Наши партнеры
ЛИТЕРАТУРА ПОЛЬШИ
— автор всего двух небольших прозаических циклов, нескольких статей, рецензий и незаконченных набросков, останется тем не менее в польской литературе XX в. как одно из самых значительных явлений. Резкое своеобразие творчества Шульца в контексте польской литературы объясняется тем, что родившийся в Дрогобыче писатель в большой степени принадлежал австро-венгерской культурной ауре, и запечатленная в его прозе атмосфера распада империи Габсбургов сближает ее с творчеством И. Рота, Р. Музиля, Ф. Кафки. Но феномен Шульца состоит также и в том, что скромный учитель рисования из провинциального Дрогобыча и малоизвестный при жизни писатель с европейским масштабом таланта шел тем же путем художественного развития, что и крупнейшие современные ему художники — Д. Джойс, Т. Манн, А. Платонов, вольно или невольно искавшие в мифе возможность уравновесить стихию субъективного, определявшую облик литературы начала века. Мифологический художественный мир, созданный Шульцем, давал возможность универсальных обобщений и целостного видения жизни. Первая книга «Коричные лавки» писалась в начале 30-х гг. и была опубликована с помощью варшавских друзей писателя в 1934 г. Композиционно она представляет собой 15 глав-рассказов, которые возникли вначале самостоятельно, но, собранные вместе, составили более тесное, чем цикл, романное единство. Роман открывается главой «Август» и завершается тринадцатым месяцем, «фальшивым» месяцем вырождения времени и материи, случившимся в тот год «большого сезона». Год из жизни семьи лавочника-фантазера Иакова можно прочесть как параллель к последним главам ветхозаветной истории человечества, исчерпавшего себя и остановившегося в ожидании прихода Спасителя. (Последний роман Шульца, пропавший во время войны, так и назывался «Мессия»). Городок «Коричных лавок» переживает трагедию вырождения. Вторжение в патриархальную жизнь Городка примет цивилизации приводит к нарушению гармонии природной и духовной. Мир «Коричных лавок» застывает в предчувствии катастрофы. Семья как модель отношений, построенных на любви, мыслится в качестве единственной опоры против грядущего трагического существования разобщенных и обезличенных людей. Ей придается глубокий мифологический смысл. Повествование ведется от лица сына Иакова, и одна из главных тем романа — инициация или рождение духовного человека — показывается через отношения отца и сына. Образ отца воплощает идею создателя, творца; сына — идею любви как условия бытия в мире и познания мира. Отец — стержень созданного Шульцем мира, гарантия его целостности и надежности. Его болезнь и физическая деградация — сигнал разрушения основ жизни. «Санатория под клепсидрой» (1937) тематически продолжает «Коричные лавки», роман представляет собой еще 13 глав-рассказов и завершается смертью отца. Обе книги в сущности представляют собой один цикл с общей системой персонажей и единой поэтикой. В основе лежат те же мифы — творения и эсхатологический миф. В программном эссе «Мифологизация действительности» (1936) Шульц трактует мифологический метод как цельность взгляда на мир и возрождение значения слова, стремящегося быть не средством изобразительности, а носителем универсального знания, не знаком, а идеей. Шульц погиб во время войны — был застрелен на улице во время облавы на евреев; творчество его долгое время было мало известно и только в последние годы начинает занимать заслуженное место в польской и мировой литературе.
Коричные лавки; Санатория под клепсидрой / Пер. А. Эппеля. — Иерусалим; М.: Еврейский ун-т, 1993. - 248 с.
Opowiadania; Wybór esejów i listów / Oprać. J. Jarzebski,— Wrocław: Ossolineum, 1989. — 462 s.; Sklepy cynamonowe; Sanatorium pod klepsydra. — Warszawa: PIW, 1994. — 317 s.
Бруно Шульц: Портрет в зеркалах /Сост. и вступ. ст. Б. Дубина. — Иностр. лит., 1996, № 8, с. 159—180. Czytanie Schulza / Pod red. J. Jarzebskiego. — Kraków: Inst. Filologii Polskiej UJ, 1994. — 329 s.;Ficowski J. Okolice sklepów cynamonowych: Szkice, przyczynki, impresje. — Kraków: Wyd-wo lit., 1986. — 103 s.