1985. С. 5-13. Д. М. Буланин |
|
См.: Шестодневы |
|
Похвала князю Ростиславу Мстиславичу - древнерусский литературный памятник XII в. П. читается в Нифонтовском сборнике (ркп. ГПБ, Q. XVI. 15, л. 468 об.-469), созданном в 30-40-х гг. XVI в. в Иосифо-Волоколамском монастыре во время игуменства Нифонта Кормилицына и при его непосредственном участии. В рукописи П. имеет ошибочное, позже приписанное название: «О великом князе Мьстиславе Смоленском и о церкви». В начале XIX в. для Н. П. Румянцева была сделана копия с П., в которой не везде правильно воспроизведен текст и сделаны некоторые орфографические поновления (см. об этом в статье: Сумникова. «Повесть», с. 134). Однако именно по ней вплоть до 1973 г. судили о тексте памятника. Дело в том, что в основу издания П., предпринятого в 1909 г. И. И. Орловским, лег не текст Нифонтовского сборника, а сделанная с него для Н. П. Румянцева копия. Текст же, опубликованный И. И. Орловским, был в 1964 г. перепечатан с незначительными изменениями (буквенная цифирь заменена арабской) М. К. Каргером в монографии «Зодчество древнего Смоленска (XII-XIII вв.)». Ошибки и поновления копии, по которой судили о тексте П., и заставили, видимо, А. Поппэ усомниться в древности памятника (см.: Поппэ А. В. Учредительная грамота смоленской епископии. - АЕ за 1965 г. М., 1966, с. 70, примеч. 48). Лишь в 1973-1974 гг. в статьях Т. А. Сумниковой и Я. Н. Щапова был опубликован текст П. по Нифонтовскому сборнику и внесена поправка в чтение одной из дат, что позволило по-новому решить некоторые вопросы, связанные с данным памятником. Включение П. в сборник историко-полемического характера, содержащий сочинения в защиту истинности официального русского православия, Я. Н. Щапов объясняет тем, что она «заинтересовала составителя сборника... как сочинение, показывающее древность православия на Руси и успехи, связанные с его распространением» (Щапов. Похвала, с. 49). По жанру запись в Нифонтовском сборнике о Ростиславе Мстиславиче является посмертной похвалой князю. Особенность данной П. по сравнению с другими памятниками этого жанра состоит в том, что в ней нет перечисления добродетелей святого князя, являвшегося обязательной чертой этого жанра, в ней описан лишь один факт из биографии князя Ростислава: устроение им церкви в Смоленске, учреждение тамошней епископии и ее обеспечение (до этого главная смоленская церковь подчинялась Переяславской епископии), чем Ростислав «боле люди сия и землю просвети». Этого факта вполне достаточно, по мнению авторд П., для установления церковного почитания этого смоленского, а затем великого киевского князя, с надеждой на которое, как считают исследователи, и написан памятник. Не случайно автор П., говоря о Ростиславе, употребляет многозначительную формулу «треблаженный и святой», т. е. достойный особой благодати и особого почитания современников. Церковное почитание Ростислава, видимо, действительно имело место в древности, на что, по мнению Я. Н. Щапова (Щапов. Похвала, с. 54), указывает включение имени Ростислава с точным указанием даты его смерти в русское агиографическое сочинение XVII в. «Книгу о российских святых», однако официально Ростислав Смоленский не был канонизирован. П. была создана, как считают Т. А. Сумникова и Я. Н. Щапов, в Смоленске, вскоре после 1167 г. - года смерти Ростислава. Есть основания говорить о принадлежности автора П. к кругам, тесно связанным с той смоленской церковью Богородицы и епископской кафедрой, которые упоминаются в П. (Щапов. Похвала, с. 53). Кроме того, указывая на определенную близость некоторых составных частей П. и порядка их расположения к обычным дипломатическим формулярам средневекового документа, Щапов предполагает, что автор ее был связан с епископской канцелярией, занимался составлением документов кафедры (там же, с. 56). Большой интерес для историков и археологов представляет запись, заканчивающая П. Она сообщает об освящении церкви Богородицы первым епископом города Смоленска «месяца августа 15 день, индикта 13, в лето 6658-е». В данной записи исследователи видят указание на освящение Успенского собора в Смоленске, заложенного еще в 1101 г. Числа в этой записи были переданы буквами кириллицы, и при указании года последнее титло покрывало две буквы (И и Е). В связи с этим возник вопрос, как читать дату: как 1147 г. (так считал И. И. Орловский, вслед за ним М. К. Каргер и другие исследователи) или как 1150 г. (Т. А. Сумникова и Я. Н. Щапов). Правы, без сомнения, последние, так как 13 индикт соответствует именно 6658 (1150) г., а конечное «Е» - обычно при передачи даты. Спорным является только вопрос о том, было ли это первое освящение Успенского собора, связанное с окончанием его строительства (так считает Т. А. Сумникова), или вторичное (так считает Я. Н. Щапов). Изд.: Орловский И. И. Борисоглебский монастырь в Смоленске на Сыядыне и раскопки его развалин. - Смоленская старина. Смоленск, 1909, вып. 1, с. 211-212, примеч. 2; Каргер М. К. Зодчество древнего Смоленска (XII-XIII вв.). Л., 1964, с. 125, прил. 8; Сумникова Т. А. «Повесть о великом князе Ростиславе Мстиславиче Смоленском и о церкви» в кругу других смоленских источников XII в. - В кн.: Восточнославянские языки: Источники для их изучения. М., 1973, с. 128-146; Щапов Я. Н. Похвала князю Ростиславу Мстиславичу как памятник литературы Смоленска XII в. - ТОДРЛ, 1974, т. 28, с. 47-59. Лит.: Барсуков. Источники агиографии, стб. 467-468; Щапов Я. Н. 1) Княжеские уставы и церковь на Руси XI-XIV вв. М., 1972, с. 137-149; 2) Освящение смоленской церкви Богородицы в 1150 г. - В кн.: Новое в археологии: Сб., посвящ. 70-летию А. В. Арциховского. М., 1972, с. 276-282. Л. В. Соколова |
|
