ЖАНР
ЖАНР литературный (от франц. genre — род, вид), исторически складывающийся тип литературного произведения (роман, поэма, баллада и т. д.); в теоретическом понятии о Ж. обобщаются черты, свойственные более или менее обширной группе произведений какой-либо эпохи, данной нации или мировой литературы вообще. Содержание понятия непрерывно изменяется и усложняется; с этим отчасти связана недостаточная разработанность теории Ж., хотя для отдельных периодов (например, для литературы классицизма, основанной на принципе «чистоты» жанра) деление на Ж. предстает очень четко. Термин «Ж.» зачастую отождествляется с термином вид литературный; иногда «видом» называются самые крупные группы произведений (напр., роман); однако распространено и обратное словоупотребление (роман — жанр; исторический роман — вид романа).
Все литературные произведения делятся на Ж. на основе целого ряда принципов деления. Во-первых, различаются Ж., принадлежащие к разным родам поэзии (см. Род литературный): эпические (героическая или комическая поэма), драматические (трагедия, комедия), лирические (ода, элегия, сатира). В рамках родов Ж. разделяются по их ведущему эстетическому качеству, эстетической «тональности» (комический, трагический, элегический, сатирический, идиллический и т. п.). Однако это деление, легко применимое к литературе некоторых эпох (напр., античности), в новейшей литературе значительно осложнено — здесь развивается не только эпическая, но и лирическая поэма или, напротив, эпическая сатира (Дж. Свифт, Вольтер, М. Е. Салтыков-Щедрин, А. Франс), а также многообразные лиро-эпические Ж. (поэма эпохи романтизма, различные формы очерков или эссе, многие современные стихотворные Ж.). С другой стороны, начиная с эпохи Возрождения в литературе заново складывается целая жанровая линия — «средний» Ж.: новелла, роман, позже — драма (как вид). В отличие от «высоких», «низких» и «смешанных» (трагикомический, ироикомический) Ж., типичных для предшествующей литературы классицизма, это жанры, которые осваивают жизнь в ее повседневной многогранной цельности. Их естественной внешней формой является проза (а не стих, почти обязательный для прошлых литературных эпох); самую их эстетическую «тональность» определяют как прозаическую.
Итак, в целом Ж. выделяют на основе принадлежности к тому или иному литературному роду, а также по преобладающему эстетическому качеству. Но и этого недостаточно; нужен третий принцип — объем и соответствующая общая структура произведения. Объем же во многом зависит от двух основных моментов — рода и эстетической «тональности». Лирика обычно по объему невелика, драма имеет определяемые сценическими условиями размеры; с др. стороны, героика и трагедийность требуют развернутости, широкого дыхания, а высшая патетика или элегические мотивы, напротив, не могут слишком «развертываться». Вместе с тем размеры Ж. имеют подчас и самостоятельную мотивировку в замысле автора; так рождаются большая, средняя и малая формы прозаического эпоса (роман, повесть, новелла).
Далее, многие Ж. подразделяют на виды, исходя при этом, в свою очередь, из ряда разнородных принципов: общего характера тематики (напр., роман бытовой, авантюрный, психологический, социально-утопический, исторический, детективный, научно-фантастический, приключенческий и т. д.), свойств образности (сатира гротескная, аллегорическая, бурлескная, фантастическая и т. д.), типа композиции: лирическое стихотворение в форме сонета, рондо, триолета, газели (на Среднем Востоке), хокку и танки (в японской поэзии). Наконец, очень существенна проблема исторических и национальных видов того или иного Ж. (напр., древняя народная эпопея, эпическая поэма Возрождения, классицизма, современные литературы или, с другой стороны, национальные формы народной эпопеи — древнегреческая «гомеровская поэма», древнеиндийская героическая поэма, французская «chanson de geste» и т. д.).
Многообразие и взаимопересечение принципов деления ведет к спорам в теории Ж. Так, неясен иногда сам вопрос о том, является ли Ж. категорией содержания или категорией формы. Вульгарно-социологические концепции (см. Вульгарный социологизм) доходили до строгого разграничения «феодальных» и «буржуазных» Ж., а формалисты утверждали единые для всех эпох Ж. поэмы, романа, драмы, основываясь только на внешних признаках стиха, прозы, диалога. Однако, и не впадая в эти крайности, теория Ж. часто не в состоянии охватить всю систему Ж. или уточнить место данного литературного произведения в этой системе. Во многих случаях это обусловлено фетишистским отношением к жанровым терминам, которые обычно достаточно условны. Таковы, например, термины «античный роман», «рыцарский роман» и «роман» в современном смысле, которые обозначают качественно разные явления.
Таким образом, любой Ж. (т. е. тот общий «облик», который мы представляем себе, отвлекаясь от целого ряда отдельных произведений данного Ж.) есть конкретное единство особенных свойств формы в ее основных моментах — своеобразной композиции, образности, речи, ритма; только поэтому и можно называть одним и тем же словом «новелла» множество совершенно разных по содержанию произведений какой-либо эпохи или даже зачислять в один разряд «трагедии» сочинения Эсхила, У. Шекспира, Ф. Шиллера, Г. Ибсена. Понятно, что произведения одного Ж., принадлежащие разным эпохам или даже разным художникам, обладают более или менее существенными жанровыми различиями. Однако Ж., понимаемый как тип произведения, есть образование исторически устойчивое, твердое, проходящее через века. Каждый Ж. есть не случайная совокупность черт, но проникнутая достаточно определенным и богатым художественным смыслом система компонентов формы. Это форма, которая уже «опредметила» в своей архитектонике, фактуре, колорите более или менее конкретный художественный смысл.
