СИМВОЛИЗМ
СИМВОЛИ́ЗМ (франц. symbolisme, от греч. sýmbolon — знак, символ), европейское литературно-художественное направление конца XIX — начала XX вв. Оформилось в связи с общим кризисом буржуазной гуманитарной культуры, а также в связи с позитивистской компрометацией реалистических принципов художественного образа у парнасцев (см. «Парнас»), натуралистов (см. Натурализм) и в беллетристическом романе 2‑й половины XIX в. Основы эстетики С. сложились в конце 60‑х — 70‑х гг. в творчестве французских поэтов П. Верлена, Лотреамона, А. Рембо, С. Малларме и др. Принципы С. в той или иной мере нашли отражение в творчестве А. Де Репье, М. Метерлинка, П. Валери, Г. Гофмансталя, С. Георге, Р. М. Рильке и др.
Помимо преемственной связи с романтизмом, теоретические корни С. восходят к идеалистической философии А. Шопенгауэра и Э. Гартмана, к творчеству Р. Вагнера, к некоторым идеям Ф. Ницше, а также интуитивизма и философии жизни. С. преимущественно был устремлен к художественному ознаменованию «вещей в себе» и идей, находящихся за пределами чувственных восприятий. При этом поэтический символ рассматривался как более действенное, чем собственно образ, художественное орудие, помогающее «прорваться» сквозь покров повседневности к сверхвременной идеальной сущности мира, его трансцендентной Красоте. Наиболее общие черты доктрины С.: искусство — интуитивное постижение мирового единства через символическое обнаружение «соответствий» и аналогий; музыккльная стихия — праоснова жизни и искусства; господство лирико-стихотворного начала, основывающееся на вере в близость внутренней жизни поэта к абсолютному и в надреальную или иррационально-магическую силу поэтической речи; обращение к древнему и средневековому искусству в поисках генеалогического родства. При всем разнообразии духовных ориентации символистов (от богоборчества Рембо и социального пафоса Э. Верхарна до католицизма П. Клоделя) С. как явление культуры в целом соприкасался с платоническими и христианскими символическими концепциями мира и культуры. Идеалистическая доктрина С. принадлежит к кризисным явлениям, но творчество его крупных художников несет общечеловеческий смысл: неприятие собственнических форм общества, обездушивающих человека, скорбь о духовной свободе, доверие к вековым культурным ценностям как единящему началу, предчувствие мировых социальных переломов.
Русский символизм воспринял от западного многие философские и эстетические установки (в значительной мере преломив их через учение Вл. С. Соловьева о «душе мира»), однако обрел национальное и социальное своеобразие, связанное с общественными потрясениями и идейными исканиями предреволюционных десятилетий.
Выступления на рубеже 80—90‑х гг. Н. Минского, Д. С. Мережковского, З. Н. Гиппиус и др. отразили общедекадентские (см. Декадентство) тенденции как следствие кризиса либеральных и народнических идей. Но приход в литературу В. Я. Брюсова, К. Д. Бальмонта, Ф. Сологуба и особенно «третьей волны» русских С. в начале XX в. (И. Ф. Анненского, Вяч. И. Иванова, А. А. Блока, А. Белого, Ю. Балтрушайтиса и др.) превратил С. в самостоятельное литературно-философское течение и важный фактор русской культурно-духовной жизни, идейно-художественный смысл которого не сводим к декадейству (организационные центры — издательства «Скорпион», «Гриф» и «Мусагет», журналы «Весы», «Золотое руно», частично «Мир искусств»). Русские поэты-символисты с мучительной напряженностью переживают проблему личности и истории в их «таинственной» связи с «вечностью», с сутью вселенского «мирового процесса». Внутренний мир личности для них — показатель общего трагического состояния мира (в т. ч. «страшного мира» российской действительности, обреченного на гибель), резонатор природных и подпочвенных исторических стихий и вместилище пророческих предощущений близкого обновления. При этом С. нередко мыслится как «жизнетворчество», выходящее за пределы искусства, как дело общекультурного созидания, призванного преодолеть исторический разрыв между людьми, между художником и народом.
По мере осмысления опыта Революции 1905 — 1907, в которой символисты увидели начало осуществления своих эсхатологических и катастрофических предчувствии, выявляется (в 1909 — 1910) разное отношение к «старой» культуре, полярность концепций исторического развития России, идеологических симпатий, что предрешило кризис и распад символистского движения в 1910‑х гг. Неприятие социальной революции привело Мережковского и Гиппиус к эмиграции после Октября 1917. Осознание событий как реализации мечты о смене форм культуры и быта сделали наиболее значительных поэтов (Блока, Белого, Брюсова) сторонниками Октябрьской революции.
Героико-трагическое переживание русскими символистами социальных и духовных коллизий начала века, равно как и их открытия в поэтике (смысловая полифония, реформа напевного стиха, обновление жанров лирики, в т. ч. поэмы, и новые принципы циклизации стихотворений), вошли влиятельным наследием в поэзию XX в.
Издания:
Symbolism. An anthology, N. Y., 1980.
Литература:
Гинзбург Л., О лирике, 2 изд., Л., 1974;
Максимов Д., Поэзия и проза Ал. Блока, Л., 1975;
Михайловский Б. В., Избр. статьи о литературе и искусстве, М., 1969;
Рус. литература конца XIX — нач. XX в. 1908—1917, М., 1972, с. 215—371;
Аверинцев С., Поэзия Вячеслава Иванова, «ВЛ», 1975, № 8;
Орлов В., Перепутья. Из истории рус. поэзии нач. XX в., М., 1976;
Долгополов Л., На рубеже веков, Л., 1977;
Революция 1905—1907 гг. и литература, М., 1978.
И. Б. Роднянская, Л. К. Долгополов.