Прение живота и смерти - произведение на популярную в литературе и искусстве позднего средневековья тему - спор человека со смертью. В кон. XV в. был сделан русский перевод одного из немецких диалогов жизни и смерти. В старшем своем виде он имел заглавие «Двоесловие живота и смерти, сиречь стязание животу со смертью», в последующих редакциях произведение получило название П. Оригиналом перевода послужил текст немецкого стихотворения, напечатанного в Любеке не позднее 1494 г. и перевезенного в Новгород типографом Бартоломеем Готаном. О Б. Готане известно, что он был связан с русскими дипломатами и для них делал переводы дипломатических документов. Сохранилось известие, что в Новгороде он служил при дворе архиепископа Геннадия. Это позволяет предположить, что Б. Готан был связан с кружком архиепископа Геннадия и наряду с другими его участниками занимался переводами. Видимо, с деятельностью этого кружка надо связывать появление первоначального варианта П. Эсхатологическая тема была популярной в кон. XV в., ив Геннадиевском кружке она была важной в борьбе с еретиками. Дословный перевод в силу лаконичности и сжатости, а также нередко страдавший чуждыми русскому языку конструкциями фраз, был труден для русского читателя. Поэтому уже вскоре после появления он неоднократно переделывается и в дальнейшем утрачивает свою первоначальную форму диалога. Наиболее ранние две редакции, появившиеся в 20-30 гг. XVI в., еще близки оригиналу, сохраняют форму диалога. Своим происхождением и бытованием они связаны с той средой церковников ортодоксального толка, центр которой находился в Волоколамском монастыре. С этой же средой связано появление другого переводного произведения, близкого по тематике П., - «Сказания о смерти некоего мистра великого, сиречь философа». Эти церковные круги считали своим долгом воздействовать на читателя не только чисто религиозной литературой, но и такой светской, которая соответствовала идеологическим установкам официальной церкви. Примерно в сер. XVI в. появилась новая (четвертая) редакция П., которая положила начало вариантам повести распространенного типа. В ней наметился переход от диалога к повествовательному изложению, отвлеченный образ «живота» приобрел более реальные черты - человека, воина-удальца. Автор-создатель четвертой редакции, оставшийся для нас неизвестным, проделал значительную работу, перевел изложение диалога в ту идейно-стилистическую традицию, в которой он привык воспринимать тему спора жизни и смерти в хорошо знакомой ему славяно-русской литературе. Он заново пересказал речи участников спора, используя преимущественно-учительную литературу, а также назидательную лирику «стихов покаянных». В итоге четвертая распространенная редакция П. может считаться новым произведением - русской обработкой иноземного памятника, своим идейно-стилистическим обликом родственной традиционной религиозно-дидактической литературе. На основании этой обработки в том же XVI в. была написана пятая редакция, в еще большей степени приблизившаяся к повествовательному жанру, в котором диалог уже вливается в авторский рассказ. Многочисленные списки П. XVII-XVIII вв. показывают большую популярность именно этого вида произведения. Новые редакторы в меру своей начитанности развивали далее по преимуществу тему покаянных размышлений человека перед лицом настигшей его смерти. Как бы ни менялся стилистически облик П., в целом это произведение во всех его вариантах стремится внушить читателю мысль о необходимости покаяния, призывает обеспечить себе спасение в загробном мире. Поэтому-то памятник был так популярен в среде воинствующих церковников XVI в. Однако напоминание о равенстве всех - и богатых, и знатных - перед смертью придавало ему в какой-то степени демократическое звучание, поэтому интерес к П. обнаруживают разнообразные слои общества, что особенно характерно для XVII в. Изд.: Тихонравов Н. С. Повести о прении живота со смертью: Текст и историко-литературные сличения // Летописи Тихонравова. М., 1859. Т. 1, кн. 2, отд. III. С. 183-193; Повести о споре жизни и смерти / Исслед. и подгот. текстов Р. П. Дмитриевой. М.; Л., 1964. Лит.: Буслаев Ф. И. 1) Повесть о Горе-Злочастии // Русский вестник. 1856 июль. № 14. С. 309; 2) Исторические очерки русской народной словестности и искусства. СПб., 1861. Т. 1. С. 635-637; Добротворский С. Притча о древнерусской духовной письменности // ПС. 1864. Ч. 1. С. 375-415; Веселовский А. Отрывки византийского эпоса в русском // Вестник Европы. 1875, апр. С. 767-769; Жданов И. Н. К литературной истории русской былевой поэзии. Киев, 1881 (Веселовский А. Н. [Рецензия] // ЖМНП. 1884, февр. Ч. 231, отд. II. С. 359-396); Гудзий Н. К. «Прение живота и смерти» и новый украинский его список // РФВ. 1910. № 3-4. С. 315-336; Арсеньев С. В. О Любском типографщике Варфоломее Готане, бывшем в Москве в XV в. // ЧОИДР. 1909. Кн. 4. Смесь. С. 17-20; Перетц В. Н. К истории древнерусской лирики // Slavia. 1932. Roč. 9. Seš. 3-4; S. 477-478; Raab H. 1) Zu einigen niederdeutschen Quellen des altrussischen Schriftums // Zeitschrift für Slawistik. 1958. Bd 3. S. 323-335; 2) Новые сведения о печатнике Варфоломее Готане // Международные связи России да XVII в. М., 1961. С. 339-351; Lewandowski Т. Das mittelniederdeutsche Zwiegespräch zwischen dem Leben und dem Tode und seine altrussische überzetzung. Köln; Wien, 1972. P. П. Дмитриева |
|
См.: Повесть о создании и попленении Тройском |
|
Пролог - древнерусский житийный сборник, ведущий свое происхождение от византийских месяцесловов, или синаксарей. П. имеет календарный характер: жития святых расположены в нем в соответствии с днями их церковной памяти; на каждый день года обыкновенно приходится несколько житий и памятей святых. Проложные жития отличаются исключительной краткостью и сухостью изложения (ср. минеи). П. был переведен в Киевской Руси как необходимое пособие при богослужении, но уже в домонгольское время пополнился множеством помещенных в него с назидательной целью рассказов и поучений, благодаря чему превратился в своеобразную православную энциклопедию. В Древней Руси П. пользовался широкой популярностью и сделался со временем любимой книгой для чтения. Сохранилось около трех тысяч рукописных П. различного вида. Наименование «Пролог» употреблялось только на Руси: по-видимому, заголовок предисловия (греч. πρόλογοζ) был по ошибке принят за название книги. Имеется три основных разновидности обыкновенного (нестишного) П.: славянский Синаксарь, 1-я русская редакция и 2-я русская редакция. Все три вида относятся к киевскому периоду. Существование двух редакций П. (Синаксарь и 1-я редакция не разграничивались) было установлено архим. Сергием (см.: Сергий, архим. Полный месяцеслов Востока, т. 1, с. 216-289). Славянский (переводной) Синаксарь