Содержательность жанровой формы можно увидеть даже в таком (как будто бы «техническом») явлении, как сонет. Этот Ж. возник в ренессансной литературе как выражение сложного, часто противоречивого, но все же законченного, имеющего итог и разрешение лирические размышления. И это наиболее общее своеобразие содержания сонета «перешло» в его форму, шлифовавшуюся в течение столетий. Эта форма сама по себе обладает смыслом — пусть очень «общим», многозначным. Обращаясь к этой, уже разработанной, форме, поэт ценит ее именно за ее содержательность, за то, что она потенциально несет в себе смысл сложного, извилистого и вместе с тем завершающегося хода поэтической мысли; неповторимое содержание каждого нового сонета как бы накладывается на уже готовый смысловой каркас. Форма современного психологического романа — с ее многоплановой композицией, взаимодействием описания, повествования, диалогов, внутренних монологов, сменой авторской речи, прямой и несобственно-прямой речью персонажей, гибким ритмом прозы и т. д. — обладает исключительно богатой и разносторонней содержательностью. При этом важно, что, говоря о жанровой разновидности психологического романа, надо иметь в виду не только тематический признак, но именно единую сложную систему художественных средств, вне которой невозможно изображение «диалектики души» (Н. Г. Чернышевский). Конечно, каждый писатель создает неповторимые психологические образы, но самую возможность создавать их открывает перед ним разработанная целыми поколениями художников (Ж. Ж. Руссо, Л. Стерн, И. В. Гёте, М. Ю. Лермонтов, Л. Н. Толстой, Ф. М. Достоевский, У. Фолкнер, Л. М. Леонов и др.) жанровая форма, сделавшая внятной для всех реальностью само художественное открытие «диалектики души».
Очень сложной является проблема исторического развития Ж. С одной стороны, Ж. непрерывно изменяется, преобразуясь в творчестве каждого выдающегося писателя. Ж. может складываться веками или, прожив долгую жизнь, угаснуть. Так, форма психологического романа складывается в процессе освоения нового предмета искусства — всего богатства повседневной внутренней жизни человека; этот Ж. действительно развивается лишь с XVIII в. Так, в XIX в. из европейской литературы исчезают идиллический Ж. и ода. С другой стороны, Ж. все же может обнаруживать громадную устойчивость и живучесть; литература редко пренебрегает уже выработанными формами. Во многих случаях Ж. возрождается в обновленном виде; так, для некоторых эпох характерен новый расцвет трагедии; через всю историю литературы проходит басня; с XIV по XX вв. не раз выдвигается на первый план новелла и т. д.
Рассматривая Ж. как всеобщие формы литературных произведений, определяющие во многом творческую деятельность каждого писателя, не следует в то же время забывать об индивидуальном жанровом своеобразии каждого отдельного произведения. При анализе творчества всякого крупного литератора неизбежно встает вопрос о специфике его жанровых форм. Вместе с этим именно в творчестве отдельных писателей осуществляется развитие, изменение типовых черт всех жанровых форм.
Для каждой литературной эпохи и направления более или менее типичны определенные Ж. Так, для классицизма типичны трагедия, комедия, ода, эпическая поэма; для Просвещения — мещанская драма, сатирические Ж., философская повесть; для романтизма — лирическая поэма и драма, элегия, баллада, психологические и исторические романы.
Исключительное многообразие Ж. присуще литературе XX в. Если в XIX в. преобладало несколько ведущих жанров (ряд видов романа, лиро-эпическая поэма, новелла, «средняя» драма, разные формы лирических стихов), то в 1‑й половине XX в. наряду с ними большую роль играют новые формы трагедии (М. Метерлинк, Ю. А. Стриндберг, Л. Н. Андреев), трагикомедии, сатирические комедии (Б. Шоу), своеобразный Ж. развернутого эссе (А. Франс, Э. Хемингуэй, А. Сент-Экзюпери), неизвестная ранее кино-, радио- и теледраматургия и т. д. В литературе, выражающей социалистические идеалы, эти Ж. представлены именами Б. Брехта и В. В. Вишневского (трагедия), В. В. Маяковского и Брехта (комедия), А. Барбюса и К. Г. Паустовского (очерк); широкое развитие в ней получил новый тип эпической поэмы (Маяковский, П. Неруда, Назым Хикмет, А. Т. Твардовский и др.).
В середине XX в. проблема Ж. приобрела острый характер в связи с тем, что представители модернистской эстетики, исходя из отдельных явлений жанрового распада западного романа и драмы, пытаются отрицать жанровую определенность и закономерность развития жанровых форм. Однако факты распада Ж. в крайних модернистских течениях (у современных продолжателей «потока сознания» литературы, в абсурда драме и т. п.) не могут быть распространены на мировую литературу.
Литература:
Аристотель, Об искусстве поэзии, М., 1957;
Буало, Поэтич. искусство, М., 1957;
Белинский В. Г., Разделение поэзии на роды и виды, Поля. собр. соч., т. 5, М., 1954;
Теория литературы. Осн. проблемы в историческом освещении. Роды и жанры литературы, [кн. 2], М., 1964;
Лихачев Д. С., Отношение литературных жанров между собой, в его кн.: Поэтика древнерусской литературы, 3 изд., М., 1979.
В. В. Кожинов.