Наши партнеры
ЛИТЕРАТУРА СТРАН БЫВШЕЙ ЮГОСЛАВИИ
— хорватский поэт, прозаик, драматург, эссеист. Писал о музыкантах, живописцах, писателях и мыслителях разных времен и народов. Писал статьи на темы общественные и политические. Одним из первых в Югославии до Второй мировой войны и после нее он заговорил о фашизме и его антинародной сущности — эта тема стала основой его романов «На грани рассудка» (1938), «Банкет в Блитве» (1938—1963), драмы «Аретей» (1963). Он был также издателем и редактором ряда журналов.
Писатель родился в Загребе. После окончания гимназии он был отправлен отцом в кадетскую школу, затем поступил в военную академию в Будапеште. Но, как впоследствии вспоминал писатель, «читая Толстого, Петефи и Ибсена, сочиняя стихи, я обрывал в себе последние нити, связывавшие меня с Австрией и портупеей австрийского офицера». Неудачная попытка побега в Сербию во время Первой балканской войны (1912 г.), чтобы принять участие в борьбе южнославянских народов против Турции, привела к исключению Крлежи из академии и лишению права на поступление в высшие учебные заведения страны. Крлежа посвятил себя литературе. В 10—20-е гг. его поиски шли в двух направлениях: символико-экспрессионистском, философски насыщенном, пронизанном богоборческими идеями, и тенденциозно-гражданском, сурово реалистическом, связанном с освоением антивоенной темы. Оба эти направления, то обособляясь, то переплетаясь и дополняя друг друга, в разной степени присутствуют во всех жанрах. Первое из них больше проявилось в поэзии («Стихи» I—III, 1918—1919) и драме (цикл «Легенды», 1914—1919; антивоенные пьесы «Галиция», «Голгофа», «Волчий лог» — 1922—1923). Второе — в циклах рассказов «Хорватский бог Марс» (1922) и «Тысяча и одна смерть» (1933). В годы войны возник интерес Крлежи к социалистическому учению. С момента образования Коммунистической партии Югославии (1919) он связал с ней свою судьбу. Его отношение к социализму было сродни отношению всей левой европейской интеллигенции, искавшей в нем ответа на мучительные вопросы, которые ставил кровавый XX век. С годами доминантой творчества Крлежи становится одна очень существенная черта его миропонимания и художественного мироощущения. «В игре черного и белого я всегда видел мир больше в черном свете», — признал писатель в 1968 г. Этим определялась самая сильная сторона его таланта, заключавшаяся в беспощадной и бескомпромиссной критике общественных установлений и государственного порядка, «глембаевского взгляда на мир». Имя главного героя одной из самых известных его пьес «Господа Глембаи» стало нарицательным (эта драма открывала цикл о глембаях и глембаевщине: «В агонии», «Леда» — 1929—1932). Мир глембаев и устанавливаемых ими взаимоотношений зримо представлен и в романах Крлежи «Возвращение Филиппа Латиновича» и «Знамена» (1962—1969, дополненное издание 1976). С конца 20-х гг. Крлежа все последовательнее создает свою систему художественного синтеза. В ее основу лег экспрессивный тип реалистической прозы, в котором определяющим компонентом стали интенсивная авторская мысль, выражающая мощное эмоциональное неприятие неправды, боль за поруганное человеческое достоинство и издевательство над разумом, и резкая критика всего, что мешает социальному и духовному раскрепощению человека. Форма объективного повествования дополняется диалогическими и монологическими формами, создающими картину многоголосия и многоаспектности бытия.
Возвращение Филиппа Латиновича (Povratak Filipa Latinoviča. 1932)
— роман, протагонист которого — художник-фовист, блудный сын своего общества и семьи. Вернувшись после двадцатилетнего отсутствия домой из Западной Европы, где он, войдя в космополитическую общину художников, творил в модной интегральной манере, никак не связанной с национальными традициями, Филипп Латинович надеется обрести на родине душевное равновесие и творческие силы, но терпит крах, попав в общество тех же глембаев, от которых когда-то бежал. По просьбе матери, ныне владелицы нескольких домов и земельных участков в Костаньевце, он рисует ее портрет, однако помимо его воли «его давнее впечатление, что лицо матери под толстым слоем пудры похоже на лицо клоуна, по мере того как он углублялся в работу, все сильнее выливалось на полотно». Это сцена, как и эпизод, изображающий работу Филиппа над портретом глухонемого мальчика, являются ключевыми в романе. Талантливый художник остро переживает свой разлад с миром, и это вносит существенные коррективы в решение старой проблемы столкновения человека со средой. Повествование насыщено размышлениями о природе таланта, философии искусства, оно передает сам творческий процесс как мощный стихийный всплеск и переводит зрительные, часто хаотичные впечатления живописца на язык художественного слова. За описаниями свойственных Филиппу смены цвета, линий и визуальных образов все время звучит голос писателя-аналитика, оценивающего этическую и эстетическую позицию героя, исследующего и объясняющего социальные, психологические и наследственно биологические причины его состояния. Роман стал явлением хорватской литературы и поставил имя своего создателя в один ряд с видными писателями Европы.
Произведения
Баллады Петрушки Керемпуха / Предисл. Б.Слуцкого. — М.: Худож. лит., 1986. — 238 с.; Возвращение Филиппа Латиновича / Пер. И.Дорбы; Предисл. Б.Сучкова. — М.: Худож. лит., 1969. — 223 с. — (Зарубеж. роман XX в.); Знамена: Т. 1—2 / Пер. Т. Поповой и др.; Предисл. и примеч. Г.Ильиной. — М.: Радуга, 1984; Избранное / Сост. и примеч. Г.Ильиной; Предисл. Б. Сучкова. —
М.: Худож. лит., 1980. — 588 с. — (Б-ка югославск. лит.); Стихи / Предисл. Б.Слуцкого. — М.: Худож. лит., 1967.- 175 с. Sabrana djela: Knj. 1—50. — Sarajevo: Oslobadenje, 1982.
Литература
Ильина Г. Я. Обличительный реализм Мирослава Крлежи. — В кн.: Ильина Г. Я. Развитие югославского романа в 20—30-х гг. XX века, М., 1985, с. 137—212; Шмелькова И. А. Мирослав Крлежа: Биобиблиогр. указ. — М.: Книга, 1979. — 94 с.
Šiřina B. Važnija literatura o Miroslavu Krleži: Izbor iz djela. — Zagreb: PSHK, knj. 91, 1973; Vučkovic R. Krležina djela. — Sarajevo, 1986.