сохранился в единственном русском списке (ГПБ, Соф. собр., № 1324, 1-я часть, кон. XII в.); а также в нескольких сербских и болгарских списках XIII-XIV вв. Синаксарь, как и его византийский источник, представляет собой календарный свод житий и памятей с тропарями важнейшим святым. Непосредственным греческим оригиналом Синаксаря явился Менологий Василия II (ок. 985 г.) с дополнениями, сделанными в XI в. вначале студийским монахом Ильей, а затем Константином, митрополитом Мокисийским. Обилие местных константинопольских праздников указывает на происхождение этого оригинала. Точное время и место перевода Менология на славянский язык неизвестны, однако ряд словарных данных доказывает участие в этом предприятии русских переводчиков. Были выдвинуты две гипотезы: согласно первой (Сергий, А. И. Соболевский, В. А. Мошин), Синаксарь был переведен на Руси, причем не позднее начала XII в.; по другой версии (М. Н. Сперанский) этот перевод есть результат совместной работы русских и южнославянских книжников в Константинополе или на Афоне. Данные текстов позволяют отдать предпочтение первой гипотезе. Во всяком случае, не вызывает сомнений тот факт, что перевод Синаксаря, даже если он был выполнен в Константинополе, предназначался для надобностей именно русской церкви; возможно, он был сделан для Киево-Печерского монастыря, студийский устав которого предписывал чтение Синаксаря. Вскоре после перевода в текст Синаксаря были внесены памяти русских святых: Бориса и Глеба (см. Нестор, монах Киево-Печерского монастыря, Сказание о Борисе и Глебе), Феодосия Печерского. Этот русский Синаксарь в XIII в. был перенесен к южным славянам, где претерпел некоторые изменения (в т. ч. был дополнен новыми русскими статьями), но не получил большого распространения (о славянских П. см. в работах А. X. Востокова, И. И. Срезневского, А. И. Яцимирского и В. А. Мошина). 1-я редакция П. известна только в русских списках; к ней относится большинство (ок. 50) пергаменных П., в том числе древнейший датированный список П. (ГИМ, собр. Хлудова, № 187, 1262 г.) и ряд списков XIII-XIV вв. (например, ЦГАДА, Типограф. собр., № 154-160, 163, 168-179; ГИМ, собр. Уварова, № 96, 325, 326; Синод. собр., № 239, 240). В бумажных списках П. 1-я редакция встречается сравнительно редко. Так как 1-я редакция своим объемом значительно превосходит Синаксарь, годовой текст разделен в ней (как и во 2-й редакции П.) на две половины: сентябрьскую и мартовскую. 1-я редакция имеет вид, отличный от синаксарного: под каждым числом вслед за житиями вписана назидательная статья (небольшое поучение или патериковый рассказ). Несмотря на видимую новизну состава, 1-я редакция не является оригинальной переработкой Синаксаря: житийная часть 1-й редакции в точности соответствует переводному Синаксарю, а нравоучительные статьи почти все взяты из пространной 2-й редакции П. (которая, таким образом, по нашему мнению, хронологически предшествует первой). Первоначально эти выписанные из 2-й редакции статьи были собраны в конце Синаксаря в качестве приложения к нему (такой порядок сохранен списками ГПБ, Соф. собр., № 1324, 2-я часть; ЦГАДА, Типограф. собр., № 171; ГИМ, собр. Уварова, № 83), но вскоре были разнесены по числам. Составление подобной компилятивной редакции объясняется, по-видимому, желанием сохранить древний канонический состав житий (измененный во 2-й редакции) и воспользоваться в то же время новым литературным материалом. Кроме того, такая компиляция по своему объему была более удобна для частой переписки на пергамене, нежели громоздкая 2-я редакция. Составление 1-й редакции датируется началом XIII в.; о месте ее возникновения нельзя сказать ничего определенного. Во всех списках 1-й редакции читается одинаковый набор русских праздников - памяти Бориса и Глеба, Феодосия Печерского, Освящения церквей Георгия, Десятинной и Софии Киевской. Статьи на эти праздники в 1-й редакции составлены главным образом по Повести временных лет и не особенно удачны. Этот комплекс русских статей был внесен в Синаксарь в Киеве еще в половине XII в. и в составе Синаксаря перешел в текст 1-й редакции. Статьи о Владимире Святом и Перенесении мощей Николы (см. Житие Николая Мирликийского), также читающиеся в 1-й редакции, взяты из 2-й редакции П. Некоторые списки 1-й редакции (в т. ч. ГПБ, F.п.1.47, XIII в. и ГПБ, Соф. собр., № 1325, XIV в.) сохранили архаическую черту переводного Синаксаря - тропари и указания служб. 2-я редакция П. по своему объему вдвое превышает первую; пергаменные ее списки редки (например: ЦГАДА, Типографское собр., № 164 и 166, кон. XIII - нач. XIV вв., № 153, кон. XIV в.; ГИМ, Синод. собр., № 244-248, XIV в., ГИМ, Успенское собр., № 3, 1406 г.; ГПБ, собр. ПДА, А1/2641-2, кон. XIV в. и др.), бумажные исчисляются сотнями. 2-я редакция, в отличие от первой, есть подлинная русская редакция Синаксаря, результат последовательной и полной переработки синаксарного текста. Весь житийный материал подвергся решительным изменениям: многие памяти выброшены или перенесены на другое число, введены новые святые, прежние краткие жития расширены вставками или заменены новыми, более подробными. В этих изменениях составители 2-й редакции руководствовались преимущественно славянскими минеями. Во 2-й ред. имеется также некоторое число статей апокрифического характера (жития Константина и Елены, Мелхиседека, ап. Нафанаила и др.). Отдел русских праздников во 2-й ред. замечателен своей полнотой: в него входят статьи о Борисе и Глебе, Феодосии Печерском (иные, и более удачные, чем в 1-й редакции), Жития Ольги, Варягов, Владимира, Жития Антония и Исаакия Печерских, Житие Леонтия Ростовского, сказания о постройке церкви Георгия, о пришествии апостола Андрея на Русь, о перенесении мощей Николая Мирликийского, Слово на праздник Покрова (см. Слова на Покров). Во 2-ю редакцию вошли краткие жития славянских святых - Жития Константина (Кирилла) и Мефодия, Людмилы и Вячеслава Чешских. Наконец, важным нововведением было внесение в житийный текст Синаксаря массы назидательных статей (подобный нравоучительный материал никогда не встречался в греческих месяцесловах). Подобная фундаментальная переработка Синаксаря несомненно могла быть предпринята лишь компетентными деятелями, имевшими в своем распоряжении большую библиотеку оригинальной и переводной литературы. Исследование текстов 2-й редакции и ее русских житий позволяет предположить, что местом ее составления был Туров, а временем - конец XII в. Можно предположить также, что инициатором переработки Синаксаря был древнерусский писатель и церковный деятель Кирилл, епископ Туровский. Заметим, что именно в ранних списках 2-й редакции сохранилось единственное известное житие Кирилла Туровского. Назидательный отдел П. необычайно богат: его составляют многочисленные рассказы из патериков, фрагменты из Жития Андрея Юродивого, Повести о Варлааме и Иоасафе, Жития Иоанна Милостивого, притчи, поучения Иоанна Златоустого, Ефрема Сирина (см. Паренесис Ефрема Сирина) и т. п. (Об источниках П. см.: Петров. О происхождении и составе). Это собрание коротких, доступных и часто занимательных отрывков положило основу всей древнерусской литературе поучений и обеспечило П. постоянный успех. Общее направление проложных поучений альтруистическое, идеи милосердия и любви к ближнему преобладают. Литературное влияние П. неоспоримо: проложными рассказами изобилуют сборники, их цитируют позднейшие жития и «Домострой», на них сочиняются духовные стихи. В новое время сюжеты П. обрабатывали Н. С. Лесков и Л. Н. Толстой. К. Н. Батюшков в своих сатирах сделал П. символом славянофильства. Иной, независимый вид П. представляет собой так называемый стишной П., сравнительно мало распространенный на Руси. Этот П. нового иерусалимского устава был переведен с греческого в Сербии в XIV в.; «стишным» он именовался потому, что его жития предварялись краткими стихами в честь святых. Наиболее ранний русский список «стишного» П. (ГИМ, Чуд. собр., № 17) датируется концом XIV в. Есть основания полагать, что «стишной» П. был привезен и введен в обращение на Руси митрополитом Киприаном, пропагандировавшим иерусалимский устав (см.: Турилов. Оригинальные южнославянские сочинения). Впоследствии «стишной» П. трансформировался, в частности, дополнялся различными статьями из 1-й и 2-й редакций нестишного П. В XVI в. «стишной» П. вместе со 2-й редакцией обычного П. вошел в ВМЧ. Первое издание П. состоялось в Москве в 1641-1643 гг.; при этом в 1641 г. был напечатан только том на сентябрьскую половину года, а в 1642 г. повторен сентябрьский том, а на следующий год вышел том на мартовскую половину. Издание это отличалось крайней компилятивностью: в нем были смешаны тексты 1-й и 2-й «стишной» редакций. За ним последовали новые издания П. (в том числе семь изданий XVII в.), уже не связанные с рукописной традицией и подчинявшиеся в своих изменениях политической конъюнктуре. Из сказанного можно судить, что исследование Н. И. Петрова (О происхождении...), основанное на печатном издании 1813 г., весьма отдаленно напоминает состав и структуру древнейших списков рукописного П. Постатейные описания отдельных списков П. см. в кн.: Абрамович Д. И. Описание рукописей Санкт-Петербургской Духовной академии: Софийская библиотека. СПб., 1907, вып. 2, с. 154-251; Пергаменные рукописи БАН СССР. М., 1976, с. 49-62, 124-162, 197-203. Оглавление житийного отдела П. см. у Сергия (Сергий. Полный месяцеслов Востока, т. 1, прилож. 10). Отдельные русские жития, вошедшие в состав П., рассматриваются в кн.: Никольский. Повременный список; Шахматов. Разыскания; Серебрянский. Княжеские жития; Абрамович Д. И. Жития св. мучеников Бориса и Глеба и службы им. Пгр., 1916, с. XV-XVIII, 104-108. Изд.: Славяно-русский Пролог. - В кн.: Памятники древнерусской церковно-учительной литературы. СПб., 1896, вып. 2; 1898, вып. 4 (отдельные статьи из П.); Пролог по рукописи Публичной библиотеки Погодинского древлехранилища № 58. СПб., 1916, вып. 1 (изд. ОЛДП, № 135); СПб., 1917, вып. 2 (изд. ОЛДП, № 136); Литературный сборник XVII в. - Пролог. М., 1978. Лит.: Калайдович К. 1) Известия о древностях славяно-русских и об Игнатии Ферадонтовиче Ферапонтове, первом собирателе оных. М., 1811, с. 9-10, 14; 2) Иоанн экзарх Болгарский. М., 1824, с. 90-91; Востоков А. X. 1) Описание рукописных и печатных книг словенских, принадлежащих... А. С. Норову. - ЖМНП, 1836, сентябрь, отд. 3, с. 538-541; 2) Описание русских и словенских рукописей Румянцевского музеума. СПб., 1842, с. 447-462; Снегирев И. Новгородский древний Пролог. - Русский исторический сборник, 1839, т. 3, кн. 3, с. 293-296; Куприянов И. Обозрение пергаментных рукописей Новгородской Софийской библиотеки. СПб., 1857, с. 25-26; Срезневский. Сведения и заметки, № 41, с. 25-31; Владимирский Н. Несколько слов о Прологе, памятнике древнерусской письменности, и несколько вопросов из древнейшей эпохи нашего просвещения. - Учен. зап. Казан. унив. Казань, 1875, ч. 2, с. 51-883; Петров Н. И. 1) О происхождении и составе славяно-русского печатного Пролога: (Иноземные источники). Киев, 1875; 2) Новые сочинения по агиологии в 1875 г. - Тр. Киев. духовн. акад., 1876, т. 1, с. 583-603; Сергий. 1) Полный месяцеслов Востока. Т. 1. Восточная агиология. М., 1875, с. 216-289; (2-е изд.: Владимир, 1901, т. 1, с. 278-351); 2) Ответ по агиологии. - ЧОЛДП, 1876, кн. 5, с. 334-370; 3) Святый Андрей Христа ради юродивый и праздник Покрова Просвятыя Богородицы. СПб., 1898, с. 57-84; Петухов Е. В. Материалы и заметки по истории древнерусской письменности. Киев, 1894, 1. К истории древнерусского Пролога, с. 1-31; Сырку П. А. К истории исправления книг в Болгарии в XIV веке. СПб., 1896, т. 1, с. 457-467; Абрамович Д. И. О Спасо-Прилуцком Прологе Санкт-Петербургской Духовной академии. - В кн.: Новый сборник статей по славяноведению. СПб., 1905, с. 282-288; Сперанский М. Н. 1) Сентябрьская книга четья домакарьевского состава. - СОРЯС, 1899, т. 64, № 4, с. 1-9; 2) История древнерусской литературы. 2-е изд. М., 1914, с. 201-209; 3) К истории взаимоотношений русской и югославской литератур. - ИОРЯС за 1921, 1923, т. 26, с. 143-206; Перетц В. Н. К истории славяно-русского Пролога. - Зап. Неофилол. об-ва, 1914, вып. 8. (отд. оттиск: Пгр., 1914); Шляпкин И. А. Лекции но истории русской литературы, 3-е изд., Пгр., 1915, ч. 1, вып. 2; Серебрянский. Княжеские жития, с. 8-12; Яцимирский А. И. Мелкие тексты и заметки по старинной славянской и русской литературам. - ИОРЯС, 1916, т. 21, кн. 1, с. 79-85; Смирнов И. М. Синайский патерик. Сергиев Посад, 1917, с. 260-272; Моsin V. Slavenska redakcija Prologa Konstantina Mokisijskogo u svjetlosti visantijsko-slavenskih odnosa XII-XIII v. - Zbornik Historijskog Instituta Jugoslavenckih Akademije. Zagreb, 1959, vol. 2, s. 17-68; Widnäs M. Les synaxaires slavo-russes des «Fragments Finlandais». - Commentationes Humanorum Litterarum, Helsinki, 1967, vol. 38, № 1, p. 1-214; Вздорнов Г. И. Лобковский Пролог и другие памятники письменности и живописи Великого Новгорода. - В кн.: Древнерусское искусство. М., 1972, с. 255-269; Бегунов Ю. К. Козма Пресвитер в славянских литературах. София, 1973, с. 41-50, 58-74; Бубнов Н. Ю. Славяно-русские Прологи. - В кн.: Методическое пособие по описанию славяно-русских рукописей для Сводного каталога рукописей, хранящихся в СССР. М., 1973, вып. 1, с. 274-296; Кучкин В. А. Первые издания русских Прологов и рукописные источники издания 1661-1662 гг. - В кн.: Рукописная и печатная книга. М., 1975, с. 138-156; Фет Е. А. 1) О Софийском Прологе кон. XII - нач. XIII в. - В кн.: Источниковедение и археография Сибири. Новосибирск, 1977, с. 78-92; 2) Прологи в собрании Пушкинского Дома. - ТОДРЛ, 1979, т. 34, с. 357-361; 3) Новые факты к истории древнерусского Пролога. - В кн.: Источниковедение литературы Древней Руси. Л., 1980, с. 53-70; Турилов А. А. Оригинальные южнославянские сочинения в русской книжности XV-XVI вв. - В кн.: Теория и практика источниковедения и археографии отечественной истории. М., 1978, с. 39-44; Жуковская Л. П. 1) О якобы датированных списках Стишного пролога XV в.: (Троицкое собрание ГБЛ). - В кн.: История русского языка: Памятники XI-XVIII вв. М., 1982, с. 74-121; 2) Текстологическое и лингвистическое исследование Пролога (избранные византийские, русские и инославянские статьи). - В кн.: Славян. языкозн. IX Междунар. съезд славистов. Докл. сов. делег. М., 1983, с. 110-120; Лебедева И. Н. К истории древнерусского Пролога: Повесть о Варлааме и Иоасафе в составе Пролога. - ТОДРЛ, 1983, т. 37, с. 39-53. Е. А. Фет |
|
Пророчества еллинских мудрецов - статья, встречающаяся в хронографах и сборниках XVI-XVIII вв. и представляющая собой собрание предсказаний античных философов и писателей - Аристотеля, Платона, Гомера, Менандра, Еврипида и др., а также Сивилл и некоторых библейских персонажей (например, Иисуса Сирахова, волхва Валаама) о грядущем воплощении Иисуса Христа, рождении его от девы Марии. Источниками статьи являлись, очевидно, неизвестный переводной памятник, содержавший псевдоизречения «еллинских мудрецов» (статьи с приписываемыми им изречениями известны в греческих рукописях), а также Сказание Афродитиана, Сказание о Ермии, Палея историческая, Сказание о Сивиллах. Форма статьи - собрание пророчеств различных лиц - делала состав ее подвижным и легко изменяемым. Несмотря на это представляется возможным разделение сохранившихся списков на две редакции: хронографическую, находящуюся в составе Хронографа Русского редакций 1512 и 1617 гг., и редакцию сборников, раньше всего читающуюся в сборнике ГПБ, Соф. собр., № 1468, написанном рукою Гурия Тушина в 1523-1526 гг. Отличительными признаками хронографической редакции являются отсутствие в ней предсказаний Сивилл и обоснование устами «еллинских мудрецов» не только учения о воплощении Христа, но и догмата Троицы. Характерные черты второй редакции - включение в текст проречений Сивилл и акцент на теме воплощения Христа. В появлении и распространении в русской литературе П. проявилось стремление русской церкви использовать античное наследие в своих интересах - подкрепить одно из основных положений христианской религии авторитетом деятелей античности. И хотя при этом учение и взгляды античных философов и писателей извращались, тем не менее обращение к их именам свидетельствовало о наличии в русском обществе XVI-XVII вв. интереса к античной культуре и ее обаянии даже в глазах идеологов русской феодальной церкви. В сер. XVI-XVII вв. изображения «еллинских мудрецов» и Сивилл появляются в росписях некоторых церквей (раньше всего - в 1564 г. - в галерее Благовещенского собора в Кремле). «Еллинские мудрецы» изображены с развернутыми свитками в руках, в которых помещены приписываемые «мудрецам» предсказания о воплощении Христа. Внесение в росписи церквей изображений античных философов и писателей было обусловлено теми же мотивами, что и появление статьи П. Изображения «еллинских мудрецов» известны и в стенописи Балканских стран. Изд.: Кириллова книга. М., 1644. Л. 115 об.-117 об.; Франко. Апокрифы. 1899. Т. 2. С. 33-35; ПСРЛ. СПб., 1911. Т. 22, ч. 1. С. 164-165; Казакова Н. А. «Пророчества еллинских мудрецов» и их изображения в русской живописи XVI-XVII вв. // ТОДРЛ. М.; Л., 1961. Т. 17. С. 367-368. Лит.: Щеголев П. Е. Очерки истории отреченной литературы: Сказание Афродитиана. СПб., 1899-1900. С. 89-93; Дуйчев И. Древноезически мислители и писатели в старата българска живопис. София, 1978; Сергеев В. Н. О надписях к изображениям «еллинских мудрецов» // ТОДРЛ. Л., 1985. Т. 38. С. 326-330. Н. А. Казакова |
|
Протасий (сер. - 2-я пол. XVI в.) - игумен Чухломского Покровского монастыря, составитель Жития Авраамия Галицкого (Чухломского). Весьма скудные и в значительной степени предположительные сведения о Протасий реконструированы В. О. Ключевским. Ключевский предполагает, что в 40-х гг. XVI в. П. был игуменом Павлова Обнорского монастыря и при нем в 1546 г. были открыты мощи Павла Обнорского. До игуменства в Павловом Обнорском монастыре П. составил записи о Сергии Нуромском (не сохранившиеся), на основе которых инок Иона в 1584 г. написал Житие Сергия Нуромского. Из Павлова монастыря П. перешел в Успенский монастырь около Галича, а потом в Покровский монастырь около Чухломы. Оба этих монастыря - два из четырех монастырей, основанных Авраамием в Галичской земле в сер. - 2-й пол. XIV в. (Авраамий умер в 1375 г.). Из грамоты Покровского Чухломского монастыря 1551 г. видно, что игуменом монастыря в это время был П. (АИ. Т. 1. С. 185). В близкое к этому году время П., по-видимому, и составил Житие Авраамия Галицкого, которое носит заглавие: «Месяца июля в 20 день, житие и жизнь и преставление преподобнаго и богоноснаго отца нашего Авраамия, игумена городецкаго чюдотворца, в Чухломском уезде, на Городке, и о явлении ему чюдотворныя иконы пречистыя богородицы, и о составлении обители, в нем же имать и от божественных чюдес его». П. пишет, что в основу составленного им Жития он положил имевшиеся в монастыре старые записи: «И вопросившу ми иноков тоя святыя обители благоговейных и многолетных, есть ли каково списание о житии и о пришествии на место сие преподобного Авраамия. Иноцы же тоя святыя обители принесоша ми мало нечто написано о житии преподобного Авраамия ветхо и издранно, аз же едва прочтох и известно изверихся о житии преподобного. Не токмо же от писания сего, но и сам своима очима видех от святаго его гроба многая чюдеса». С. П. Розанов обнаружил в одном из списков Жития Авраамия Смоленского такие сведения об Авраамий, которые, как он считает, относятся не к Авраамию Смоленскому, а к Авраамию Галицкому (Чухломскому). По мнению Розанова, обнаруженный им текст - отрывки из первоначального вида Жития Авраамия Галицкого, который лег в основу сочинения П. Розанов предполагает, что П. был также автором Жития Павла Обнорского. Текст Жития Авраамия не издан, оно не исследовано. Лит.: Ключевский. Древнерусские жития. С. 276; Барсуков. Источники агиографии. Стб. 6-7; Строев. Словарь. С. 318-319; Розанов С. П. Отрывки из неизвестной древнейшей редакции Жития Авраамия Галичско-Городецко-Чухломского // РФВ. 1912. № 3 (отд. отт. 11 с.); Будовниц. Монастыри на Руси. С. 149-152. Л. А. Дмитриев |
|
Прохор (ум. 7. IX. 1328) - епископ Ростовский, предполагаемый автор Жития митрополита Петра и похвального ему слова. П. был поставлен в епископы ростовские митрополитом Петром в 1311 г. После смерти митрополита Петра (21 декабря 1326 г.) до приезда на Русь митрополита Феогноста (1328 г.), по-видимому, возглавлял русскую церковь. 14 августа 1327 г. освятил в Москве собор в честь успения богородицы, строительство которого было начато 4 августа 1326 г., при митрополите Петре, князем Иваном Даниловичем Калитой. В Житии митрополита Петра в рассказе о его канонизации на Владимирском соборе 1327 г. упоминается П.: «Князь Иван, написав та чюдеса, и посла в град Владимерь ко святому собору, и, взем свиток, преподобный епископ Прохор взиде на анбол, и нача чести чюдеса, бывшаа в граде Москве от гроба святаго Петра митрополита». Второй извод первой редакции этого жития в рукописях называется «Преставление Петра митрополита всея Руси, а се ему чтение Прохора епископа ростовского». На этом основании Житие митрополита Петра в первоначальной редакции считалось написанным П. Но уже Е. Е. Голубинский усомнился в возможности этого, так как П. упоминается там при этом как преподобный. В. А. Кучкин также отрицает авторство П., объясняя наличие его имени в заголовке Жития тем, что оно было перенесено сюда с Поучения, которое во втором изводе присоединили к Житию. Таким образом, П. он считает автором этого Поучения. Поучение же это является собственно поучением лишь в первой своей части, второй частью представляя собой похвальное слово митрополиту Петру. Оно несамостоятельно и обнаруживает свою зависимость от «Поучения на память святого апостола Марка», «Поучения на память апостола или мученика», «Похвального слова вселенским патриархам», «Поучения в неделю по рождестве Иоанна Предтечи» и от третьей статьи Фрейзингенских отрывков. В рукописях, однако же, оно не носит имени П., но называется обычно, когда помещается отдельно от Жития, «Поучение Петра митрополита, егда препре тверского епископа Андрея в соборе». Наличие имени Петра в этом заголовке заставляет допустить, что поучение Петра здесь слито с похвальным ему словом П. Изд.: Макарий. История русской церкви. СПб., 1886, т. 4, с. 312; Никольский Н. К. Материалы для истории древнерусской духовной письменности. - Христ. чт., 1909, август-сентябрь, с. 1113-1115. Лит.: Ключевский. Древнерусские жития, с. 76; Барсуков. Источники агиографии, стб. 447-449; Ист. рус. лит. М.; Л., 1945, т. 2, ч. 1, с. 70; Голубинский Е. История русской церкви, период второй, Московский. М., 1900, т. 2, 1-я пол., с. 98; Кучкин В. А. Сказание о смерти митрополита Петра. - ТОДРЛ, 1962, т. 18, с. 59-79. Г. М. Прохоров |
|
Пчела - переводной сборник изречений и кратких исторических анекдотов, распространенный в древнерусской книжности. Изучение древнерусской П. с точки зрения ее состава, композиции и особенностей перевода может быть продуктивным лишь при сопоставлении ее с греческим оригиналом. Если В. Семенов, издатель пергаменого списка П., напечатал древнерусский текст параллельно с греческим текстом, контаминированным из разных рукописей, то А. В. Михайлов и М. Н. Сперанский поставили своей целью обнаружить наиболее близкую греческую версию греческой «Пчелы» (Флорилегия). Опираясь на изучение греческих разновидностей Флорилегиев (на работы Р. Дресслера, К. Ваксмута, X. Шенкля и др. ученых) и собственные разыскания, М. Н. Сперанский установил, что древнерусская П. восходит к поздней и сокращенной версии флорилегия Максима Исповедника, отразившейся, в частности, в списках Парижской национальной библиотеки № 1169 (XIV в.), и библиотеки Лаврентия (Лоренцо Медичи) во Флоренции (Laurentianus, plut LIX, cod. 20, XV в.). Однако список-оригинал перевода был старше и исправнее известных М. Н. Сперанскому списков. Восходящая к этому источнику древнерусская П. насчитывает 71 главу (в отдельных списках есть лакуны: в частности в изданном В. Семеновым пергаменном списке пропущен конец 33-й и начало 34-й главы, из-за чего сбита нумерация глав). Эта редакция П. озаглавлена: «Книгы бьчела. Речи и мудрости от Еуангелья и от Апостола и от святых мужь и разум внешних философ». Русский перевод П. содержит главы: «О житийстей (жития) добродетели и о злобе» (гл. 1), «О мудрости» (2), «О чистоте и о целомудрии» (3), «О мужестве и о крепости» (4), «О правде» (5), «О дружбе и братолюбьи» (6), «О милостыне» (7), «О благодати» (8), «О власти и о княжении» (9), «О лжи и о клевете» (10), «О ласканьи» (11), «О богатстве и убожестве» (12), «О удобьи» (13), «О молитве» (14), «О учении и о беседе» (15), «О наказании» (16), «О любомудрии и о учении (детий)» (17), «О богатстве и о убожии (убожестве)» (18), «О ярости и о гневе» (19), «О молчании и о тайне» (20), «О многопитании и молчании» (21), «О многоимании и обиде» (22), «О чести родитель» (23), «О страсти (страсе)» (24), «О скоровозвращении (скоровозвращающихся) и о покаянии» (25), «О грехе и о исповедании» (26), «О сытости угодий чреву (О чрессытости и чреву угожающи)» (27), «О печали и о беспечалии» (28), «О снах (сне)» (29), «О пьянстве» (30), «О бодрости (дерзновении) и о обличении» (31), «О страдолюбии (трудолюбии)» (32), «О клятве» (33), «О тщеславии» (34), «О истине и о лжи» (35), «О хвалении» (36), «О красоте» (37), «О хотящем быть суде» (38), «О славе» (39), «О многомолвлении» (40), «О промысле» (41), «О смирении» (42), «О врагах» (43), «О вере» (44), «О памяти» (45), «О душе» (46), «О зависти» (47), «О волнем и неволнем» (48), «О разумей о себе» (49), «О благости» (50), «О законе» (51), «О словеснем сердечней» (52), «О безумьи» (53), «О блуженьи» (54), «О обычае и о нраве» (55), «О благородии и злородьи» (56), «О смесех» (57), «О сне» (58), «О безлобии и о не воспоминании злу» (59), «О непостояньи житья (житийстем)» (60), «Яко достойно чтити благодать, (а) зло (злобу) отгнати» (61), «Яко проста есть злоба и одва годится благодеяние человеком» (62), «О самолюбьи» (63), «О правде, о обиде» (64), «О смерти» (65), «О мире и о рати» (66), «О уповании» (67), «О женах» (68), «О противословьи и о шатаньи» (69), «О старости и о уности» (70), «О терпеньи и о долгодушии» (71). Каждая глава содержит более 20 изречений и фрагментов: в начале ее - цитаты из книг Св. писания, сочинений отцов церкви (Иоанна Богослова, Василия Великого, Иоанна Златоуста, Григория Нисского, Севериана Гавальского и др.). Далее следуют изречения, принадлежащие или приписываемые античным философам и писателям: Аристотелю, Анаксагору, Пифагору, Демокриту, Диогену, Сократу, Плутарху, Софоклу, Эврипиду, Феогниду и др. В исторических анекдотах содержатся краткие эпизоды из жизни и деяний Александра Македонского и Филиппа, спартанских царей Агесилая, Леонида, афинского государственного деятеля Алкивиада, восточных царей - Дария, Артаксеркса, Кира, Креза и др. Таким образом, П. являлась не только сводом этических рекомендаций, но и расширяла исторический кругозор читателя. Известно более двух десятков списков этой версии древнерусской П.: ЦГАДА, собр. МГАМИД, № 370/820, конца XIV в.; ГПБ, F.п.1.44, XV в. (изд. В. Семеновым); ГБЛ, собр. Ундольского, №№ 195 и 621, XVI и XVII вв.; ГБЛ, собр. А. Н. Попова, № 38; ГИМ, Синод. собр., №№ 312/579, 313/944, 314/854 (л. 4-103), 324/421 и 325/560; ГИМ, собр. Уварова, № 394/59, XV и XVI вв.; ГПБ, собр. Погодина, № 1068, XVII в. и др. Эта редакция, как убедительно доказал М. Н. Сперанский, переведена на Руси не позднее XII-XIII вв. Об этом говорит, в частности, наличие цитат из П. в составе летописи и «Мерила праведного». В Летописце Переяславля Суздальского под 1186 г. читается: «якоже в бчеле глаголеть: брань славна луче мира скудна; с лживым миром живуще велию пакость землям творят» (см.: Оболенский М. Летописец Переяславля Суздальского. М., 1851, с. 99; в Летописи Лаврентьевской под тем же годом читаются те же цитаты. Однако источником их названа не П., а некий «пророк»). В П. эти цитаты читаются в составе гл. 66 (см. в изд. В. Семенова 1893 г., с. 412 и 413). В «Мериле праведном» (см.: Мерило праведное по рукописи XIV века. М., 1961, л. 21 об. - 31 и 67-68) также читается несколько изречений из П. Они изданы М. Н. Сперанским (см. приложение к его книге: Переводные сборники изречений, с. 48-62). Поэтому догадка П. Бессонова, что посредником в деле ознакомления с П. русских книжников или даже переводчиком ее мог быть Стефан Новгородец, посетивший Византию в середине XIV в., может быть оставлена. Неоднократно указывалось на связь П. с «Молением» Даниила Заточника. Однако соотношение этих памятников сложнее, чем казалось первым исследователям: в ряде случаев «Моление» и П. имели общий источник, в других можно допустить, что именно П. в своих поздних разновидностях обращалась к «Молению». Поэтому, по заключению М. Н. Сперанского, «все эти сомнения не позволяют нам опираться на «Моление» как на источник для датировки «Пчелы» с полной уверенностью» (Переводные сборники изречений, с. 313). К аналогичному выводу пришел и П. Миндалев, отметивший, что влияние П. наблюдается «в таких местах, принадлежность которых первоначальному тексту более чем сомнительна» (Моление Даниила Заточника, с. 279). Вторую разновидность П. представляет редакция, состоящая из 68 глав. Она восходит к древней редакции, но изменен состав глав и их порядок, сделан ряд добавлений, обычно опущены имена лиц, которым принадлежат изречения. Гл. 1 соответствует 9 главе древней редакции, гл. 2-7-й, гл. 3-8-й, гл. 4-14-й, гл. 5-41-й, гл. 6-36-й, гл. 7-66-й, гл. 8-45-й, далее следуют главы (в скобках - соответствующие главы древней редакции): 9 (46), 10 (38), 11 (65), 12 (5), 13 (63), 14 (25), 15 (48), 16 (59), 17 (62), 18 (61), 19 (37), 20 (42), 21 (50), 22 (15), 23 (64), 24 (67), 25 (44), 26 (31), 27 (68), 28 (69), 29 (70), 30 (71), 31 (17), 32 (23), 33 (20), 34 (40), 35 (27), 36 (28), 37 (16), 38 (57), 39 (43), 40 (2), 41 (32), 42 (49), 43 (56), 44 (47), 45 (22), 46 (26), 47 (35), 48 (10), 49 (11), 50 (18), 51 (52), 52 (53), 53 (39), 54 (29), 55 (51), 56 (60), 57 (30), 58 (19), 59 (55), 60 (1), 61 (3), 62 (24), 63 (2), 64 (6), 65 (33), 66 (54), а главы 67 и 68 соответствия первой редакции П. не имеют. Эта разновидность П. известна, в частности в списках ГБЛ, собр. Тр.-Серг. лавры, № 735 и ГИМ, Синод. собр., № 314/854 (л. 106-225). Третья разновидность П. содержит 44 главы. Она озаглавлена: «Книга, глаголемая Пчела. Избрание душеполезных вещей Ветхого и Нового завета от святого Евангелия, и от Апостола, и от Притчей Соломоних, и от книг Василия Великого, Григория Богослова, Иоанна Златоустаго... и от многих книг различных древних философов». Главы 42 и 44 этой версии составлены на основе «Паренесиса» Ефрема Сирина и «Лествицы» Иоанна Синайского. Остальные главы восходят к первой разновидности П., однако сами главы следуют в ином порядке, а входящие в них изречения часто не соответствуют по составу изречениям аналогичных глав; в одной главе объединяются изречения, находящиеся в первой разновидности в разных главах, отдельные изречения добавлены из других источников и т. д. Гл. 1 состоит из изречений, извлеченных из статей, обычно сопровождающих П.; Книг Притч Соломоновых и Премудрости Соломона, Мудрости Менандра. Главы 2 в 3 соответствуют главам 47 и 48 первой разновидности, глава 4 содержит изречения из 30-й и 40-й глав; гл. 5, 6 и 7 соответственно сходны с гл. 40, 42 и 6; гл. 8-12 и начало гл. 13 в основном соответствуют 2-7-й и частично 8-й главам; гл. 14-17 соответствуют гл. 60, 59, 58, 57; гл. 18 - гл. 63 и 64; гл. 19-22 - гл. 65, 10, 54 и 56; гл. 23-28 - гл. 22, 24, 8, 9, 16 и 17; гл. 29 - гл. 12 и 18; гл. 30 и 31 - гл. 15 и 14; гл. 32 - гл. 26, 38 и 39; гл. 33-35 - гл. 68-70; гл. 38-40 - гл. 27-29; гл. 36 состоит иэ гл. 20 и 21; гл. 37 соответствует гл. 32; гл. 43 - гл. 36 и 37; гл. 41 содержит извлечение из «Словес избранных св. Исихия». Эта редакция была исследована, описана и издана В. Семеновым в 1895 г.; ему были известны списки: ГПБ, Q.I.196; ГБЛ, собр. Румянцева, № 368 и собр. Пискарева, № 89, XVII-XVIII вв. Особой разновидностью П. является редакция, переведенная в 1599 г. с издания 1546 г., осуществленного К. Геснером. Перевод был сделан в Дерманском монастыре (на Волыни), находившемся под покровительством известного деятеля культуры князя Острожского. Эта редакция именуется: «Сущая сей в книге Пчела, или Собрание стихов от богодуховного писания и внешнего учителей в три книзе Антонием и Максимом иноками собрана. Антонию убо книги две в главах 176, а Максиму книга 1 в главах 71 изображена суть». Если старшая редакция П. знакомила русских книжников с флорилегием Максима, то данная редакция содержала также флорилегий Антония, включавший по преимуществу цитаты из Св. писания. Рассматриваемая редакция П. не получила большого распространения, но была известна в XVII-XVIII вв. в старообрядческой среде. Известны, например, списки ГИМ, собр. Щукина, № 74; ГБЛ, собр. А. Н. Попова, № 126; ГБЛ, собр. Лукашевича, № 93 и 94; ГИМ, собр. Уварова, № 392/21 и 393/507 и др. С. П. Розанов обратил внимание на компилятивные сборники: ГБЛ, Музейное собр. № 3271, содержащий текст, озаглавленный, «Пчела а си словца избранна от старчества наказаньа», и ГПБ, собр. Погодина, № 1287 с текстом: «От Пчелы, а се словца избраны от старчества». Погодинская рукопись содержит лишь первую половину текста. Во второй половине (в сборнике ГБЛ) находится ряд выдержек из П., списка, близкого к списку ГБЛ, собр. Ундольского, № 195 и к списку ГИМ, Синод. собр., № 312/579. В первой части обоих сборников также находятся выписки из П., близкой к 68-главной П., например к списку ГИМ, Синод. собр., № 314/854. Известны также южнославянские списки П. При этом сербские списки восходят к русскому переводу. Единственный известный пока болгарский список XV в. (Парижской национальной библиотеки, Департамент рукописей, славянский фонд, № 26; см.: Черепнин Л. В. Славянские и русские рукописи Парижской национальной библиотеки; (Краткий обзор). - АЕ за 1961 год. М., 1962, с. 222) содержит текст особого перевода, сделанного в XIV в., при этом с иной редакции греческого флорилегия, чем редакция - источник древнерусского перевода. Та же редакция П. отразилась в оглавлении, читающемся в списке Хронографа Архивского, однако сам текст в рукописи не сохранился. Фрагменты сербской и болгарской П. изданы М. Н. Сперанским (Сперанский. Переводные сборники... Приложения, с. 63-154). Использование П. древнерусскими писателями исследовано еще недостаточно. Известно, например, обращение к ней Вассиана Рыло (см.: Кудрявцев И. М. «Послание на Угру» Вассиана Рыло как памятник публицистики XV в. - ТОДРЛ, 1951, т. 8, с. 175-176). Изд.: Бессонов П. Книга Пчела: Памятник древней русской словесности, переведенный с греческого. - ВОИДР, 1857, кн. 25; Семенов В. 1) Древняя русская Пчела по пергаменному списку. - СОРЯС 1893, т. 54, № 1 (репринт: Melissa. Ein byzantinischen Florilegium, griechisch und altrussisch. München, 1968 (Slavische Propyläen, Bd 7); 2) Материалы к литературной истории русских Пчел. - ЧОИДР, 1895, кн. 2; Сперанский М. Н. Переводные сборники изречений в славянорусской письменности. Исследование и тексты. М., 1904, с. 155-392; Прилож., с. 48-62, 155-164; Щеглова С. А. «Пчела» по рукописям Киевских библиотек: Опыт изучения и тексты. СПб., 1910; «Пчела» / Подг. текста, пер. и ком. В. В. Колесова). - ПЛДР. XIII век. 1981, с. 486-519, 614-616. Лит.: Снегирев И. М. Русские в своих пословицах. М, 1831, кн. 1, с. 71; Сахаров И. П. О слове Даниила Заточника. - Москвитянин, 1843, ч. 5, с. 149-155; Шевырев С. П. История русской словесности, преимущественно древней. М., 1846, т. 1, ч. 2, с. 248; Оболенский М. А. Летописец Переяславля Суздальского. - ВОИДР 1851 кн. 9, с. 82-84; Сухомлинов М. И. Замечания о сборниках известных под названием «Пчел». - ИпоРЯС, 1853, т. 2, с. 222-234; Горский А., Невоструев К. Описание славянских рукописей Московской Синодальной библиотеки. М., 1862, отд. 2. ч. 3, с. 530-569; Модестов И. О послании Даниила Затвчника. - ЖМНП, 1880, ноябрь, с. 165-195; Михайлов А. В. К вопросу о греко-византийских и славянских сборниках изречений. - ЖМНП, 1893, январь, с. 15-59; Соболевский А. И. Особенности русских переводов домонгольского периода. - В кн.: Соболевский А. И. История русского литературного языка. Л., 1980, с. 141 (впервые опубл. в 1893 г.); Будде Е. О слове Давиила Заточника в его отношении к древнерусской Пчеле. - В кн.: Под знаменем науки. М., 1902, с. 74-94; Истрин В. М. Был ли Даниил Заточник действительно заточен? Одесса, 1992, с. 20-32; Розанов С. П. Материалы по истории русских Пчел. СПБ., 1904 (ПДПИ, № 154); Миндалев П. Моление Даниила Заточника и связанные с ним памятники. Казань, 1914, с. 244-279; Перетц В. Н. Сведения об античном мире в Древней Руси XI-XIV в. - Гермес, 1917, т. 20, с. 261-262; Пгр., 1919, т. 3, с. 180-185; Сперанский М. Н. К истории взаимоотношений русской и южнославянских литератур. - ИОРЯС, за 1921 г., т. 26. Пгр., 1923, с. 190-192; Егунов А. Н. Erotici scriptores в древнерусской «Пчеле». - ТОДРЛ, 1969, т. 24, с. 101-104; Адрианова-Перетц В. П. Человек в учительной литературе Древней Руси. - ТОДРЛ, 1972, т. 27, с. 3-68. О. В. Творогов |